Легенды рябинового леса (ЛП) - Вильденштейн Оливия

ГЛАВА 5. СУДМЕДЭКСПЕРТ

Я проснулась с самой страшной причёской. Спать на мокрых волосах было не самой мудрой идеей. Мои волосы были более объемными, чем у кинозвезды шестидесятых. Я намочила расчёску и пригладила свои локоны, как могла. Я не только выглядела как утонувшая крыса, но и мои глаза светились, как у крысы, налитые кровью и похожие на бусинки. Я закапала глазные капли, затем нанесла немного консилера, чтобы выглядеть свежее, чем я себя чувствовала.

Я протопала на кухню в тапочках и открыла холодильник. Я долго стояла перед ним. Наконец я взяла коробку с яйцами, молоко и масло. Тяжёлая дверь хлопнула с такой силой, что внутри завибрировали стеклянные буфеты. Я положила всё на стойку, вынула муку и разрыхлитель из буфета и вытащила миску из-под раковины. Я разбила яйца и смешала их с молоком и сухими ингредиентами, пока тесто не загустело, как взбитые сливки.

Я подумала о Холли, о том, как она разлагалась у меня на глазах всего несколько часов назад, и поёжилась. Я рванула сильнее, выталкивая воспоминание из головы, но её измождённое лицо, её мягкий голос, её посеревшая плоть глубоко запечатлелись в моём сознании. Немного трясущимися руками я вылила смесь на сковороду и посмотрела, как она вспенивается, прежде чем перевернуть её. Первый блин не стал золотистым, поэтому я откусила его, пока готовила остальное тесто. К тому времени, как Айлен вышла из комнаты для гостей, а папа спустился вниз, я уже выложила блюдо с блинами.

По тёмным кругам у него под глазами я поняла, что папа спал столько же, сколько и я. На Айлен было слишком много косметики, чтобы сказать, как прошла её ночь.

— Круз приедет сегодня утром, — сказал папа, его ножки стула царапали пол, когда он придвинулся ближе к столу.

Я так резко заёрзала на стуле, что моё колено врезалось в стол.

— Круз?

— Да. Чтобы подготовить Холли.

— Папа, Холли внизу нет, — я посмотрела на золотисто-коричневые блины. — Каджика пришёл, чтобы забрать её тело прошлой ночью. Он сказал, что она хотела, чтобы её кремировали, поэтому отвёз её в крематорий.

Папа, который пил свой апельсиновый сок, закашлялся. Сок брызнул у него изо рта, из носа. Он поставил стакан, затем вытер лицо.

— Что?

Я не осмеливалась поднять глаза.

— И ты позволила ему забрать её? — сказал он громким голосом.

— Я…

— Мы даже не провели вскрытие!

Я съёжилась.

— Мне жаль. Я пыталась остановить его.

— Какого чёрта ты меня не разбудила? — закричал он.

Айлен ахнула от суровости голоса моего отца. Он никогда не повышал голоса. Никогда. Мама была сторонницей дисциплины, а не мой отец. И он никогда не употреблял ругательств.

— Мне действительно жаль, — пробормотала я.

Какое-то время единственным звуком на кухне было жевание Айлен.

— Я очень, очень разочарован тобой, — ножки папиного стула заскрежетали.

— Я сожалею, — прошептала я.

— Я тоже. Я тоже, — он вскочил на ноги и вышел из кухни.

Ступеньки заскрипели под его быстрыми шагами. Я прижала ладони к своим горящим глазам и резко вдохнула.

Айлен схватила одну из моих рук и сжала.

— Он быстро успокоится.

Я кивнула, а затем отодвинулась от стола. Я отнесла тарелку к раковине и вымыла её, налив слишком много средства для посуды. Оно пузырилась и заполняло пеной всю раковину. Затем я почистила миску и венчик, затем вытерла металлический таз и вытерла его кухонным полотенцем, пока каждая сторона не стала отражающей, как зеркало. Ничто из этого не помогло облегчить мою гложущую вину.

Зазвонил дверной звонок, раскатистый, как гром, в слишком тихом доме.

О, Боже. Круз. Забыв, что у меня мокрые руки, я закрыла лицо руками.

— Не могла бы ты впустить его, пожалуйста? — спросила я Айлен, не отворачиваясь от раковины.

— Конечно.

Её шаги лёгким эхом отдавались по половицам, а затем дверь застонала, когда она потянула её на себя.

На ступеньках раздались шаги. Я обернулась.

Папа остановился у подножия лестницы, засунув руки глубоко в карманы. Он посмотрел на меня, но не пошевелился, поэтому я подошла к нему и обняла.

Он не обнял меня в ответ, но вздохнул.

— Давай. Пойдём, скажем судмедэксперту, что тела для осмотра нет.

Я отпустила его, и хотя мне действительно не хотелось встречаться с Крузом, я проводила папу до двери.

Фейри стоял на крыльце с Айлен, погруженный в беседу. Я несколько раз уловила слово Лили, поэтому предположила, что они обсуждали его невесту.

— Привет, — сказал он, увидев меня. — Здравствуйте, мистер Прайс.

— Привет, Круз, — они пожали друг другу руки.

Я не предложила пожать ему руку. Я держалась от него как можно дальше.

Рука Круза прошлась по его обнажённому предплечью, где образовались маленькие рубцы, похожие на укусы муравьёв. Они напомнили мне те, что были на руках Холли. Было ли это заразно?

— Так что мы на самом деле… — папа вздрогнул. — В конце концов, нам не понадобятся твои услуги.

Брови Круза взлетели вверх. Он почесал руку.

— Каджика отвёз её в крематорий прошлой ночью, и, ну… — папа взглянул на меня, затем отвёл взгляд, — её кремировали.

Мою руку начало покалывать. Я бросила взгляд вниз, ожидая увидеть сыпь, но моя кожа была идеально гладкой. Я пришла к выводу, что это был психосоматический зуд, как в тот раз в средней школе, когда в классе были вши, и моя кожа головы чесалась целую неделю.

— Мне жаль, что ты зря проделал весь этот путь, Круз, — добавил папа.

— Это не проблема, — спокойно сказал фейри. — Я пойду, найду Каджику и узнаю, от чего, по его мнению, она умерла.

Моё внимание переключилось с моей руки обратно на фейри.

— Он скорбит, Круз. Не беспокой его.

Круз бросил на меня острый косой взгляд, затем вернулся в свой сверкающий чёрный "Мазерати". Это была та же самая машина, на которой он приехал в Роуэн в ночь, когда умерла мама.

Если бы только у меня был способ связаться с Каджикой, предупредить его о визите фейри. Я переместила это в начало своего списка. Купить охотнику мобильный телефон и надеяться, что он научится пользоваться им так же быстро, как научился водить машину.

Когда он отъезжал, папа издал тихий звук.

— Твоя машина здесь, Кэт. Когда вернула её?

Я совсем забыла о своей машине.

— Эйс оставил её, когда приходил вчера.

— Эйс Вуд пригнал твою машину? — Айлен моргнула, глядя на меня.

— Да, — я собиралась добавить, что он случайно проходил мимо штрафстоянки, чтобы понять, что знаменитость забирает мою машину, но я решила, что уже достаточно солгала.

— Как это мило? — сказала она очень громко, но затем её волнение улеглось, и её подведённые брови очень высоко поднялись. — Я думала, вы даже не друзья.

Почему у моей тёти должна была быть такая хорошая память?

К счастью, папа предложил помочь мне с сумками, что на время положило конец этому разговору. Он взял ключи с крючка у двери и спустился по ступенькам крыльца. Я последовала за ним, молясь, чтобы сумки всё ещё были там. Я затаила дыхание, пока он не открыл багажник.

Мои три чёрные нейлоновые сумки стояли прямо там.

Я выдохнула так громко, что папа обернулся и нахмурился.

— Я подумала, что их могли украсть, — пробормотала я.

— Респектабельные эвакуаторные компании не крадут чужие вещи. Тебе следует немного больше доверять людям, Кэт.

Да. Но каким именно, папа? Я, очевидно, не сказала этого вслух. Это был не тот вопрос, на который он мог ответить.

ГЛАВА 6. ДОЧЕРИ И МАТЕРИ

Распаковав свои вещи, я поехала с Айлен в торговый центр, чтобы купить Каджике мобильный телефон. Конечно, я ей этого не сказала. Я сказала ей, что мне очень хочется пиццы, а Ломбарди в торговом центре готовил самые лучшие кусочки.

На обратном пути в город Айлен спросила, можем ли мы заехать к Стелле домой.