Алые сполохи - Мидзуна Кувабара

женщина.

— Ты меня опередила, Харуиэ.

— А ты выглядишь еще строже, чем всегда.

Заметив Юзуру и Саори, Наоэ улыбнулся:

— Добрый день, Юзуру-сан, юная леди.

— Рад вас видеть, Наоэ-сан.

Саори скакала вокруг них с воплями:

— Он назвал меня юной леди!

Такая потер лоб:

— Ладно. Почему ты не познакомишь меня с этой женщиной?

— Ну-ну. Как невежливо говорить «эта женщина» той, кто старше тебя!

— Перестань, Харуиэ.

Она положила руку на пояс и гордо выпятила грудь:

— Хммф. Не надо меня представлять, Наоэ. Я Кадоваки Аяко, настоящее имя — Какизаки Харуиэ[8]. Мой отец, Какизаки Кагеиэ[9], был одним из главных вассалов лорда Уэсуги Кэнсина.

— Он один из нас, Кагетора-сама, — прошептал Наоэ Такае на ухо. — Из тех, кто получил от господина Кэнсина приказ стать перерожденным.

— Харуиэ… но ты должна быть мужчиной… Ой! Ты же не!

— Ах, оставь! Я самая натуральная женщина — на все сто процентов! — надулась Аяко. — Причем уже больше двух веков! Да я женственнее большинства здешних девушек!

— ???

— Я говорил про это, — пояснил Наоэ. — Мы захватываем тела и, в зависимости от пола тела, становимся мужчиной или женщиной.

— Ты шутишь…

Спохватившись, что Юзуру и Саори слушают их разговор, Наоэ сменил тему:

— Вы свободны сегодня вечером? Я думаю, следует сходить куда-нибудь поужинать — отпраздновать наше воссоединение.

— Отпраздновать… ты угощаешь?

— Разумеется.

Такая немного подумал и уточнил:

— Типа встречи выпускников?

Наоэ усмехнулся:

— Тогда решено.

Аяко вместе с Юзуру и Саори восхищалась Мерседесом, как ребенок.

— Ух, круто! Настоящий 560!

— Какой большой! Какой красивый!

— В прошлый раз ты приезжал на Сефиро, — удивленно отметил Такая.

— То была третья машина. Сегодня моя семья в отъезде, они оставили только эту.

— Нет, ты точно неправильный монах. И какая вторая машина? Только попробуй ответить, что Порше, и я тебя стукну.

— Феррари.

Такая в гневе потряс кулаком. А Наоэ вдруг взглянул на школу, будто что-то его влекло.

— Что?

— «…» — Наоэ с секунду молча смотрел на здание, чувствуя неладное.

«Школа… — его глаза сузились. — С каких пор?»

— Наоэ? — забеспокоился Такая.

— … В школе что-нибудь случалось?

— Э?

Наоэ продолжал смотреть, Такая тоже встревоженно обернулся:

— Здесь что-то не так?

— Да нет, ничего. Пойдемте, — Наоэ крутнулся на каблуках. Но взгляд, которым он окинул школу через плечо, был неприветливым.

«Неужели никто не заметил?»

Неестественность.

Старшую школу Дзехоку окутывало ощущение угрозы.

Прочная… явственная злоба.

«Это…»

* * *

На Мацумото опустилась ночь, а Такая с Наоэ и Аяко отмечали встречу.

— За нас! — воскликнула Аяко.

Они сидели в одном из баров делового района. Аяко захотела попробовать местное блюдо из сырой конины, потому Такая отвел их сюда — в место, которое, как он знал, славилось «вкуснейшим басаси»[10].

Аяко огромными глотками осушила свою кружку и громко рассмеялась:

— Уууух, отличное пиво!

Среди бизнесменов, что заглянули перекусить после рабочего дня, и празднующих студентов их троица за столом в углу выглядела причудливо: старшеклассник, студентка колледжа и мужчина в черном, которого на первый взгляд можно было заподозрить в занятиях делами не слишком благовидными.

Такая обиженно покосился на свой апельсиновый сок и перевел взгляд на сидящего рядом Наоэ:

— С какой стати я один должен пить сок?

— Вы еще несовершеннолетний, не так ли?

— От пары капель ничего не будет.

— Не очень мудро с вашей стороны.

— Это еще почему?! По твоим словам выходит, что мне лет даже больше, чем просто много! Так что давай!

— Все дело в вашем теле. Алкоголь вреден организму, который еще не полностью сформировался.

— Вот упертый!

Аяко взмахнула пивной бутылкой и завопила:

— Не слушай его! Эээй, Кагетора! Вот, давай пить! Отметим как следует! Еще саке!

— Ээ, ты как?

Аяко захохотала:

— Прекрасно! Вечер только начинается! Давайте пить!

— Стой, не наливай столько!

— Ааах, под хорошую компанию саке еще вкуснее!

Отодвинув кружку Аяко, Такая спросил:

— Вы сюда надолго или как?

— Мы уже забронировали номер в отеле.

— И зачем на этот раз?

— Затем! Наоэ обещал угостить меня басаси, вот я и приехала! Есть надо там, где по-настоящему умеют готовить!

— Ты тоже тут из-за басаси?

Наоэ улыбнулся и приподнял свою кружку:

— Ведь в прошлый раз у меня не получилось, правильно?

— Ну ты даешь! Станция разрушена, дома в развалинах, целый город с ног на голову встал! А отстроить все трууудно.

— Ты права. Однако поверь, это не из-за того, что я горел желанием продемонстрировать свою силу.

— Аааа, ты снова за старое? Жуть! Я трудилась в поте лица, улаживала дела с оншо Имагавы, а вы тут бросались вашими роскошными огнями! Меня с собой не взяли! Разве честно?

О, догадался Такая:

— Значит, тот друг-экзорцист, которого ждал Наоэ — ты?

— В точку! Я!

— … Я рад, что ты не приехала.

— Чего?! Грубиян!

Пока Такая и Аяко спорили, Наоэ выбрал кусочек басаси:

— И? Что потом стало с Суругой[11], Харуиэ?

— Имагава подчинился Оде.

— Что?

— История повторяется, — Аяко сцепила пальцы под подбородком и вздохнула: — Знаешь, все снова свелось к Окехазаме[12]. Ненависть Имагавы Есимото[13] к Оде казалась огромной, но у него недостаточно сил, чтобы справиться с войском Оды. Похоже, он уступил.

— Ясно…

— А что с Сингеном? — влез Такая.

— Мы продолжаем его искать. С ним, должно быть, Косака… Вероятно, они постараются повторить попытку возрождения.

— Дааааа… Косака идиот. Приспичило ему возродить Такеду Сингена, будто у нас и без того проблем мало.

— Ты про… Ями Сенгоку?

— Угу! Но теперь мы тебя нашли и обрели второе дыхание.

Наоэ засмеялся, щелкнув палочками:

— Выходит, нам следует пойти и поблагодарить Сингена?

— Ни за что! Только через мой труп! — она потянулась за саке. — Уууух! Нет ничего лучше, чем басаси с японским саке! Выпей, Кагетора! И на сегодня больше ни слова про все эти глупости! Кутим до упаду!

— Леди, вы набрались. Эй! Не лей саке в мою чашку!

— За Кагетору-кун!

— Ничего, что она?

— Не сиди, как истукан… давай, выпей со мной! Эй там, еще саке!

— Ээ, ты шутишь!

Кончилось тем, что Такая не устоял перед развеселым ликующим напором Аяко — в неоновом свете шумного делового квартала трое, отмечая долгожданную встречу, разошлись вовсю.

* * *

Когда они наконец вышли из бара, было почти десять. Троица направилась к отелю, и вечерний ветер дул им навстречу.

— Эй, осторожно! Леди! Не надо так быстро!

Аяко, которую совершенно развезло, в замечательно хорошем настроении гордо выступала впереди всех, залихватски распевая песни.

— Что-то она не очень, — измученно пробормотал Такая Наоэ, с изумлением глядя на неверные шаги Аяко. —