Между добром и злом (СИ) - Борик Пан

Случилось это на третий день, спозаранку, застав путников, что называется в портках. Конечно авантюристы не избавлялись от брони во время сна, потому портки в данном случае это метафора говорящая о внезапности случившегося. Ничего не предвещало беды, Ричи справлял нужду, струёй мочи сражаясь с пламенем костра. Вдруг послышался топот, мелкий, принадлежащий очевидно небольшому существу.

Клаус вознамерился проверить, возможно ли, что это животное-мутант? В таком случае оно подлежало истребления, во имя будущего, в котором оно не продолжит род. Парень вооружившись кортиком, покинул насиженное поляну и очи его лицезрели отвратное создание, похожее на некое подобие дохлой рыбины, с уходящей в кусты длинной лапой. Дубина недолго думая, рубанул по конечности, тем самым пролив первую кровь, в этом ещё не начавшимся бою. Крикнул созывая напарников и в этот момент морда страховидла появилась из-за кустов, явно недовольная потерей конечности.

Во множественных романах прочитанных Бенджамином, бой со страшным созданием наполнен самопожертвованием, героизмом и отвагой. Здесь же всё было слегка иначе: Клаус опешил увидев трёхметровую кучу мяса, со множественным ликами и конечностями; оное так напугало парня, что тот струхнув решил ретироваться и лишь увидев, что к нему на подмогу бегут Крузана, Ина, Иосиф, Бэм, Клаус и Ричи, развернулся, чтобы ещё раз струхнуть. Бенджамин уже запускал стрелы, Соня начинала колдовать.

Поляну пронзили крики, наставница кричала:

— Бей этого geek, убейте bestia!

Женщина рвала глотку, но в глазах её застыла стальная уверенность. Она не знала переживёт ли этот бой, но было видно: сдаваться она не намерена. Ричи побежал к телеге, вернулся уже с самострелом; заряжая его парень причитал о нелёгкой ноше выпавшей на его долю; руки его дрожали, болт с трудом попал в щель, а после последовало натяжение которое высвободило его отправило в свободный полёт. Так и случилось; снаряд попал в тварь, ровно в тот момент, когда Бэм был прижат к земле одним из щупалец, в тот час, когда Крузана с яростью валькирии напрыгнула на плечо geek став кромсать плоть; крик её холодил вены.

Клаус стал рубить, Иосиф помогать, Ина заходила за спину; троица взяла мутанта в кольцо, отрезая ему конечности и наседая подобно волнам прилива. Но чудище не собиралось так просто умирать, оно не вопило — не было чем, однако издавало звуки схожие на улюлюканье; возможно оно чувствовало боль.

Бенджамин осознал, что первый колчан стрел подошёл к концу; второй оставался в телеге, бежать до туда означало оставить соратников без прикрытия. Он изъял короткий меч из ножен висящих подобно наплечной сумки, перекинутых через плечо и рванул в атаку. Felis обладал врождёнными мутациями, наделяющими его невероятной физической выносливостью и силой. Возможно именно благодаря его атаки, исход боя решился в пользу авантюристов.

С яростным криком он кинулся на противника, вонзая сталь ему в плоть и наседая на его всем телом; ещё несколько секунду и мутант будет перевёрнут, и тогда бойцы смогут добить его.

— Берегись! — воскликнула Соня, чьи магия дала осечку и огненной молнией ударила в спину Бенджамина, тем самым как бы дав толчок, что впоследствии помогло свергнуть geek.

И вот сцена достойная кисти художника: шестёрка героев яростно вонзает свою сталь в плоть опрокинутого на землю страховидла; двое из них стоят на массивном теле, трое уворачиваются от щупальцев с ловкостью акробатов; ещё один безбашенно радуется, кромсая плоть монстра, заливая поляну кровью. И правда, событие достойное пера поэта…

— Я воняю дерьмом — резюмировала Ина, что было следует отметить, чистой правдой.

После победы над страховидлом, отряд с ног до головы (исключением стали Ричи и Соня) был измазан в кишках и липкой, вязкой консистенции похожей на жир, но с запахом протухшей рыбы. Стоило Бэму вдохнуть миазмы, как тут же cunuclis был готов избавить желудок от содержимого. Помыться сумели лишь после долгой дороги, у небольшой речки.

Именно на ней состоялся разговор Бенджамина и Сони, который мы приводим ниже, ибо он является важным. Девушка кротко подошла к омывающему своё тело юноше; взгляд её был где угодно, но только не на нагом felis. Она прижала щеку к посоху, и начала:

— Мне так жаль Бенджи, прости меня. Сможешь ли ты меня простить? Что сделать мне, чтобы загладить вину? Я готова на многое! Я готова…

Герою прошедшей битвы хотелось подойти к девушке, широко улыбнутся, пройтись ладонью по девичьей щеке и подмигнув сказать, что всё это пустяки, и нет никакой раны ужасно болящей, надевающей на физиономию юноши маску страдания. Он почти что пустил слезу, настолько была невыносима боль, будто бы к коже приложили кусок угля. Благо речная вода была ещё прохладной и помогала облегчить муки.

— Больно Бенджи? — раздался голос позади; наставница облачившись в дорожную одежду, сняв провонявший насквозь доспех, намочила пятки — Давай гляну.

И вот felis лежит на траве, щека его нашла место на коленях Сони, Крузана сидящая по левое плечо, разглядывает рану, прикладывая к ней растолчённые травы. Вскоре она констатировала: ожог; а после смеясь добавила: «Сонька, ты ж во врагов магику делай, зачем в Бенджи нашего пульнула?» Наставница хохотала, чудачка сокрушённо прятала глаза.

Здесь мы станем рассуждать, ибо сделать это требуется. Соня долгое время обучалась у Марии, внимательному читателю известное это имя, оно уже упоминалось ранее; за год своей учёбы девушка узнала множество нового, стала начинающим лекарем и всегда с замиранием сердца следила, как колдует тётушка Мария, пусть и делала она ничего не значащую глупость, однако даже они имела большой вес в мыслях чудачки. Возможно её можно отнести к тому типу людей, что хорошо знают материал, но когда дело доходит до практики, они портачат с незавидной регулярностью. Соня была одной из таких person.

Теперь когда уважаемый читатель понимает сложности Сони с магическими заклинаниями, мы можем перейти к терзанию бедной души. Но писать об этом, означало бы повернуть историю, совершенно в иную сторону. Поэтому мы ограничимся констатацией факта: девушка чувствовала вину; лицо её неизменно хмурилось, а думы высасывали из миловидного личика скрытого за подолом шляпы, все соки. Больше Соня не лежала в седле, пятки её всегда были в стременах, а уста не открывалась с тех пор как была перевязана рана Бенджамина. Она стала тёмным пятном на белой скатерти, лишней в этом компании радушных авантюристов, что сражаясь за свою жизнь одержали победу и радовались этой незначительной мелочи. Ведь что такое жизнь? — мелочь для Евы, ещё одна туша для Адама; всё — для ходящего по грешной земле существа.

Отряд двинулся в путь, пустив лошадей рысью.

Аудиенция у безумного барона

В Генбург отряд Крузаны прибыл поздним вечером, в то время когда мельница прекращает молоть муку; когда портнихи заканчивают работу, а таверна пополняется новыми лицами, желающими отдохнуть и снять усталость. Поселение, язык не повернётся назвать это деревней, было обнесено частоколом и лишь сторона реки была не защищена. Впрочем, пока потенциальный недруг перебирается через воды, его вполне могли застрелить из нескольких вышек лучники; оные патрулировали периметр денно и нощно; некоторые из них носили маски, то были демоны, живущие здесь вместе с существами.

Телегу авантюристов приняли с подозрением, однако золотая табличка Крузаны мигом пресекла зарождающийся спор с местным стражником; их пропустили без обыска. Уже внутри они имели радость лицезреть множественные хижины, большинство из которых, теснили друг друга. Существа сновали по улицам; блеяли козы, хрюкали свинья — все они были выращены, что у учёных называется, из пробирки, и как любые из живых существ в этом мире, имели патологии. В алом закате Генбург казался ещё более чудным, будто бы построенным из песка юным мечтателем. Здесь было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Возможно всё это мираж, общая галлюцинация; однако опустим догадки и вернёмся к реальным событиям.