История вооруженных сил Афганистана 1747-1977 - Ю. Ганковский

Иногда во время походов воинам выдавались деньги для покупки продовольствия. Так, в 1796 г. шах Заман, чтобы не допустить грабежей, которые могли озлобить местных жителей, выдал каждому солдату по 3 рупии на расходы в пути от Кабула до Аттока. Однако такие выдачи были исключением, и поэтому солдаты все нужное им отбирали у жителей. Дж. Форстер так описывает сцены, наблюдавшиеся им в окрестностях Акоры (близ Пешавара) в июле 1793 г. афганские кавалеристы «наводнили страну, как туча саранчи… они врывались в каждую деревню, лежавшую на их пути, ели сами и кормили своих лошадей за счет жителей»[79].

Из частей нерегулярной армии на особо привилегированном положении в отношении оплаты находились воинские контингенты, выставлявшиеся племенем дуррани. На основании данных, почерпнутых Г. Роулинсоном из кандагарских архивов, условия военной службы ополченцев этого племени представляются в следующем виде.

С каждой из 6 тыс. джагир-кульба, пожалованных племени дуррани, выставлялись два всадника, которые несли службу поочередно. Во время пребывания в шахских войсках всадник — дуррани получал 25 туманов, выплачивавшихся ему поквартально; из них 19 туманов выдавались наличными или бератом казначейства, а 6 туманов засчитывались при взимании правительственного налога. В год, когда он не призывался на службу или служил менее трех месяцев, он получал четвертую часть этого жалованья[80].

Кроме того, дуррани получали ряд льгот и преимуществ, в частности, за пожалованные им земли они были обязаны посылать в армию шаха (в соответствии с количеством земли) меньшее, чем другие племена, число воинов[81] и были освобождены от уплаты большей части налогов — земельного, со скота, «подымного» («ханадуди») и др.

Ополченцам других афганских племен обычно никакого жалованья государством не выплачивалось; тем не менее они охотно участвовали в военных походах, если эти походы сулили большую добычу. Английский агент в Кабуле Шейх Рахим-Али писал в конце XVIII в., что афганские «воины готовы идти в Индию без всякой оплаты, просто ради возможности грабежа». Автор «Нигар-нама-и Хинд», упоминая о воинах нерегулярных отрядов армии Дуррани, писал, что им разрешалось оставлять себе всю добычу, которая попадала в их руки, так как «никакого содержания от правительства они не получали». Иногда, впрочем, если ополченцев призывали на срок более трех месяцев, государство выплачивало им небольшое вознаграждение.

В отдельных случаях ополченцы получали небольшую сумму — около 5 рупий, которая собиралась в качестве чрезвычайного налога со всех жителей деревни. Существовал обычай снабжать зерном семьи ушедших в поход воинов, что входило в обязанности их рода. У некоторых племен Восточного Афганистана, если воин терял во время похода свою лошадь, ему возмещали ее стоимость из специального фонда, созданного из средств, полученных от штрафов или от специальных сборов. Стражники, выставлявшиеся ханами племен (которые были ответственны за безопасность дорог, горных проходов и переправ через реки), вознаграждались освобождением от уплаты поземельного налога; иногда им давались участки земли или жаловалась часть налогов, собираемых в данной провинции, большинство которых обычно присваивалось ханом племени[82].

Гильзаи за охрану дорог между Кандагаром и Газни получали из собранных налогов около 40 тыс. рупий в год. Племена, жившие в районе Хайберского прохода, — оракзаи, афридии и шинвари, за охрану этого важнейшего пути в Индию были освобождены от уплаты налогов государству. Кроме того, эти племена получали джагиры в районе Пешавара, доход с которых равнялся 12 тыс. рупий в год. Известно, что шах Шуджа платил ханам хайбероких племен 60 тыс. рупий в год[83]. Общий доход этих племен от пожалованных им привилегий и джагиров к концу правления династии шахов Дуррани составлял 132 тыс. рупий в год. Если на дорогах все же происходили грабежи, ханы племен были обязаны возмещать потерпевшим понесенные ими убытки; стоимость похищенного имущества они взыскивали с людей, находившихся под их властью. Получая вознаграждение от правительства, племена в то же время взимали деньги с купцов и путешественников, проходивших через страну. Не платили ничего только солдаты охраны, сопровождавшей некоторые караваны. Для отдельных путников и небольших групп дороги все же оставались небезопасными[84].

Отряды иррегулярной пехоты, несшие гарнизонную службу в фортах, оплачивались из налогов того вилайета, где они располагались.

Дружины ханов племен содержались и снаряжались в бой за счет их командиров.

Военные колонисты, которых шахи Дуррани расселили на завоеванных территориях и которые были обязаны нести военную службу в дислоцированных там войсках, получали в качестве вознаграждения небольшой участок земли. В западных частях Дурранийской империи эти участки, в зависимости от их величины, назывались «заудж» («зоудже») или «фард». На первом из них можно было посеять 6 харваров зерна. Он предоставлялся конному воину. Фард равнялся половине зоудже, его получал пеший воин. Колонист свой надел обычно сдавал в аренду. Наделы были наследственными, т. е. переходили от отца к сыну. Подобные же земельные пожалования давались афганским колонистам в районах Балха и в северо-западной части Индии. Число таких военных поселений было значительным; только в окрестностях Балха по приказу Ахмад-шаха было поселено 5 тыс. афганцев-«нукаров». В вилайете Шикапур шахами Дуррани было поселено около 3 тыс. человек, получивших за свою службу наделы, называвшиеся «патта». Большое число афганцев из племени садозаев после 1752 г. было поселено Ахмад-шахом в провинции Мультан. Многочисленная афганская колония возникла также в Касуре, к югу от Лахора. После победы над маратхами в битве под Панипатом, Ахмад-шах поселил многих своих воинов в Индии, пожаловав им значительные земельные наделы[85].

В индийских вилайетах империи Дуррани, где знатным афганским сардарам шах иногда жаловал в джагир территории целых округов, сардары обычно не вели хозяйство, а довольствовались сбором налогов. Они не вмешивались в дела крестьянских общин, сидевших на земле; поэтому земля здесь, как правило, оставалась в руках индийских общинников. Однако надо иметь в виду, что, хотя джагирдары имели право взимать с территорий, отданных им в джагир, только те налоги и сборы, которые причитались с них в казну, на практике они брали с крестьян максимум возможного. Именно поэтому в Панджабе, например, ненависть сикхов, бывших в основном крестьянами, направлялась в первую очередь против многочисленных джагирдаров[86].

Поскольку лишь небольшая часть войска шахов Дуррани состояла из профессиональных солдат, а основную массу воинов составляли земледельцы и скотоводы, которые не могли надолго отрываться от своего хозяйства и рассматривали службу под знаменами как своеобразный «отхожий промысел», то армию Ахмад-шаха и его преемников нельзя считать централизованным и регулярным войском. Афганская армия не была способна ни к продолжительным кампаниям, ни к борьбе с достаточно стойким и сильным противником, который выдерживал первые, обычно самые мощные удары афганских войск. Были и другие причины, которые обусловливали непродолжительный, скоротечный характер боевых операций армии афганских шахов, в частности отсутствие хорошо организованной интендантской службы. Надо также иметь в виду, что шахи Дуррани никогда не были уверены в прочности своего тыла и боялись надолго отрываться от своей основной базы — Афганистана.

Изучая военные походы Ахмад-шаха, мы не можем не обратить внимание на их быстротечность и стремление разгромить и рассеять противника в первых же сражениях. Третий поход Ахмад-шаха в Индию продолжался всего четыре месяца (декабрь 1751 — апрель 1752), четвертый — пять месяцев (ноябрь 1756 — апрель 1757), все остальные походы продолжались ненамного дольше. Исключение составляет только знаменитая кампания против маратхов, закончившаяся битвой под Панипатом, когда Ахмад-шах пробыл в Индии с октября 1759 по март 1761 г. (т. е. почти полтора года). Длительность походов преемников Ахмад-шаха — Тимур-шаха и шаха Замана редко превышала три-четыре месяца. В результате этого победы, одержанные на поле боя, не закреплялись и поражение противника не завершалось его полным разгромом.

Армия шахов Дуррани хорошо себя проявляла лишь в ходе непродолжительных военных кампаний, обещавших богатую добычу, но начинала терять боеспособность, когда поход затягивался и противник оказывал упорное сопротивление.

Так было, например, в последние годы правления Ахмад-шаха, когда афганская армия столкнулась с выросшими и закалившимися в боях отрядами сикхов. По имеющимся сведениям в начале 1766 г. собранное Ахмад-шахом войско отказалось идти в Индию и потребовало, чтобы Ахмад-шах повел его на Иран[87]. Определенное значение имело, очевидно, также то, что, афганские сардары были в значительной мере удовлетворены богатой добычей, захваченной в предыдущих победоносный походах. Дж. Форстер писал, что воины Ахмад-шаха целыми отрядами покидали своего повелителя и уходили в Афганистан, так как они уже обогатились за счет грабежей в Индии[88].