Дьявол в Огайо (ЛП) - Полатин Дарья

— Я… я пошутила, — пробормотала я, отведя взгляд. Жуткий взгляд: есть. Никакого чувства юмора: есть.

— Мама, завтра будет онлайн-кастинг. Я так нервничаю!

Спустилась Даниэль. Она увидела Мэй.

— Привет! – усмехнулась она.

— Даниэль, это Мэй. Мэй, это моя младшая дочь, Даниэль.

Мэй едва заметно кивнула.

— Приятно познакомиться, — сказала она так тихо, что нам всем пришлось наклониться ближе. Даниэль взяла из шкафа пакетик диетических зеленых бобов и присоединилась к нам за столом.

— Можешь звать меня Дэни, — предложила сестра, протягивая Мэй пакет.

Мэй с любопытством посмотрела на упакованную еду, но отказалась.

Мама посмотрела на меня, глазами призывая продолжать взаимодействовать с Мэй, как будто я должна продолжить этот неловкий разговор. Я не знала, что еще ей сказать.

— Даниэль прослушивалась сегодня на школьный мюзикл, — сказала я, отдавая право решения геркулесовой задачи – разговорить эту тихую незнакомку — моей болтливой сестре. В разговоре с людьми она была оскароносным фильмом, в то время как я была лишь студенческим видео.

— Я готова сыграть главную роль, — вмешалась Даниэль, заглотив мою наживку, — Это «Злая».

Мэй посмотрела на Дэни. Ее лицо исказилось в замешательстве.

— Так называется мюзикл, — пояснила моя сестра, — это действительно хорошее название. Он основан на сценарии, за основу которого в свою очередь взята книга «Волшебник страны Оз». Его ставили на Бродвее.

Все это казалось Мэй иностранными словами, но Дэни это не остановило.

— Я готова к роли Эльфабы, одной из двух главных ролей. Я правда-правда-правда очень хочу получить ее, но готова сыграть и второстепенную роль.

Я была уверена, что Дэни получит хорошую роль: она, по общему признанию, была отличной певицей и брала уроки танцев, с тех пор как научилась ходить.

— Ты поешь? — раздался слабый голос.

Мы все посмотрели на Мэй.

— Раньше я пела, — продолжила она.

— В школе? — спросила Даниэль.

Мэй отрицательно покачала головой.

— Церковь? – догадалась я. Мы с Дэни и Хелен пели в церковном хоре, когда были детьми.

Мэй задумалась.

— Вроде того.

— Это замечательно, Мэй, — перебила меня мама, прежде чем Мэй успела что-то сказать, — Спасибо, что поделились этим с нами.

— Итак, девочки, — продолжила она, сложив руки на столе, — Мэй поступила ко мне на работу.

Я пыталась скрыть удивление на лице. Странно, что мама привела домой пациентку. Мама почти не говорила о работе дома, не говоря уже о том, чтобы привести на обед настоящую пациентку. Ее профессия требовала строгой конфиденциальности, и она относилась к этому очень серьезно.

Я посмотрела на светлую кожу Мэй и увидела ее глаза. Если не считать худобы, она выглядела прекрасно.

Мэй обратила внимание на сэндвич и ткнула в него костлявым пальцем. Я заметила, что под мешковатым рукавом у нее на запястье фиолетовые отметины. Как она их получила? Из-за них оказалась в больнице? Она пыталась покончить с собой?

Может, с ней что-то не так.

Я вдруг почувствовала себя виноватой за то, что раньше осуждала ее. Кто знает, через что прошла эта девушка. Она мамина пациентка, так что, очевидно, что-то было не так. Я должна попытаться вести себя с ней мягче.

Прежде чем я успела что-то сказать, мама откашлялась, потом посмотрела на нас с Даниэль.

— Мэй останется у нас на несколько дней.

Мы с Даниэль в недоумении смотрели на мать. Говорить о работе дома — это одно, но привести пациентку домой?

— Зачем? – спросила я, прежде чем поняла, что стоит остановиться.

Мама отругала меня за грубость одним лишь взглядом. Затем спокойно объяснила: — Мэй не может вернуться домой, поэтому останется с нами, пока не найдется другой подходящий вариант.

Я не могла поверить в услышанное. Пациентка психиатра останется у нас? Это было очень странно.

— Всего на несколько дней, — сказала мама, опустив глаза на коврик. Она собрала крошки, затем подошла к раковине, чтобы смыть их с рук.

— Итак, у нас гостья! – выключив воду, подытожила мама.

Я взглянула на Мэй, которая почти улыбнулась: уголки ее от природы красных губ почти незаметно приподнялись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вся эта ситуация, казалось, не беспокоила Даниэль.

— Круто! Хочешь остаться в моей комнате? — предложила Дэни, — я посплю на диване.

Мама вытерла руки кухонным полотенцем.

— Вообще-то, я думала, что Джулс может спать с тобой, Дэни. Тогда у Мэй будет своя комната, — объяснила она, — и немного уединения.

А это не странно, что незнакомая девочка, мало того, что собирается с нами жить, так еще и я должна отдать ей свою комнату? Меня беспокоило не столько то, что меня переселили, сколько то, что мама приняла решение, не посоветовавшись со мной. Она всегда любила поговорить. Почему же сейчас она просто объявила об этом, не обсудив сначала с семьей?

Мама заметила, что мое лицо помрачнело.

— Это всего на несколько дней, Джулс, — сказала она. — Ты ведь не против?

Это звучало скорее как утвердительное предложение, а не вопрос.

Я задумалась. Что, если я останусь в комнате сестры на одну-две ночи? Если это только до тех пор, пока Мэй некуда пойти, это небольшая проблема. И, возможно, тогда мама купит мне новую камеру, в которой я отчаянно нуждаюсь.

— Конечно, я останусь с Даниэль, — согласилась я, взглянув на Мэй.

— Хочешь послушать мой кастинг на «Злая»? — защебетала Даниэль, обращаясь к Мэй, — Я записал его на свой телефон!

Прежде чем наша новая гостья успела ответить, я заметила что-то на плече Мэй.

— Что это? – показала я.

Темно-красное пятно появилось на розовой толстовке с кошкой и поползло дальше по плечу.

— Это что, кровь? – ахнула Даниэль.

Она ненавидела вид крови и клялась, что у нее кружится голова. Я боялась того, что произойдет, когда у нее начнутся месячные.

Мама поспешила с кухонным полотенцем и положила его поверх растущего пятна крови. Мэй, должно быть, что-то почувствовала, но не пошевелилась.

Я смотрела, как Мэй закрыла глаза, почти не реагируя на боль. Я никогда не видела такой реакции. Когда кому-то было больно, они обычно плакали, но Мэй просто замерла.

Почему у этой девушки кровь? Ее били? Издевались?

— Джулс, не могла бы ты одолжить Мэй какую-нибудь одежду? – попросила мама. — И, пожалуйста, поменяй на кровати постельное белье.

— Конечно, — ответила я, поднимаясь.

Я не могла перестать смотреть на Мэй, гадая, откуда она и что с ней случилось. Я попыталась прочесть что-нибудь на ее лице, но в отличие от лица моей матери, внешне Мэй была спокойной. Глядя на нее, никто бы не догадался, что у нее толстовка в крови.

— Давай сменим повязки, — нежно сказала Мэй мама.

Мэй ничего не ответила. Она просто сидела неподвижно.

Я чувствовала себя виноватой перед ней. Очевидно, она была ранена, но также была вероятность, что она сделала что-то, чтобы причинить себе боль, а это пугало меня. Все это сбивало с толку. Кто эта странная девочка, которая вошла в наш дом?

Глава 8

За ужином Мэй к нам не присоединилась.

Она сказала, что очень устала, поэтому мама разрешила ей отдохнуть. Папа работал допоздна, а Хелен была в Лэндоне. Дэни беспрестанно переживала, получит ли главную роль в мюзикле.

Я уставилась на лежавший на тарелке покрытый томатным соусом кусок пиццы. Она была с грибами. Да, я знала, что это, должно быть, не самая большая проблема в мире. Были еще голодающие дети в Африке и все такое. Но меня беспокоило это. Мама снова совершенно забыла обо мне.

Дэни не возражала. Она просто жевала, обсуждая, почему роль должна достаться ей, а не Тэрин. Хотя Тэрин была ее лучшей подругой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Она не знает, как правильно брать высокие ноты. Надо делать вот так, — объясняла младшая сестра маме, зная, что мне это неинтересно.

Она скривила рот в очень широкую почти-улыбку.

— А потом расплющить язык так, — добавила она, по-видимому, расплющив язык.