Связанные (СИ) - Ярвинен Олли

— Прошу прощения, советник, — понурился Бородач. — Просто болтовня, глупые шутки.

— Он что, должен был написать, что ему мерещатся голоса? — внезапно вступился за солдата Герран. Теперь и он почувствовал себя неспокойно, хотя виду не подавал. — Тем более, ты сам говорил, что это место проклято. И что с того? Я не боюсь.

На этот раз оправдываться пришлось Кунраду.

— Мы этого точно не знаем, Ваше Величество, — недовольно проворчал он. — Но, как бы то ни было, к таким вещам нельзя относиться легкомысленно.

— То есть, нет никакого проклятья?

— Мы не знаем, — повторил Кунрад. — Прежде на холме Сальви стояла сигнальная башня, затем её перестроили в обсерваторию, но это было ещё в эпоху Единения. Выходит, это место долгое время считалось безопасным. Настолько, что в поздние годы Единения землю выкупил какой-то знатный род — его имя было утеряно во время Долгих пожаров. Истории о Сальвийском духе появились значительно позже.

Герран задумчиво повертел ложку в руках. Становилось всё интереснее. Осталось узнать самое главное…

— И что за истории? — лениво спросил Эйдон.

— Сказки. Противоречащие друг другу и самим себе, — раздраженно бросил старик.

— Ну, и почему тогда ты… то есть, в таком случае, почему вы не хотели сюда ехать? — не отставал от него Эйдон. — О любом заброшенном месте ходит дюжина таких историй, и хорошо, если одна. Вы знаете это не хуже меня, а я знаю вас — уж вы-то точно не поверили бы в пустые россказни.

Кунрад плотно сжал губы и нервно потер руки.

— Мой учитель полагал, что, по крайней мере, часть этих историй может оказаться правдой. Да и у этого леса далеко не лучшая репутация.

— Прошу прощения, советник, — не выдержал Мартон. — Вы хотите сказать, что этот дух в любой момент может свалиться нам на голову? При всем уважении, я не понимаю, почему…

— Не стоит беспокоиться, юноша, — Кунрад нащупал что-то на груди. — В тех же историях говорится, что Сальвийский дух — если он вообще существует — мало интересуется людьми. Помимо прочего, описываются и весьма сложные ритуалы, необходимые, чтобы привлечь его внимание. Можете мне поверить, большая их часть давно утрачена. Если соблюдать известную осторожность, то нам ничего не угрожает.

Мартон нахмурился. Казалось, советник был уверен в своих словах, но идея ночевать на Сальвийском холме нравилась гвардейцу всё меньше и меньше.

— Выступаем завтра на рассвете, — Эйдон пригладил усы и после недолго молчания уже тише добавил: — Незачем искушать судьбу.

Герран опустил голову на сжатые кулаки и всмотрелся в яркое пламя костра. Судьба. Его судьба была самой незавидной: окруженный лишь горсткой гвардейцев, в чьей верности он откровенно сомневался, без союзников и возможности их найти, он не обладал реальной властью и был королем только по титулу. Пройдёт совсем немного времени, и вокруг него развернется настоящая битва между Диеро, Конти и Римальди. В лучшем случае ему суждено стать игрушкой в руках победителя.

«„Незачем искушать судьбу“… — про себя повторил он. — А почему бы и нет? Поставить на кон всё, что есть, и будь что будет».

Король хмыкнул и с напускным безразличием спросил:

— Этот дух и правда исполняет желания?

— Истории описывают это по-разному, — уклончиво ответил Кунрад. — Предположу, что они значительно преувеличивают его силу. Однако все сходятся в одном: встреча с ним ещё никому не приносила добра. Прошу вас, Ваше Величество, даже думать об этом опасно.

Герран пропустил предостережение мимо ушей. Добра ему ждать всё равно неоткуда, так что какая разница? Если бы он встретился с этим духом, то отдал бы все, лишь бы поквитаться с Форстеном, укрепить своё положение, а затем вернуть Эм-Бьяле утраченные земли. Впрочем, зачем останавливаться на этом? С такой поддержкой он мог бы получить гораздо больше — весь континент, а может быть, и весь известный мир. Король Герран Объединитель — чем не имя для истории?

Время шло, а Герран погружался во все более смелые фантазии. Разговор постепенно смолк, и никто, кажется, не заметил, как окружающий мир неощутимо изменился. Чуть ярче разгорелось пламя костра, чуть сильнее сгустились сумерки; ветер, неторопливо качающий кроны деревьев и перебирающий ветви кустарника, стих; звуки голосов у подножия холма отдалились, как будто на холм Сальви опустился невидимый стеклянный купол.

— В мире много неведомого, Ваше Величество, — вдруг тихим голосом произнес Кунрад. — Немало и того, что попросту выходит за рамки нашего понимания. Что же до существ вроде Сальвийского духа, то, как бы ни была притягательна их сила, было бы мудро избегать их внимания. Ибо даже мимолетная встреча с ними способна до неузнаваемости исказить как самого человека, так и его судь…

Старик осёкся на полуслове.

* * *

[2] Буфы с разрезами — пышные рукава с прорезями, под которые подкладывалась более яркая материя другого цвета. Были распространены в Европе в XVI веке и часто ассоциируются с наёмниками-ландскнехтами.

Глава 2

Король и Дух

Он остановился у самой границы между светом костра и сгущающейся вечерней темнотой. Несмотря на теплую и сухую осень, незнакомец с ног до головы закутался в плотный дорожный плащ, из-под которого выглядывали только острые носки сапог; вокруг шеи повязан длинный шарф со множеством хвостов.

— Прошу вас, продолжайте.

От его голоса, мягкого, но одновременно с этим ровного и бесстрастного, у Мартона пересохло во рту.

Незнакомец, тем временем, освободился от шарфа, и его гибкие пальцы ухватились за замысловатый узел, туго стягивающий плащ у горла.

— Если не ошибаюсь, вы как раз предупреждали юношу об опасностях, поджидающих всякого, кто вознамерится искать помощи существ из-за порога, — как ни в чем ни бывало продолжал странный гость. — Признаться, мне стало любопытно, и я позволил себе присоединиться к беседе.

Под длинным плащом то и дело мелькал старомодный наряд, из-за которого незнакомец становился похож на бродячего торговца древностями. Костюм был старым, помятым и местами заношенным, как если бы его владелец провел в пути много дней; а вот сапоги, напротив, выглядели совсем новыми, будто их только что сшили.

На этом странности не заканчивались. Причёска, необычная для этих мест, выдавала в нем пришельца с юга, но говорил он при этом совершенно правильно — как человек, который всю жизнь прожил в одном из старых районов столицы. Плавные, экономные движения больше подходили воину, чем торговцу, но ухоженные руки ясно говорили о том, что ему едва ли приходилось зарабатывать на жизнь тяжёлым трудом.

Мартон инстинктивно нащупал рукоять оружия; взгляд заскользил по напряженным лицам гвардейцев, пока наконец не остановился на Эйдоне. Капитан превосходно владел собой, но нетрудно было заметить, как напряженно он буравит пришельца взглядом. Король Герран, как и следовало ожидать, сумел совладать с удивлением, и его истинные чувства выдавали только участившееся дыхание и слегка подрагивающие веки. А вот сидящему по правую руку от короля Кунраду самообладания не хватило: ложка в его цепких руках выстукивала неровный ритм, чуть слышно ударяясь о деревянный поднос на коленях.

Между тем незваный гость справился с непослушными узлами и изящно перебросил плащ через руку. Дотошно смахнув воображаемые пылинки, мужчина медленно поднял голову.

Яркое пламя костра отразилось сразу в двух парах темных зрачков. Герран отпрянул и едва не свалился на землю, но незнакомец не обратил на это ни малейшего внимания. Не спуская с короля хищных совиных глаз, он снова заговорил:

— Вынужден вас огорчить, уважаемый наставник: людям свойственно преувеличивать роль мистических сил и их влияние на свою судьбу. Уверяю вас, тот, кто решился обратиться за помощью к духам, зачастую уже испорчен и искажен безо всякой меры.

Кунрад открыл было рот, чтобы ответить, но не успел: его собеседник обаятельно улыбнулся и повернулся к гвардейцам сначала одним, а затем и другим боком.