Записки наводчика СУ-76. Освободители Польши - Станислав Горский

Рассматривая этот хутор в прицел, я увидел впереди дома хорошо замаскированный окоп. В том окопе, можно было предположить, на прямую наводку установлено орудие. Свои наблюдения доложил командиру.

«Ты хорошенько понаблюдай, может, еще что рядом имеется».

Я каждую кочку, каждый метр земли рассматривал по нескольку раз. Обнаружив на опушке леса еще окоп, на этот раз мы наверняка поняли, что это пулеметная точка.

Тем временем командиры самоходок определили места наших огневых позиций. Нам предстояло снова копать окоп для самоходки метрах в ста от того места, где мы остановились, а остальные члены экипажа дружно кидали землю из окопа. Через час меня сменил заряжающий, а я взялся за лопату. Дело двигалось медленно, чувствовалась усталость, но надеяться на отдых не приходилось. Бой на плацдарме не утихал. Немцы постоянно наносили контратакующие удары. Части дивизии упорно наступали и расширяли захваченный плацдарм. Уже наладилась связь с левым берегом Нарева, а мы чувствовали это на себе. Нам доставили боеприпасы и горючее, и, как сказал старшина дивизиона Смола, тылы дивизии тоже уже перебазируются на этот берег. Значит, мы уже крепко встали на плацдарме. Теперь нас гитлеровцы не смогут столкнуть с правого берега Нарева. К вечеру наша огневая была готова, и мы установили самоходку в окопе, довольные своей работой и тем, что немцы не помешали нам сравнительно спокойно копать окопы. Конечно, мы уже не считали того, что артиллерийские и минометные обстрелы постоянно велись по площадям, а не прицельно, но они нам здорово досаждали. К артобстрелам, конечно, не привыкнешь, но мы уже научились определять по полету снаряда, куда летит, куда упадет.

Если очередной снаряд, летящий в нашу сторону, летел с недолетом или перелетом, то мы не отрывались от работы и спокойно кидали землю на бруствер окопа. Но стоило услышать вой летящего снаряда, который приблизительно должен упасть где-то рядом, сразу же следовала команда: «Ложись!» Особенно хорошо определял место будущего взрыва Иван Стороверов. На это у него был удивительный слух. Он улавливал все нюансы воя летящего снаряда, даже узнавал калибр. Я ему завидовал.

На других участках немцам удалось продвижение наших подразделений остановить, и они начали закрепляться на достигнутых рубежах, но на правом фланге наши еще двигались вперед и слышался непрекращающийся гул боя. У нас положение стабилизировалось, и по всему чувствовалось, что дальше мы здесь не пойдем, а если и двинемся вперед, то не здесь, потому что местность была неподходящая для наступления.

Слишком много было препятствий, которые могли снизить темп наступления, а это привело бы к повышенным потерям, с чем командование согласиться не могло. Значит, будем закрепляться и, может быть, долго придется стоять в обороне. Так оно и случилось: на этом плацдарме мы оборонялись до 14 января 1945 года.

Следующий день начался с артналета на наши позиции. Обстрелом подвергались не только наши позиции. Соседям нашим, артиллеристам, тоже досталось изрядно. Целых полдня пришлось потратить на то, чтобы привести в порядок свои позиции. К тому же начали летать немецкие самолеты. Хотя наши истребители довольно успешно с ними справлялись, но все-таки они успевали совершить налет и обстрелять нас. За день несколько раз появлялись над нами «Мессершмитты». Особых потерь мы от них не понесли, но раненые были. Пехота всю ночь старательно окапывалась и совершенствовала свои окопы, а утром работы прекратились.

И когда с утра начались то обстрелы, то налеты с воздуха, изготовленные окопы были хорошей защитой, было куда укрыться и сократить до минимума потери. Немцы не оставляли надежды на успех и всеми силами старались сбросить нас с плацдарма. Контратаки следовали одна за другой. То на участке одного полка, то на участке другого шли жаркие бои.

Так продолжалось много дней. Наконец, немцы поняли, что теперь нас не сбить с занимаемых позиций, атаки стали реже, а потом совсем прекратились.

Нам же был отдан приказ: закрепляться и перейти к жесткой обороне. Началась наша жизнь на плацдарме в оборонительных боях.

Вскоре нас перебросили на другое танкоопасное направление. Место было несколько повыше, чем предыдущее, и лесной массив побольше, и сектор обстрела был удобнее, но грунт был тяжелый. Начав копать окоп для самоходки, мы это поняли сразу же после первых бросков земли. Здесь без кирки не обойтись. До немцев было больше километра. Их переднего края не было видно, и им наших позиций тоже не видать, поэтому мы копали в дневное время.

Дожди прекратились, на смену пришли холода, и нам следовало подумать о том, чтобы было где укрыться. Значит, нужно строить блиндаж или землянку в несколько накатов. Пехота – народ практичный; уже кое-что в этом направлении предпринято, а мы еще ночью ютились в самоходке. Наконец и нам был отдан приказ соорудить землянки. Лес валили далеко от огневых позиций, и заготовленные бревна пришлось носить метров двести. Но что поделаешь, хотелось жить в тепле, а главное, надежно. Потому что налеты фашистских самолетов, артобстрелы не прекращались.

Впереди нас, метрах в ста оборонялись пехотные подразделения вперемешку с артиллеристами. Артиллеристы выдвинули свои противотанковые пушки на прямую наводку, но замаскировали орудия искусно. Лощина, ведущая от противника, хорошо простреливалась и с той и с другой стороны. Встали они очень удачно, на самом противотанковом направлении. Если гитлеровцы и будут контратаковать, то по этому маршруту, вероятнее всего, пойдут танки. Наша пехота расположилась по скатам небольшой высотки, покрытой мелким кустарником, и это в значительной мере скрывало бойцов от противника.

Перед пехотой было поле, за которым тоже шел кустарник, а дальше немцы. Кто мог подумать, что это после станет интересной страницей нашей жизни на плацдарме. Дело в том, что на этом поле осталась невыкопанная картошка, и вот, когда настала зима и поле засыпало снегом, начали потихоньку наведываться на поле сначала немцы, а потом и наши бойцы. Стали по ночам подкапывать картошку, и, конечно, были случаи столкновений этих групп под покровом ночи. И тут у разведчиков возникла мысль воспользоваться такой благоприятной возможностью и захватить языка. Конечно, такую мысль вынашивали и немцы. Подтверждением этого был случай, когда двое пехотинцев чуть было не стали жертвами гитлеровских лазутчиков. Началась тонкая игра, кто кого перехитрит.

И вот в одну из ноябрьских ночей нашим разведчикам удалось захватить сразу двух солдат, которые, увлеченные выкапыванием картошки, не заметили, что слишком далеко заползли по борозде, и вот тут-то их накрыли наши ребята. После этого настал какой-то перерыв, и копка на время прекратилась, но недели через две все забылось, и снова противники начали ползать по полю. Ископали так, что выпавший снежный покров перемешался с землей, и казалось, что на нем были следы от мощного мимолетного обстрела. Но потом снег стал выпадать чаще и закрывать следы ночной работы любителей картошки.