Выпуск 2. Пьесы для небогатых театров - Алла Соколова

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. И главное — когда?

АНТОНИНА. Но я все равно покажу. Он будет по эту сторону… вы увидите… В том доме я с ним познакомилась.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. С кем?

АНТОНИНА. С Чудаковым… С Михаилом Степанычем.

ДЕД. Зубы и подождать могут. Крыша не ждет. Надо крыть крышу. Крыть. Крыть.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Почему вы молчите, Тамарочка? Говорите, пожалуйста, не молчите.

ТАМАРА. Я не меньше вас говорю.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вы какую музыку преподаете? Классическую или современную?

ТАМАРА. Просто музыку. Я музыку преподаю.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. У вас такой голос. Вы, наверное, петь умеете?

ТАМАРА. Это моя работа, Игорь Сергеевич. А вы уверены, что мы в Новосокольниках?

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вы мне, Тамарочка, все больше и больше нравитесь. Где же мы, как не в Новосокольниках? В тупике. Но в Новосокольниках.

ДЕД. Будем ждать.

АНТОНИНА. Обязательно покажу… Он дачу снимал, а я в совхозе работала… учетчицей… Яблони цветут, настурция… в палисаднике… Он ситцевую рубашку носил… в клеточку… и была у него зажигалка такая… пистолетом… Смешной… А дом-то с балконом, светлый, просторный… вы увидите, я покажу. Там теперь совместное предприятие.

ДЕД. Не берег, был молодым. Берегите, берегите зубы. Я теперь всем говорю.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Здоровье превыше всего.

ДЕД. Я к пенсии потерял.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Зубы?

ДЕД. Да. Потерял к пенсии.

ТАМАРА. А где вы работали, Филипп Семеныч?

ДЕД. В почтовом ящике.

АНТОНИНА. Как я.

ДЕД. Вы на почте работали, Тоня, а я, Тоня, в почтовом ящике. Это разные организации.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Не хотите ли вы сказать, что работали в научно-исследовательском институте?

ДЕД. В НИИ работал. В каком, не скажу.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Не выдумывайте.

ДЕД. На войну работал. На космос и на войну.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вот как? Свежо предание, да верится с трудом.

ДЕД. А теперь можно. Раньше нельзя было. А теперь все можно.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ (недоверчиво). Засекреченный?

ДЕД. Как же… «Двойка» стояла. Вторая форма… Мы с женой дом купили… В Нащекино хорошо… Курочек семь штук, все несутся… петух боевой… молодец… Нет, вторая… Ты что?.. А в городе жить не хочу. В городе плохо.

АНТОНИНА. Я тоже, когда закрываю глаза, все балкон вижу. Яблони цветут… настурция.

ДЕД. Да и зубы пустяк, если по правде сказать. Подумаешь, зубы. Мы тогда изделие потеряли…

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Что за изделие?

ДЕД. Э-эээ… Не знаете, что за изделие. А спрашиваете.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Знаю, знаю… Не скучайте, Тамара, скоропоедем. Вы все молчите, молчите… Вы, Тамарочка, спойте… Спойте, пожалуйста… А мы послушаем…

ТАМАРА. Не сейчас.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Жаль, пианино нет, вы бы спели… сыграли…

ТАМАРА. Не приставайте, Игорь Сергеевич.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Ну так что же это за изделие такое?

ДЕД. Изделие… Такое… (Тихо.) Самонаведения.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. А?

ТАМАРА. А-а-а…

АНТОНИНА. Куда наведения?

ДЕД. Вот туда и наведения. Куда спрашивает… Это дело такое… режим! Ни-ни лишнего!.. Даже слов не употребляли…

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Каких слов?

ДЕД. А вот как называется. Только «Изделие». Изделие оно и есть изделие… Изделие… Секретность такая…

АНТОНИНА. А… изделие…

ДЕД. Про себя кто как. Мне «поросеночек» нравилось, другие «манюшей»… Но в документах — только «изделие». Болтун — находка для шпиона.

ТАМАРА. За вами шпионы охотились?

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Филипп Семенович, вы заливаете.

ДЕД. Испытывали мы как-то изделие… три опытных образца… такие, знаете, самонаведения… поросеночки… Н-да… Очень непростая система… (Почти шепотом.) Антенна там… опять же по инфракрасному следу… система слежения… передатчик… много блоков… я за каналы отвечал…

ТАМАРА. За какие каналы?

ДЕД. Неважно. На Севере месяцами просиживал, на испытаниях. Ну так вот. Отработали мы двух поросят, сняли характеристики… Хорошо… Все в допуске… а третьего поросеночка трогать не стали. Оставили упакованным. Оставили и оставили… Год проходит. Пора списывать. Изделие… Где изделие? На складе нет, нигде нет… Что такое… как корова слизнула… А это дело такое… Ой-ой-ой какое… головы полетят… Туда-сюда. Стали заминать, договариваться… Акт задним числом составили… Дипломатия. По списанию… Будто списано. Уладили. Все хорошо. Обошлось. Еще два года проходят.

ТАМАРА. А когда это было все? В каком году?

ДЕД. Неважно. Было и было. Прошло еще два года, боцман с триста шестнадцатого возьми и на третью площадку пойди… Пошел. А на третьей, там свалка была… вековая. В бухте.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. В чем?

ДЕД. Неважно в чем. Была и была. И находит он там по чистой случайности… совершенно как новенький… с грифом…

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. То есть что?

ДЕД. То есть что?

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Что находит?

ДЕД. Контейнер. Опечатанный. С грифом. А его и в природе быть не должно.

АНТОНИНА. Почему?

ДЕД. Я же акт подписал. Мы ж списали изделие. Ну, тут дело серьезное… Первый отдел… Дом Большой, понимаешь ли… Комиссия собралась, открыли. Eешкин корень! Лежит!

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Изделие?

ДЕД. Поросеночек. Наш. Лежит, поросенок. Что ты делать будешь… Как хочешь, так и выкручивайся… Да-а-а… Это… Уффф-ф. А ты говоришь.

ТАМАРА. Филипп Семенович, можно вопрос?

ДЕД. Задавайте.

ТАМАРА. Вам с красной ртутью приходилось работать?

ДЕД. Я вам так на это отвечу. Сейчас можно обо всем разговаривать, но о чем-то все же нельзя. Я и сам не знаю сейчас, о чем можно, а о чем нельзя разговаривать.

АНТОНИНА. А как же конверсия? Вы в конверсии не участвовали?

ДЕД. Забудьте все, что я вам рассказал.

ТАМАРА. И все же, Филипп Семеныч, вы со своим огородом… в нашем вагоне… прицепном… как бы ответ на этот вопрос… о конверсии… У вас вкусные огурцы были. Спасибо.

ДЕД. Это упрощение. Там все сложнее.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Я тоже хочу сказать. Я не хотел говорить, но скажу. Я внимательно слушал, Тамара, и вот что подумал. Я, Тамара, вот что подумал. Выходите за меня замуж.

ДЕД. Правильно.

АНТОНИНА. Ах? (Едва ли не обморок.)

ТАМАРА. Тоня, Тоня… что с вами… вам плохо?

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ (испуганно). Антонина Павловна… Это я Тамаре сказал… чтобы она выходила…

АНТОНИНА. Извините, извините меня… Так неожиданно.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Это я Тамаре сказал…

АНТОНИНА. Так неожиданно… Мне никто никогда не делал предложения…

ДЕД. Он Тамаре сказал, я слышал, Тамаре.

АНТОНИНА. Да конечно Тамаре… Я сразу поняла, Тамаре… Но это так неожиданно. Мне ведь не делали предложения. Никогда.

ТАМАРА. Потому что от скуки… уверяю вас, он от скуки… делает. Как вам не стыдно, Игорь Сергеевич?

АНТОНИНА. Мне и от скуки никто никогда не делал.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Почему же от скуки? Почему от скуки?

ТАМАРА. По кочану. (Разволновавшись.) Потому что вы меня не знаете совершенно. А я — вас. Вы вот, сами рассказывали, что книги воруете… Как же я могу за такого?

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Да ведь я же с работы их воровал, из типографии. А не из библиотеки. Я работал в Ивана Федорова…

ТАМАРА. Ничего не знаю. Филипп Семеныч, когда же нас прицепят, наконец? Вы хоть ответьте.

ДЕД. Мне завтра на примерку… У меня примерка зубов последняя.

АНТОНИНА. Это так славно, когда делают предложение. Тамара, я завидую вам.

ДЕД. Надо лезть в окно.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Зачем?

ДЕД. Идти на станцию надо. К начальнику станции. Нас закрыл проводник.

ТАМАРА. Да, да! Проводник! Он еще пожалеет!.. Чего он боится? Что мы подушки его украдем?

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Не ворую я ничего! Не ворую! Я только книги из Ивана Федорова…

ТАМАРА. Вот и прекрасно. Я самая худенькая. Я и полезу.