Зимняя война - Олег Шушаков

Выполнять!..

Комбриг ехал в бронеавтомобиле, не снимая танкового шлема с наушниками.

Судя по докладам командира разведывательного батальона капитана Угрюмова, пока все шло хорошо. Наступление развивалось успешно. К вечеру без единого выстрела были взяты приграничный поселок Луутахантя, железнодорожные станции Оллила, Куоккала и Келломяки. Разрушенные до основания. Потому что противник, отступая, взрывал железнодорожные пути и сжигал дома и хозяйственные постройки.

Боестолкновений пока не было, но без потерь, увы, не обошлось.

Коварные финны не только устроили минированные завалы и установили фугасы на всех дорогах. Отходя, они побросали вдоль обочины много разного барахла. Щегольские офицерские шинели. Сапоги и шапки. Сумки и чемоданы. Рассчитывая, что красноармейцы станут их подбирать. И подорвутся на минах-ловушках.

Они и подрывались. Пока не поняли, что к чему. Те, кто уцелел…

К вечеру разведбат вышел к поселку Терийоки. И попал под пулеметный огонь. Несколько бойцов было убито и ранено. Роты залегли.

Комбат связался с танкистами и попросил помощи.

К этому времени танковый батальон заметно отстал от разведчиков. Так как Курносовское шоссе, по которому он двигался вслед за ними, было испорчено и заминировано практически на всем своем протяжении.

Узнав об этом, Угрюмов предложил двинуть танки по железнодорожному полотну. Мин здесь было установлено гораздо меньше. Да, и те он уже успел обезвредить. Командир танкового батальона капитан Жолудев подумал и согласился.

Час спустя передовая танковая рота прямо по рельсам ворвалась в Терийоки. Немногочисленный финский заслон (отделение егерей и два пулеметных расчета) воспользовался наступившей темнотой и отошел в направлении Райвола.

Получив доклад Угрюмова, комбриг Ксенофонтов сразу же связался по радио с командиром двадцать шестого стрелкового корпуса комдивом Дубковым и отрапортовал о занятии Терийоки. Дубков тут же доложил об этом командующему армией комкору Попову, Попов - командующему фронтом командарму первого ранга Коневу, а Конев - командующему Северо-Западным направлением командарму первого ранга Тимошенко. Который приказал срочно соединить его с наркомом обороны и доложил товарищу Сталину о первом успехе на Карельском перешейке.

Утром во всех центральных газетах появилось сообщение штаба Ленинградского фронта о штурме и взятии важного укрепленного пункта и узла сопротивления противника Терийоки.

Рядом был помещен, полученный с помощью радиоперехвата и переведенный на русский язык текст «Декларации Народного правительства Финляндской Демократической Республики». Которое было создано в первом же освобожденном Красной Армией финляндском городе представителями левых партий и восставших солдат финской армии…

Девяностый отдельный танковый батальон двадцатой тяжелой танковой бригады имени С.М. Кирова переправился на правый берег реки Сестры вслед за частями двадцать шестой Златоустовской дважды Краснознаменной стрелковой дивизии. По мосту, который еще до начала артподготовки захватил резервный взвод Майнильской погранзаставы. Сняв финский пост втихую. Ножами.

Яппинен белофинны оставили без боя.

А потом у пехоты начались проблемы.

Около полудня запросил помощи наступавший на крайнем правом фланге дивизии третий батальон восемьдесят седьмого стрелкового полка, который угодил в засаду возле поселка Карвала. И залег посреди поля под огнем противника.

Остальные батальоны восемьдесят седьмого полка были связаны боем в районе Линтулы. А основные силы дивизии (разведбат, два стрелковых полка и танковый батальон), наносившие главный удар вдоль западного берега озера Питкаярви в направлении Каннельярви, к этому времени уже глубоко втянулись в межозерное дефиле и помочь батальону, попавшему в трудное положение, ничем не могли.

Командир дивизии комбриг Федоров, оценил обстановку и принял единственно возможное решение - бросить на помощь третьему стрелковому батальону передовую роту двадцатой танковой бригады. Которая находилась на полпути от Яппинена к Линтуле, медленно двигаясь вслед за саперами по сплошь минированному и перегороженному завалами Выборгскому шоссе.

Получив по радио приказ ускоренным маршем выдвинуться к Карвале и поддержать пехоту огнем и гусеницами, лейтенант Хохлов вылез из башни, и осмотрелся. Позади него, развернув пулеметные башни в сторону редколесья, начинающегося сразу за обочиной, урчали девять «двадцать восьмерок» его роты. Впереди, разбирая очередной завал, копошились саперы.

Хохлов достал планшет с картой и прикинул пройденное расстояние. За три часа они одолели четыре километра. До перекрестка осталось около трех. От перекрестка до Карвалы еще столько же. Итого пять часов пути, если двигаться с той же скоростью. А с другой скоростью по шоссе двигаться нельзя! Потому что - мины!

Вот тебе и ускоренный марш! Лейтенант сдвинул шлем на затылок. Что же делать? Приказ надо выполнять в любом случае. И пехоту жалко. Полягут, ведь, ребята!

Хохлов посмотрел на припорошенный снегом мелкий молодой сосняк, поднимающийся слева и справа от шоссе, и прищурился. А может, махнуть напрямки, по азимуту?..

А что? Для его «двадцать восьмерок» этот сосняк не преграда!

Средний танк Т-28 был замечательной машиной! Несколько уступая в вооружении пяти башенному «сухопутному линкору» Т-35, трех башенный Т-28 был почти в два раза легче своего старшего собрата. Поэтому, имея тот же самый пятисот сильный двигатель М-17Т, мог разгоняться до сорока пяти километров в час! Хорошо бронированный (лоб и борт - тридцать миллиметров, корма - двадцать, днище - пятнадцать) и прекрасно вооруженный (трех дюймовая танковая пушка и четыре пулемета), он не имел равных в своем классе и являлся символом мощи Рабоче-Крестьянской Красной Армии!

Хохлов подозвал к себе командиров взводов, объяснил свой замысел и приказал:

- Делай, как я!

Лихо развернувшись, головной танк повернул направо, сполз с шоссе и, врубив первую передачу, двинулся вперед. Сметая все на своем пути.

Натужно ревел двигатель. Одна за другой валились сосны. Парила развороченная танковыми гусеницами земля.

Рота вытянулась в колонну и скрылась в лесу вслед за своим командиром. А саперы остались на шоссе. Дальше разминировать…

Обойдя несколько болот, лейтенант вывел роту к Карвале и развернул в боевой порядок на опушке леса. А потом собрал командиров экипажей у своего танка:

- Слушай боевой приказ! Уничтожить противника, окружившего третий батальон восемьдесят седьмого стрелкового полка! Направление атаки - высота сто двадцать пять и два. При обнаружении врага - атаковать с ходу, на больших скоростях. Экипажам внимательно следить за соседними машинами и в случае вражеского нападения - поддерживать друг друга огнем. При встрече со своими войсками не останавливаться, проходить их боевые порядки и продолжать выполнять боевую задачу. Сборный пункт после атаки - высота девяносто восемь и пять. За товарища Сталина! За ВКП(б)! Вперед!!..

Появление танков оказалось для белофиннов совершенно неожиданным. Впрочем, как и для окруженного батальона. Ведя огонь из пушек и пулеметов по разбегающимся вражеским солдатам «двадцать восьмерки» выскочили к поселку, разнесли в щепки несколько домов и сараев, и отогнали врага.

Собрав роту после боя, лейтенант Хохлов доложил по радио о выполнении поставленной задачи и получил новый приказ - посадить пехоту на броню и организовать преследование отступающего противника.

Однако финны улепетывали так стремительно, что догнать их не представлялось возможным. В спешке они даже дорогу заминировать не успели.

Зато мост через Линтулайоки, явно подготовленный к взрыву заранее, подорвали прямо перед носом у советских танкистов.

Повезло, с облегчением подумал лейтенант. Потому что рвануло здорово. И если бы он успел заехать на мост, то сейчас лежал бы вверх гусеницами на дне реки. Со всем экипажем. В бронированной братской могиле.

Смерть прошла совсем близко. В двух шагах…

Разведав броды, Хохлов в темпе форсировал реку, а потом ударил в тыл окопавшимся в Линтуле финнам. В ходе скоротечного боя его рота уничтожила два дзота. Пехота довершила разгром.

Незаметно опустились сумерки. По-зимнему короткий, последний день осени подходил к концу…

Но еще не окончился.

Лейтенант вздохнул. Передышка оказалась очень короткой. Пять минут на сухпай. Пять - на осмотр ходовой части и проверку вооружения. Еще пять - на уяснение очередной боевой задачи.

Опять предстоял ускоренный марш. А потом - бой.

Ночной бой!

Капитан Ушаков, командир отдельного девяностого танкового батальона, был как всегда краток:

- К двадцати трем ноль-ноль выйдешь в район северо-западнее Кирка Кивеннапа. Вот сюда, - ткнул пальцем в планшет капитан. - Перегруппируешься. А затем, - он сжал кулак. - Взаимодействуя со второй, третьей и четвертой танковыми ротами. Ориентировочно в ноль часов. По моему сигналу. Две красные ракеты, одна зеленая. Ударишь вдоль шоссе на юг! В тыл этой сволочи! Вопросы есть? Вопросов нет! Действуй!