Земля мёртвых душ - Елена Горелик

— Лады, — кивнул он, запивая вином очередной кусок мяса. — Вы тут до завтра останетесь? — он перешёл на местный язык.

— Мы сняли комнату, — сказал Дойлен, чуть-чуть шевельнув пальцами — интересовался точным содержанием нашей беседы, не иначе. — Вторая по левую сторону, если не найдёте нас здесь за трапезой.

— Тогда завтра к обеду ждите. Даже если ничего не выгорит, всё равно приду, поговорим.

— Отсутствие новостей — тоже новость, — я пожала плечами. — Если ничего не получится, мы всё равно не оставим это дело, не так ли, милый? — это уже Дойлену и с тонкой улыбкой. — Прибыль, правда, будет невелика, но это больше, чем совсем без прибыли.

— Я договорюсь с хозяином насчёт завтрака и обеда, и чтобы Лиса накормил, — сказал мой дорогой сосед, и пошёл к стойке, где усатый дядька — трактирщик — до блеска натирал оловянные кружки чистым полотенцем.

— Твой, да? — Игорь проводил его странно весёлым взглядом, а потом заговорщически подмигнул мне. — Сразу видно, спёкся мужик.

Ч-чёрт… У меня аж сердце сбой дало.

— Как это — спёкся? — у меня сейчас, наверное, физиономия бледнее, чем у графа Дракулы. — В каком смысле?

— В том самом, — пояснил земляк. — До хрустящей корочки. Зацепила ты его, и всерьёз. Неужели сама не заметила? Твой он, с потрохами. У меня на это глаз намётанный.

М-да. Только этого мне и не хватало для полного счастья. Если Игорь не ошибся, конечно. Дойлен столько лет всю округу за нос водил, заставив считать его недалёким дуболомом и хамом. Но если земляк прав, то, как говорят американцы, у меня проблемы… Чёрт, чёрт, чёрт, теперь, кажется, щёки и уши пунцовые. Ой… Пусть Игорь думает, что хочет, но это вовсе не от женской стыдливости.

Сказать по правде, я попросту испугалась.

— Ладно тебе, не красней, — рассмеялся земляк. — Дело ведь житейское.

Я с трудом вымучила нечто вроде застенчивой улыбки и хлебнула вина, чтобы только сунуться в кружку и спрятать перепуганный взгляд. Руки, чёрт возьми, дрожат… И в рисковое дело влезли, и вообще… Сто грамм для храбрости не помешают. Или двести… Я достаточно хорошо изучила Дойлена, чтобы узнать одну простую истину: если он ставит перед собой какую-то задачу, то своего добьётся. Любой ценой. Взять хотя бы мой случай. Если он и "спёкся", то достаточно давно. Даже пытался поймать меня на дороге, однако не учёл скоростных характеристик велосипеда. Но когда обстоятельства сложились нужным образом, попросту загнал в угол и меня, и себя. И получил женщину, которую хотел, пусть ненадолго… У меня даже еретическая мысль мелькнула: а может, не стоило прекращать отношения? Может, надо было как раз надоесть ему до чёртиков, чтобы отстал? Хотя, скорее всего, это не дало бы результатов… Ну, а если он уже решил, что моё место рядом с ним? Что тогда? Даже если прямо спрошу, могу ведь и не получить ответа.

Дойлен вскоре вернулся за стол, а Игорь наоборот, распрощался и ушёл за новостями.

— Я так и думал, что он знает немного, — он снова приобнял меня и зашептал на ухо, изображая ухаживания галантного кавалера. А может — мелькнула мысль — и не изображая? — Маг не будет раскрывать такие секреты кому попало, даже ближайшим помощникам.

— А я всё-таки не теряю надежды, — я так же тихо зашептала ему в ответ.

— Я тоже.

Вот. Сказал. Иди знай, на что именно он не потерял надежду. Невозможный человек…

— Может, выпьем за наш успех? — предложил он, заметив моё смущение. — Вино сегодня отличное, не кислятина.

— За успех, — я снова еле вымучила из себя улыбку и сделала пару глотков, чтобы скрыть глубоко укоренившийся страх. — Знаешь, Дойлен, я всё хотела спросить… В нашем мире люди через одного поминают то бога, то…его оппонента. Почему у вас не так?

— Потому что князь и княгиня не боги, — дорогой союзник защекотал мне ухо своим дыханием — но даже так я едва различала его слова. — В это предписано верить, но вообще-то мало кто воспринимает всерьёз. Кроме простецов, понятно. Истинно бессмертные лишены страха, а наши князья… они боятся.

— Чего?

— Потерять власть, потерять долголетие и молодость… Да много чего ещё. Но я тебе этого не говорил, — добавил он со смешком.

— Хорошо, я ничего не слышала, — ответом ему стала моя улыбка, на этот раз вполне натуральная.

Замечательно мы со стороны смотримся, наверное: ни дать, ни взять, парочка перезрелых влюблённых. Седина, так сказать, в бороду. И… меня беспокоит, что Дойлен уже третий тост провозглашает, а мне каждый лишний глоток вина добавляет шума в голове и забирает в качестве компенсации часть здравомыслия. После четвёртого тоста я, что называется, поплыла. На пару секунд потеряла ориентацию в пространстве, и обнаружила, что мы с дорогим соседом очень даже сладко целуемся… Я сдавленно пискнула и хлопнула его ладонями по плечам: мол, отпусти, охальник.

— Ты подпоил меня, — я напрасно пыталась унять пустившееся в дикий пляс сердце. — Нечестно играешшшшшшь…

— Приходится изворачиваться, милая моя, — жарко шептал Дойлен. Он не дал волю рукам, наверное, только потому, что мы сидели в общем зале. — Пойдём наверх… Пойдём, милая… Ты же знаешь, я не сделаю тебе ничего плохого… Пойдём…

То ли вино оказалось таким коварным, то ли он сам действовал на меня, как хорошая выпивка, но следующий поцелуй я запомнила уже у самой двери снятой нами комнаты. Вернувшийся на миг самоконтроль был сметен, как лавиной, чем-то древним, почти животным, поднявшимся откуда-то из глубин моей сущности. Да уж, конфликт души и тела… Разум был отключён вином, а тело требовало своего, и с такой силой, что я чуть не зарычала по-звериному, когда Дойлен запустил ладонь под лиф моего платья. Его рука заметно дрожала, а второй он пытался попасть ключом в замочную скважину… Золотистая ажурная преграда, разделявшая нас все дни с момента размолвки, порвалась в клочья и тихо истаяла.

Нужно сказать… сказать ему… чтобы не лез… сказать… он должен подчиниться… это же смертный приговор для нас…

Скрип ключа в замке показался мне громом небесным…

Он не успел заложить дверь на засов. Её буквально снёс запыхавшийся Игорь, влетевший в слабо освещённую единственной свечкой комнату с совершенно безумным лицом.

— Склад! — выпалил он свистящим шёпотом. — Подвал мага ограблен!

Пожалуй, сейчас это была единственная новость, способная нас отрезвить. Во всех смыслах этого слова. Когда потрясённый Дойлен секунду спустя обернулся ко мне, нас снова разделяла мерцающая преграда моего запрета.

Чтобы я ещё хоть раз хлебнула тут вина!..

Господи, что бы там ни случилось, пусть даже конец света — спасибо!