Скажи мне все - Линда Ховард

Едва машина скрылась из виду, как из переулка, по которому еще несколько минут назад шел Декстер Витлоу, показалась парочка — мужчина и женщина. Они, видимо, возвращались с шумной Бурбон-стрит и теперь неторопливо шли по Сент-Энн-стрит прямо к тому месту, где лежало тело Декстера. Держа друг друга под руку, они оживленно переговаривались и смеялись. Внезапно взгляд женщины выхватил из темноты лежащее неподвижно тело, она резко остановилась и показала на него рукой.

— Там… кто-то лежит! — испуганно произнесла она, обращаясь к мужчине.

Но тот лишь отмахнулся:

— Не обращай внимания, дорогая, это какой-нибудь пьянчужка. Набрался и спит. Пойдем!

Женщина пожала плечами, и они продолжили путь. Действительно, мало ли бродяг и пьяных в душную летнюю ночь спит прямо под открытым небом!

Через двадцать три секунды на улице появилась шумная компания молодых девушек. Четыре прелестных создания стучали тонкими каблучками по мостовой и весело хохотали. Увидев лежащего пожилого мужчину, они, не переставая смеяться, приблизились к нему, наклонились и разом вскрикнули. Девушки сразу поняли, что этот человек расположился на улице не для ночлега. Во лбу у него зияла маленькая дырочка, происхождение которой не оставляло сомнений даже у юных неопытных девушек. Он был мертв.

Девушки громко, отчаянно закричали, стали звать на помощь, и почти сразу же темная тихая улица стала многолюдной и наполнилась взволнованными голосами. Из переулка выбежали несколько молодых мужчин, решивших, очевидно, что на девушек напали хулиганы, в конце улицы появились верхом на лошадях полицейские, патрулировавшие соседний квартал, в домах с шумом стали открывать окна и зажигать свет.

Если бы Декстер Витлоу был жив, он объяснил бы подбежавшим к нему наивным людям, что двадцать три секунды — это очень много. Невероятно много. Особенно если речь идет о чьей-то жизни или смерти. За эти двадцать три секунды реальная возможность становится призрачной, большинство свидетелей исчезает, проезжающие мимо машины словно растворяются в воздухе, а люди, которым по долгу службы предстоит докапываться до истины, оказываются беспомощными, и их усилия, как правило, сводятся к нулю.

Глава 4

— Черт бы их всех подрал! — недовольно пробурчал детектив Марк Частин, проводя ладонью по небритой щеке, заросшей жесткой щетиной.

Он несколько раз громко зевнул, потянулся и стал мелкими глотками пить горячий кофе, который ему подал один из патрульных полицейских. Было три часа утра, и это означало, что Марку Частину сегодня снова не удалось выспаться. Конечно, можно было бы поддаться плохому настроению, срывать его на окружающих, злиться и раздражаться по поводу и без повода, но детектив справедливо рассудил, что если ему не удалось выспаться сегодняшней ночью, то завтрашняя наверняка будет удачной и он наверстает упущенное. Во всяком случае, сейчас ему значительно лучше, чем тому неподвижно лежащему на мостовой бедняге — уличному бродяге и попрошайке, каких много в этом районе.

Сам Марк Частин жил во Французском квартале и считал, что ему не повезло. Мало того, что район был старым, тут не всегда нормально работали связь и водопровод, так еще практически каждый несчастный случай или насильственная смерть становились личным делом детектива. Его коллеги-полицейские разумно полагали, что если в районе совершалось какое-то преступление, то вызывать на место происшествия следует того, кто ближе всех живет. Конечно, Марка Частина! А кого же еще?

Детектив нахмурился, подошел поближе к трупу и стал внимательно его разглядывать. По внешнему виду — мужчина средних лет, около пятидесяти или чуть старше, рост — шесть футов, вес — приблизительно сто восемьдесят пять фунтов. Лежит на мостовой, одна рука подогнута под туловище.

«Очевидно, когда падал, пытался смягчить удар рукой», — машинально отметил Марк Частин.

Седые, коротко стриженные волосы, темные, кажется, карие глаза. На лбу погибшего — аккуратная маленькая дырочка от пули. На затылке нет выходного отверстия, а это свидетельствует о том, что пуля застряла в области мозга и смерть наступила практически мгновенно.

«Пистолет 22 — го калибра, — подумал Марк Частин. — Достаточно дешевый, простой, удобный в обращении, им часто пользуются как профессионалы, так и те, кто в силу различных обстоятельств вынужден устранять конкурентов, противников или просто обидчиков».

Много повидавший на своем веку, долго проработавший в полиции, Марк Частин был убежден, что постоянные призывы общественности запретить продажу оружия продиктованы лишь незнанием реального положения вещей или наивностью. Запрет не приведет ни к чему хорошему, люди всегда по тем или иным причинам лишали друг друга жизни, и выбор оружия смерти имеет большое значение. Взять хотя бы этого уличного бродягу. Он умер мгновенно, вероятно, даже не успев понять, что уходит из жизни, и смерть его была легкой, безболезненной. А вот если бы его убивали остро заточенным длинным ножом или тяжелой бейсбольной битой, он умер бы в мучениях, тяжело и страшно…

Почему его убили? Возможно, он был наркоманом, как и многие уличные бродяги, задолжал наркоторговцам значительную сумму денег, и они расправились с ним. Хотя эта версия маловероятна. Такая публика обычно пользуется другим видом оружия: маленькая аккуратная дырочка во лбу, появившаяся от единственного точного выстрела, — не их стиль.

Марк Частин тряхнул головой и зажмурился от яркого света многочисленных телевизионных камер, направленных на место преступления, рядом с которым он находился. Что бы ни случилось — телевидение и газетные репортеры тут как тут, так и рыщут в поисках скандальной информации, жареных фактов, непроверенных слухов…

Неподалеку от места преступления толпились люди — туристы, незадолго до этого проходившие по улице, домохозяйки, выбежавшие из домов, припозднившиеся прохожие. Чуть поодаль, рядом с несколькими полицейскими, стояли четыре молодые девушки в нарядных вечерних платьях, обнаружившие мертвое тело. Собственно, они и являлись главными свидетелями случившегося, хотя не видели, как произошло убийство. Одна из девушек, очевидно, самая впечатлительная и экзальтированная, громко рыдала, привлекая испуганные взгляды зевак. Остальные трое держались спокойнее, хотя и на их миловидных лицах застыл испуг. Полицейские тихо беседовали с ними, снимая показания и уточняя детали.

Детектив еще раз внимательным взглядом окинул распластавшееся на мостовой мертвое тело и тяжело вздохнул. Обычное убийство уличного бродяги. Такие случаются сплошь и рядом, и, как правило, отчеты о них редко попадают в газеты и на телевидение. Но это в любом другом городе, только не в Новом Орлеане, где доходы процветающего туристического бизнеса приносят в городскую казну львиную долю. Власти очень заботятся о том, чтобы не запятнать репутацию Нового Орлеана как относительно спокойного города, и по мере возможности стараются скрывать различные происшествия, а уж тем более умышленные убийства. Правда, пронырливые телевизионщики и газетчики все-таки умудрялись проведать о самых незначительных инцидентах, помещая отчеты о них в сводках новостей и на первых полосах газет. А уж если в городе случалось убийство… Тогда по всем телеканалам транслировались однотипные передачи, в которых комментаторы или приглашенные общественные деятели с умным видом бесконечно и нудно рассуждали о том, что город буквально захлестнула уличная преступность, требовали от местных властей наведения порядка…