Суемудрие «Дня» - Максим Антонович

Русский народ, как говорит «День», отказался от властительного и властолюбивого вмешательства в государственные дела и взамен этого получил неограниченную свободу мысли и слова. Это неправда самая беззастенчивая, и, вероятно, сам г. Аксаков краснел, написавши ее. В самом деле, г. Аксаков, не стыдно ли вам так бесцеремонно извращать историю в угоду своей нелепой теории? Укажите хоть один миг в русской истории, когда бы русский народ пользовался не то что неограниченной, а хоть ограниченной свободой мысли и слова? Было у нас очень свободное и нестесняемое «слово и дело», но русский народ был не рад свободе такого слова. Вы скажете, что в древней Руси было лучше, была настоящая свобода? Но это будет просто смешно для всякого, кто знает хоть один учебник древней русской истории и в нем видал непрерывный ряд преследований, которым подвергалась всякая новая мысль, новое слово, какой-нибудь новый обычай, выходившие из ряда московской рутины. Свободой слова пользовались разве одни только юродивые, да и те нередко дорого платились за эту свободу. Г. Аксаков может сказать, что русский народ, отказавшись от властолюбивых политических притязаний, только «предоставил себе» неограниченную свободу слова, но по разным причинам эта свобода не досталась ему. Но в таком случае славянофильский панегирик русскому народу превращается в горькую иронию: русский народ отказался от активного участия в государственных делах с тем, чтобы получить свободу слова; однако и этой свободы не получил и остался отстраненным от государственных дел. И, следовательно, все рассуждения г. Аксакова оказываются вздорной фантазией.

К чему же, спрашиваем мы после этого еще раз, «День» издевался над Западом, к чему эти панегирики русскому народу, будто бы во всем превосходящему Запад, понимающему свободу и будто бы всегда имевшему ее? Нет, господа славянофилы: нам еще далеко до Запада, далеко даже до той доли свободы, которую он уже давно познал и теоретически и практически. И не стыдно вам, г. Аксаков, издеваться над Францией так, как вы это делаете в конце вашей разобранной нами статьи о свободе слова? Вы видите сучок у других и не замечаете собственного бревна; посмотрите лучше на себя, взгляните в зеркало, и у вас, может быть, пропадет охота гордиться пред другими тем, чего у вас нет и чего во всяком случае у других больше, чем у вас.

Рассмотрим теперь другую передовую статью «Дня» № 39; здесь мы еще яснее увидим, как странно понимают славянофилы свободу. В этой статье г. Аксаков, по наружности и на словах такой приверженец и любитель всякой свободы, вооружается против свободы совести, выражает неудовольствие на правительство за то, что оно не только руководствуется в своих действиях веротерпимостью, но еще постепенно расширяет ее пределы, отменяет разные стеснения русских католиков и протестантов. Странно это слышать от г. Аксакова, который только что уверял, что в русском государстве внутренняя, духовно-нравственная жизнь, жизнь мысли и совести, пользуется неограниченной свободой и совершенно не зависит от государства. Это неудовольствие г. Аксакова на веротерпимость служит новым доказательством того, как ограничена свобода, проповедываемая славянофилами, что она есть свобода только для одного славянофильского принципа и деспотизм для всех других возможных принципов. «Русское государство, – жалуется „День“, – с необыкновенным усердием издерживает государственные деньги, употребляет в дело свои могучие средства – все для того, чтобы на русском языке проповедывалась ложь папства, славился по-русски Магомет, по-русски же отрицалась истина христианства». – «Вместо того, чтобы воспользоваться той минутой (подавлением восстания в Польше и Западном крае), когда латинство было так скомпрометировано полонизмом в глазах самих католиков, и дать как можно более простора для живой, деятельной пропаганды православия, государство изыскивает для католических жителей Западного края способы оставаться в мире латинством, посредством компромисса с идеей русской народности». Подумаешь, бог знает, что случилось, невесть какие привилегии даны католикам; а оказывается, что это г. Аксаков жалуется на то, что правительство повелело в Северо-Западном и Юго-Западном крае преподавать в учебных заведениях закон божий римско-католического вероисповедания на русском языке. По свободному мнению г. Аксакова, в казенных заведениях должен преподаваться только православный катехизис и не может быть терпим никакой другой еретический, потому что иначе если в казенном заведении учат, например, католическому катехизису, то это значит, что казна или государство распространяет ересь. «Как нам кажется, – так мудрствует г. Аксаков, – русскому государству вовсе нет ни дела, ни обязанности об обучении кого бы то ни было папизму на казенный счет, как бы ни происходило обучение – по-русски ли, по-польски, или по-латыни». Удивительно, до какой степени вы отупели, г. Аксаков; несмотря на ваше нерасположение к иезуитам, вы рассуждаете как настоящий иезуит-инквизитор и прикрываетесь «казенным счетом», надеясь по вашему обыкновению выехать на фразе. Ужели вы не можете понять, что такое «казенный счет», ужели вы думаете, что он сваливается с неба, или составляется исключительно только из славянофильских приношений? «Казенный счет» есть сумма, которую подданные под видом податей, налогов и под другими формами платят государству для того, чтобы оно на счет этой суммы удовлетворяло их нуждам и потребностям, в числе которых находится и воспитание. Государство приняло воспитание на свое попечение и для этого берет с подданных известную сумму; католики, протестанты, татары и т. д. так же исправно платят казне деньги на воспитание, как и православные, и потому имеют право желать, чтобы государство и их детям давало воспитание и между прочим религиозное воспитание, какого желают родители и их дети. И правительство поступает совершенно справедливо, вводя в казенных заведениях преподавание неправославных катехизисов, потому что на это преподавание дают деньги и неправославные подданные. Стало быть, католики учатся в казенных заведениях на свой счет или, лучше, на казенный счет, оплачиваемый католиками, протестанты – на казенный, оплачиваемый протестантами, татары – татарами и т. д. После этого и вы, г. Аксаков, конечно, увидите, как бессмысленна ваша жалоба на государство за то, что оно будто бы с «необыкновенным усердием, с тратою государственных денег и со своими могучими средствами» заботится о распространении лжи папства, магометанства и иудейства. Как в самом деле слепы эти славянофилы в своем фанатизме! Вопрос не в том, на казенный или не на казенный счет нужно учить папизму, магометанству и т. д., а в том, должно ли государство заботиться о религиозном воспитании учеников казенных заведений. Если да, то оно должно учить всякого его вероисповеданию, католика – папизму, магометанина – магометанству и т. д.; если же нет, то оно не должно на казенный счет учить ни одному вероисповеданию, предоставляя это частной заботливости самих вероисповеданий; пусть себе каждый обучается своей религии, как хочет и как знает. Требовать же, чтобы одно вероисповедание распространялось на казенный счет, т. е. на сумму, собранную с последователей всех существующих в государстве вероисповеданий, а чтобы эти другие вероисповедания не были терпимы в школах, – несправедливо и нелепо, и нужно одобрять государство за то, что оно не исполняет такого нелепого требования, а не порицать его, как делает г. Аксаков.

Столь же нелепо сетует г. Аксаков на государство и за то, что оно отменило, впрочем, только для остзейского края, постановление, по которому дети от браков православных лиц с протестантами непременно должны были принадлежать православию. «Таковою отменою, – мудрствует г. Аксаков, – государство упускает теперь из своих рук могучее средство обрусения, создавшееся, так сказать, органически из самого строя русской жизни». Если бы вы, г. Аксаков, были человек искренний, если бы в вас, кроме болтовни и фразерства, была хоть капля истинного убеждения, вы бы, конечно, не стали проповедывать подобного вопиющего иезуитизма. Отчего вы не предполагаете, что остзейцам так же дорога ихняя остзейская национальность, как вам, по вашим словам, дорога московская национальность? И какое право вы имеете обрусивать остзейцев? Вы скажете, в русском государстве больше русских, и все должно быть русское. Но по-вашему же количественное большинство не всегда означает качественное превосходство, и зачем же вы тогда так злобствуете про немцев-австрийцев и пруссаков за то, что они хотят онемечивать славян в немецких государствах? зачем призываете все строгости и жестокости наказаний против поляков, которые хотят ополячивать русских? Подобно тому как вы хотите обрусивать других, и другие хотят онемечивать, ополячивать, офранцуживать русских. Вы ратуете против того, что делаете сами; вы тоже хотите уничтожать чужие национальности, как делают ваши противники. – Из этого между прочим видно, как несправедливо ходячее мнение, будто славянофилы держатся принципа национальностей; нет, их принцип есть фанатическая нетерпимость к национальностям и безумная страсть – пожирать национальности.