Босоногая принцесса - Кристина Додд

Это было забавно – рассматривать человека. Размышляя вслух, она сказала:

– Интересно, какого цвета у него волосы на теле – рыжие или черные?

Мисс Викторина в изумлении вытаращила на нее глаза.

– Эми! Такая приличная молодая девушка, как ты, не должна задавать такие вопросы.

Несмотря на то что Эми пыталась объяснить мисс Викторине, какую она вела жизнь до того, как судьба привела ее на остров Саммервинд, та не могла знать о ее происхождении. Мисс Викторина знала лишь, что Эми девятнадцать лет и что у нее манеры принцессы – каковой она на самом деле и была, хотя никогда никому здесь не призналась бы в этом.

Все же они с мисс Викториной в чем-то были похожи: у обеих в характере было озорство. Поэтому Эми усмехнулась и сказала:

– Возможно, меня и не должно это интересовать, но я спросила, чтобы доставить удовольствие вам.

– Вот еще! – чопорно произнесла мисс Викторина, но придвинула кресло поближе к кровати. – Я ни разу в жизни не видела раздетого мужчину и ничуть от этого не страдала.

– По странному совпадению, я тоже никогда не видела раздетого мужчину. Похоже, пришло время исправить это упущение.

Расстегнув рубашку, Эми воззрилась на грудь лорда Нортклифа.

– Мы не имеем права смотреть на него, когда он без сознания! Это… это аморально. – Мисс Викторина стала обмахиваться носовым платочком.

Уголек пристально следил за белой тряпочкой, словно размышляя о том, как приятно будет сначала с ней поиграть, а потом – разорвать.

– Дорогая мисс Викторина, мы выкрали его из его собственного поместья. Что по сравнению с этим то, что мы взглянем на его грудь? – Застегнув пуговицу, она добавила: – Будем считать, мы смотрели на его лицо.

– Это другое дело. – Мисс Викторина наклонилась пониже. – И какого цвета?

– Какого цвета что? – поддразнила Эмми.

– Ты знаешь. Волосы на его груди.

– Рыжие, – усмехнулась Эмми.

– Естественно.

– Почему вы так говорите?

– Ты смотришь на врата, ведущие в ад.

– Вряд ли мне удалось заглянуть так далеко, – задумчиво произнесла Эми. – Помогите положить его под одеяло. Я сомневаюсь, что он проснется до наступления утра.

– Мистер Эдмондсон! – Ройд, дворецкий, стоял в дверях кабинета лондонского особняка Харрисона Эдмондсона. – Прибыл посыльный с острова Саммервинд в Девоне, и он говорит, что дело срочное.

Харрисон Эдмондсон, дядя Джермина и управляющий всеми его делами, встрепенулся. Неужели случай решил то, что не удавалось за столько лет тщательного планирования и хитрости? Вряд ли. Все последние недели удача обходила его стороной. Но если он в ближайшее время не доведет дело до удовлетворительного конца, он станет двоюродным дедом младенца – наследника огромного состояния Эдмондсонов.

Он вспомнил, что должен предоставить этому высокомерному олуху, его племяннику, список возможных невест, и сжал кулаки.

Дайте ему пистолет, и он сам все сделает.

Черт, ему даже пистолет не нужен. Его взгляд упал на застекленный шкафчик. В нем был весьма интересный набор средств умерщвления – французские кольца с ядом в печатках, итальянские кинжалы, лезвия которых неожиданно выскакивали, спрятанный в трости меч…

А когда надо совершить убийство, ни хитроумный план, ни оружие – ничто по сравнению с неожиданно подвернувшимся случаем, который надо не упустить.

Это ему было хорошо известно. Он уже однажды воспользовался случаем.

За спиной Ройда стоял задыхающийся от быстрой езды посыльный в заляпанных грязью сапогах. Он протянул Харрисону помятый конверт и сказал:

– Дворецкий нашел это… в беседке… его пригвоздили ножом к столу.

– Мил человек, – сказал Ройд посыльному, со страхом в глазах глядя на Харрисона, – нельзя в таком виде врываться к мистеру Эдмондсону.

Харрисон махнул рукой, призывая дворецкого замолчать. Тихим голосом, не предвещавшим для дворецкого ничего хорошего, он сказал:

– Если ты не смог его удержать, то такие люди и будут врываться.

Харрисон выхватил послание из рук посыльного, открыл мятый конверт и прочел аккуратно выведенные строчки:

«Я держу в заложниках маркиза Нортклифа. Положите десять тысяч фунтов в старом замке Нортклифов на острове Саммервинд в течение пяти дней. В противном случае ваш племянник умрет».

Харрисон не поверил своим глазам. Это… невозможно! Такая поразительная, невероятная удача! О таком он и мечтать не мог.

Наконец-то судьба повернулась к нему лицом.

Глава 4

Джермин начал постепенно приходить в себя. Не то чтобы он был особенно этому рад. С тех пор как он сломал ногу, он еще никогда так хорошо не спал. Но у него затекла шея, во рту пересохло, и он лежал, уткнувшись лицом в подушку. И хотя ему не хотелось просыпаться, сознание начало возвращаться.

Сначала он отметил, что ему нравится, как пахнет в этой комнате – чистыми простынями и почему-то свежевспаханной землей. До его ушей доносились ритмичные звуки – легкий треск, перемежающийся с поскрипыванием. Рядом с ним лежало что-то тяжелое и теплое. Он чувствовал себя хорошо, по-настоящему отдохнувшим. Однако… Он нахмурился. Какой странный у него был сон – о горьком вине, лодке и красивой девушке с глазами цвета яда. Он открыл глаза и сел.

Это была не постель, а койка. Узкая железная койка, привинченная болтами к стене, с тонким тюфяком, чистыми простынями и потертым меховым покрывалом.

Рядом с ним недовольно ворочался огромный черный кот, успокоившийся только после того, как он устроился на середине тюфяка.

Джермин окинул быстрым взглядом комнату и, увидев три окошка почти под потолком, понял, что находится в погребе. Через окошки проникал серый свет, в котором едва можно было различить предметы мебели: комод, длинный стол, стулья, железную печурку. Он потрогал стену. Это была скала.

Он все еще был одет, хотя галстука не было, так же как сапог. Он не ранен, и у него ничего не болит. Значит…

– Где я, черт возьми? – громко произнес он.

– В погребе мисс Викторины, – ответил невозмутимый женский голос.

Треск и скрип прекратились. Он обернулся и увидел, что с кресла-качалки поднялась женская фигура. С обескураживающей деловитостью женщина зажгла фонарь и повесила его на крюк в потолке. Теперь он увидел, что его окружало: погреб размером со спальню, пустые полки для хранения бутылок с вином и старая поломанная мебель. Но самое главное, он увидел ее – девушку с глазами цвета яда.

Она была очень красива. Стройная и с таким гордым лицом, что становилось даже неприятно. Цвет ее губ напомнил ему вишни весной, но выражение лица вызвало у него воспоминание о его первой гувернантке, когда та смотрела на маленького грязного мальчика, к которому ее наняли. Что-то в этой девушке, в ее взгляде на него заставило Джермина смутиться: у него был растерзанный вид, и он, очевидно, спал в ее присутствии. Он знал, что спящий человек незащищен, а он не хотел быть уязвимым перед этой девушкой.