Средиземноморский пират - Клайв Касслер

Ее лицо выглядело растерянным при свете утреннего солнца, и ее дыхание прерывалось рыданиями. Питт позволил ей поплакать довольно долго. Когда она, наконец, подняла голову и повернулась к нему лицом, он увидел, что ее щеки залиты слезами, перемешавшимися с мелкими песчинками, прилипшими к мокрым пятнам. Она посмотрела кротко на него, и он уловил блеск в ее глазах. Они были мягкие и испуганные, как у маленькой девочки. Он поднял ее на руки и поцеловал. У нее оказались теплые и мягкие губы.

— Когда у тебя в последний раз был мужчина? — прошептал он.

— С тех пор не… — ее голос затих.

Питт овладел ею, когда длинные тени от скал ползли по берегу, закрывая их тела от солнца. Стая птиц-перевозчиков кружила наверху и спускалась вниз на мокрый песок у самой кромки воды. Они сновали вверх и вниз, играя в догонялки с прибоем. Иногда какая-нибудь из пролетавших птиц обращала на них внимание и следила похожими на бусинки глазами за двумя любовниками в тени, в этот момент она на мгновение застывала в воздухе, прежде чем снова вернуться к обыденным делам, добыванию длинным клювом еды в полосе прибоя. Тени становились короче по мере того, как солнце поднималось выше в небе. Рыбацкая лодка появилась в сотне метров от скал. Рыбаки, забросив сети в воду, были слишком заняты, чтобы заметить нечто необычное на берегу. Наконец, Питт отодвинулся и посмотрел на улыбающееся привлекательное лицо Тери.

— Я даже не знаю, благодарить мне тебя или просить прощения, — мягко произнес он.

— Пожалуйста, прими все это вместе с моей благодарностью, — произнесла она в ответ.

Он осторожно поцеловал ее в глаза.

— Видишь, что ты теряла все эти годы, — сказал он с улыбкой.

— Я согласна. Ты действительно показал мне чудесное средство от моей депрессии.

— Я всегда прописываю обольщение. Оно гарантирует выздоровление во всех случаях нервных расстройств и общего нездоровья.

— И каков ваш гонорар, доктор? — спросила она с присущим ей женским кокетством.

— Я уже получил сполна.

— Вам не удастся легко уйти от ответа. Я должна настоять на том, чтобы вы пришли в дом моего дяди на обед сегодня вечером.

— Сочту за честь, — ответил он. — Когда и как я могу попасть туда?

— Я попрошу шофера моего дяди, чтобы он забрал вас у входа на Брейди Филд в шесть часов.

Брови Питта резко взлетели вверх:

— Почему ты думаешь, что я с Брелди Филд?

— Ты явно американец, а именно там живут все американцы, которые находятся на острове. — Тери взяла его руки и прижала их к своему лицу. — Расскажи мне о себе. Чем ты занимаешься на своей Воздушной Базе? Ты летаешь? Ты офицер?

Питт изо всех сил старался выглядеть серьезным:

— Я занимаюсь уборкой мусора на базе.

— Неужели? Ты слишком интеллигентен для сборщика мусора. — Она посмотрела на его выразительное загорелое лицо, заглянула в его темно-зеленые глаза. — Ну, хорошо, я не буду расспрашивать тебя против твоей воли. Тебе уже присвоили сержанта?

— Нет. Я никогда не был сержантом.

Вдруг яркий проблеск в горах, метрах в шестидесяти от них, привлек внимание Питта. Блестящий предмет отразил солнечные лучи на короткое мгновение. Он посмотрел туда, где увидел сверкание, но ничего не увидел больше: ни вспышки, ни малейшего движения.

Тери заметила его напряжение:

— Что-то случилось? — спросила она.

— Нет, ничего, — солгал Питт. — Мне показалось, что я заметил что-то плывущее по воде, но оно исчезло. — Он посмотрел на ее приподнятое лицо, и в его глазах загорелись искорки. — Ну, мне пора возвращаться на базу, нужно еще убрать кучу мусора.

— Я тоже должна идти. Мой дядя, вероятно, удивляется, почему меня нет и что со мной случилось.

— Ты собираешься рассказать ему?

— Не говори глупости, — рассмеялась она. Она встала, отряхнула с тела песок и привела в порядок бикини.

Питт улыбался, вставая на ноги:

— Почему это женщины всегда кажутся такими скромными и застенчивыми перед тем как лечь, и становятся такими оживленными и беззаботными после?

Она беспечно пожала плечами:

— Я думаю, что секс расслабляет и избавляет от многочисленных разочарований, заставляет нас почувствовать себя более земными. — Ее карие глаза напряженно светились. — Как видишь, у женщин тоже есть животные инстинкты.

Питт игриво хлопнул ее по заду.

— Пошли, я провожу тебя домой.

— Тебе предстоит длинная прогулка. Вилла моего дяди находится в горах за Лиминасом.

— Где находятся горы и где Лиминас?

— Лиминас — это маленькая деревушка милях в шести вверх по дороге, — объяснила она, указывая на север. — Но я не понимаю, что ты подразумеваешь, спрашивая о горах? — Ее рука показывала на склоны острова в миле от дороги. — Как ты назовешь это?

— В Калифорнии, откуда я родом, мы называем все, что ниже девятисот метров высотой, холмами.

— Вы янки, всегда чересчур хвастаете.

— Это важное развлечение для американцев.

Они неторопливо поднимались по тропинке, ведущей из бухточки. У обочины дороги стоял маленький спортивный открытый Мини-Купер. Английская гоночная машина, окрашенная в зеленый цвет, была едва различима под слоем островной пыли.

— Как тебе нравится мой превосходный призовой гоночный автомобиль? — с ноткой гордости в голосе спросила Тери.

Питт рассмеялся: не столько над ее преувеличенным утверждением, сколько над британским использованием слова превосходный в отношении автомобиля.

— Клянусь Юпитером, он великолепен, — ответил он, подражая местной терминологии. — Это твой?

— Да, я купила его новеньким в Лондоне только в прошлом месяце и ехала за рулем всю дорогу из Гавра.

— Сколько времени ты еще пробудешь у своего дяди?

— У меня трехмесячные каникулы, и я пробуду здесь еще шесть недель. Затем я собираюсь вернуться домой на корабле. Путешествовать на машине по континенту очень интересно, но это довольно-таки утомительное занятие.

Питт открыл для нее дверцу, и она села за руль. Нагнувшись к сиденью, Тери достала связку ключей. Выбрав один, она вставила его в замок, повернула на деление и завела двигатель. Мотор, чихнув один раз, заработал с ровным шумом.

Питт наклонился над запыленной дверцей и легонько поцеловал ее.

— Надеюсь, твой дядя не будет ждать меня с ружьем.

— Не беспокойся. Он наверняка будет интересоваться твоей профессией. Он любит летчиков. Он сам когда-то был летчиком во время первой мировой войны.

— Ладно сочинять, — с сарказмом откликнулся Питт. — Держу пари, он будет рассказывать о своих полетах с Рихтгофеном.

— О нет, он никогда не был во Франции. Он воевал именно здесь, в Греции.

Саркастическая улыбка на лице Питта моментально исчезла, внутри появилось холодное мрачное предчувствие. Он так сильно вцепился в дверцу, что у него побелели ногти пальцев.

— А твой дядя никогда не упоминал… о Курте Хейберте?

— Много раз. Они обычно летали вместе на задания. — Она включила передачу, затем улыбнулась и помахала рукой. — Увидимся вечером. Не опаздывай. До встречи.

Прежде чем Питт успел сказать в ответ хоть слово, миниатюрный автомобиль уже мчался по дороге. Он еще некоторое время наблюдал, как машина ехала в направлении севера. Запыленное зеленое пятно повернуло на перекрестке, и последнее, что он увидел, были развевающиеся на ветру черные волосы Тери.

Уже становилось довольно жарко. Питт медленно повернулся и неохотно пошел по направлению к базе. Он наступил босой ногой на что-то острое и негромко ругнулся, прыгая на одной ноге и пытаясь вытащить занозу. Достав ее ногтями из пятки, он сердито отшвырнул этот осколок в придорожный кустарник. Питт стал внимательно смотреть себе под ноги, чтобы снова не уколоться, когда заметил отпечатки следов. У того, кто их оставил, на подошве был сапожный гвоздь с большой шляпкой. Питт присел и стал внимательно изучать следы. Он мог легко отличить свои следы и отпечатки ног Тери, ведь они оба шли босиком. Его рот скривился. В некоторых местах отпечатки ботинок наступали на следы от босых ног. Кто-то шел следом за Тери к берегу, заключил Питт. Он поднял руку и сощурил глаза, глядя на солнце. Было еще довольно рано, поэтому он решил продолжить расследование.

Следы доходили до середины тропинки и затем сворачивали к скалам. Здесь отпечатки кончались, поэтому он взобрался на крутой скалистый утес и спустился по другой стороне. Следы возвращались назад к дороге, но на этот раз далеко от тропинки. Острый шип кустарника оцарапал до крови руку Питта, но он даже не заметил этого. Он покрылся потом, когда снова выбрался на дорогу. Наконец, знакомые отпечатки подошвы с сапожным гвоздем пропали, и появились следы широких покрышек. Характерный ромбовидный рисунок протектора отпечатался в пыли около дороги.