Ненависть и другие побочные эффекты волшебства (СИ) - Оболенская Ася

Пока я перебирала в голове список всех знакомых мне терминов из области психиатрии, маньяк вновь заулыбался.

— Так-то лучше. А теперь поговорим, Ли-на. — он так мерзко протянул мое имя, что возникло практически непреодолимое желание огреть чем-то этого самоуверенного придурка, однако я сдержалась. Не хватало еще, чтобы после подобного мне привиделась атака пауков-людоедов или зализывающих насмерть щеночков. Второе вероятней, учитывая общий градус неадекватности происходящего.

Ладно, пусть рассказывает, может, так дурь быстрей выветрится.

— Давай. — согласилась легко.

Подобная реакция мажора удовлетворила, он допил содержимое маленькой бутылочки, а потом заговорил:

— Своим падением в котел ты сильно подпортила мои план. Да и себе проблем создала.

Так, я начинаю понимать. Мне срочно нужен русско-наркоманский словарь! Выходит, это все-таки было что-то психотропное. Фига себе у них масштабы! Ладно…

— Если бы ты просто глотнула немного зелья, никто бы этим особо не заинтересовался, оно бы уже подействовало, понаблюдали тебя, и дело с концом.

Значит, все происходящее сейчас это еще цветочки?! Может, стоит попросить приковать себя к батарее? Ну, чисто в целях безопасности…

— С таким случаем я сталкиваюсь впервые. Да и старейшины, предполагаю, тоже. Слишком уж они нерешительны.

Видимо, сейчас речь идет о тех, кто все это дело крышует. У мажора даже голос поменялся, стал каким-то умудренным опытом, что ли.

— Так или иначе, сейчас ты побочка. Побочный эффект волшебства, если тебе так понятней будет.

А, так эта дрянь у них волшебством зовется.

— Хотя… — парень усмехнулся. — Чего тебе там понятно?

Все мне понятно, я тут чисто случайно в прямом смысле слова нырнула в настоящую наркомафию!

— В общем, — придурок скучающе зевнул, возвращаясь из серьезного режима к привычно раздражающему с таким некислым налетом самовлюбленности. — Убивать тебя мне запретили, к сожалению.

Ага, к великому!

— А вот присмотреть сказали. Но не волочь же тебя силой за собой? Да они даже вырубить тебя запретили. — наркоман обиженно надул губы, вот уж точно трагедия! — И я подумал, что ты и сама прийти в состоянии.

Вот тут я уже не выдержала. Слишком сложно теперь такой бред.

— Ага, приползти!

— А что, — маньяк растянул губы в улыбке. — Так и договоримся. Когда поймешь, что без меня тебе уже не обойтись, — он извлек из кармана джинсовки визитку и положил на прикроватную тумбочку. — приползешь.

После чего поднялся на ноги и зашагал к выходу из номера, остановившись уже в коридорчике.

— Кстати, совет. Если решишь что-нибудь взорвать — начни с себя. Так мы избавимся от всех трудностей очень быстро и практически безболезненно. Хотя в последнем не уверен, никогда не пробовал. — и, улыбнувшись, вышел из номера, оставив дверь на распашку.

— В лифте, что ли, родился? — заторможено протянула я, спустя пару минут.

Хлопок закрывшейся двери раздался практически сразу.

Глава 4. Не все проблемы одинаково решаемы

И что теперь делать?

Еще раз посмотрев на дверь, обреченно вздохнула и перевела взгляд на кровать. Спать, если честно, хотелось до безумия. Абсолютно неразумное желание в свете произошедшего, но я ничего поделать с собой не могла.

Бейте, расчленяйте, насилуйте, убивайте… Только завтра, пожалуйста.

У меня даже рука сама к покрывалу потянулась, однако в последний момент я ее все-таки отдернула. Блин, а что, если этот наркоман еще и шмотки наркоманские носит? Это же значит, что теперь у меня наркоманское покрывало…

Нет, так никуда не годится.

Проведя экспресс осмотр комнаты, сняла с крючков две вешалки и, вооружившись ими, вернулась к кровати. А что, у вас идеи получше есть?

Моя, конечно, гениальностью тоже не блистала. Пытаться стащить вешалками покрывало, сшитое из какой-то скользкой ткани… Ну-у-у, такое… На шестой попытке я даже психануть и плюнуть на эту затею хотела. Вон, у батареи под полотенцем тоже вполне себе уютно, однако, когда терпение было уже на исходе, покрывало все-таки покорилось императрице вешалок, и я получила доступ к чистому белью. Идеально.

Я не потрудилась снять халат и переодеться в свою одежду, так и нырнула под одеяло. Да что уж там, я даже насладиться мягкостью матраса и подушки не успела, просто закрыла глаза и вырубилась.

В общем-то, на этом положительные моменты моего пребывания в гостинице и закончились. Поняла я это, правда, несколькими часами позже, когда открыла глаза, улыбнулась солнышку и… И поняла, что солнышко тут лишнее.

Ну не должно оно светить тогда, когда я встаю на работу. Не пересекаемся мы с ним по утрам.

Подскочив с кровати, угодила прямиком в покрывало, на котором умудрилась поскользнуться. Зашибись, вот тебе и вся техника безопасности. Ладно, к черту наркоту. Никакая наркота мира не сравнится с гневом Петра Павловича. Может, это и к лучшему, если я буду чуток под кайфом.

Кое-как вырвавшись из скользкого плена покрывала, приняла вертикальное положение и начала переодеваться, параллельно ища основной мобильник. То, что беда не приходит одна, я поняла, едва схватившись за лямку сумки. Телефон… Мой милый серебристый утопленник, я ведь вчера так и не купила новый, и симку не переставила.

За неимением лучшего варианта, нашла второй аппарат и разблокировала экран.

Уж лучше бы я этого не делала. Пять непринятых от Иришки. Блин…

Но это еще половина беды, ведь по тринадцати пропущенным от начальника можно было сделать вывод, что вероятность наступления апокалипсиса составляла примерно сто сорок шесть процентов из ста. Даже ближе к ста сорока семи.

Растягивать казнь на два этапа я не хотела, нафиг оно надо — сперва быть уничтоженной через трубку мобильного, потом воскреснуть и отправиться на следующий тур экзекуции в офис. Нет уж, воздержусь.

Переоделась, достала из сумки дежурную косметичку, непроизвольно подумав о том, что я слишком часто стала размышлять о том, чтобы умереть красиво, нанесла легкий макияж и лишь после этого вышла из номера.

Сегодня здание, где располагался офис нашей компании, как никогда напоминало башню Мордора. Видимо, о том, что по приходу я должна была заглянуть к Петру Павловичу, секретарши были предупреждены заранее. Передавая это сообщение, для полноты эффекта им только всплакнуть или перекреститься не хватало. А лучше и то, и другое, чтобы наверняка.

В приемной меня встретило такое же тоскливое лицо, как и на ресепшене. Да, дела, видимо, совсем плохи, если для разогрева начальник решил оторваться на других сотрудниках.

Ладно, была не была, никакого смысла откладывать неизбежное уже точно нет, поэтому, натянув на лицо улыбку, дернула за ручку и вошла в кабинет шефа.

Знаете, это особый сорт извращения — улыбаться, когда на тебя орут во всю глотку. За время работы на Петра Павловича я думала, что развила это умение до максимума, однако я ошибалась. Сегодня шеф превзошел себя. Уже через десять минут воплей я была готова ответить начальнику в том же тоне, что и он общался со мной. Терпение висело всего на одной магической фразе «высокая зарплата».

— Орловская, я устал закрывать глаза на твою необязательность! Я уже не знаю, чем тебя мотивировать! — побагровевший мужчина скривился, а потом вдруг улыбнулся. Не-не-не! Вот это точно плохой знак. — Хотя, знаешь-ка, что… Поработай месяц без премии. Может, хотя бы это на тебя как-то повлияет. — Петр Павлович хохотнул, будучи, видимо, до одури довольным своим решением. — А теперь свободна. Пойди делами займись ради разнообразия.

Дважды мне повторять не пришлось, из кабинета я вышла очень стремительно, едва не снеся секретаршу, дежурившую под дверью. Не понимаю, зачем каждый раз подкрадываться подслушивать к порогу, если вопли шефа можно услышать даже в соседней галактике.

Ирина Дмитриевна посмотрела на меня с таким удивлением, словно ожидала, что после разговора с боссом из кабинета вместо меня вынесут обугленное тело.