Время перемен - Дж. Т. Макинтош

– Он надолго приезжает в Шатли?

– Джота не сказал ничего определенного.

– Надеюсь, он не собирается останавливаться у нас?

– Нет. Он хочет попросить Джила…

– Если он придет к нам в дом, то я не выйду из своей комнаты.

– Шейла, он обещал…

– Он обещал, – в голосе Шейлы прозвучала с трудом сдерживая ярость. Она вскочила на ноги и начала ходить по комнате, судорожно сжимая и разжимая кулаки. Шейла не слишком часто теряла самообладание, но когда это происходило, ее было невозможно остановить. – Я никогда не говорила тебе, почему я так тогда разозлилась, Вэл.

Вовсе не потому, что Джота начал приставать ко мне. Если бы такой человек, как он, хоть раз не попытался бы пристать ко мне, я бы посчитала, что мне пора уходить в монастырь. И дело тут даже не в том, что он воспользовался твоим доверием, чтобы заманить меня в такую ловушку… А потому, что когда ты вернулся, когда ты вошел…

Она сумела так завести себя, что некоторое время не могла произнести ни слова. Ее лицо раскраснелось, грудь вздымалась, и я подумал, что уже давно не видел Шейлу такой красивой.

Конечно, я никогда не смогу забыть тот случай, когда застал Джоту, пытающимся изнасиловать мою жену. Это было ужасно и совершенно неправдоподобно. Я всегда думал, что если у Джоты появятся подобные желания, то он непременно сначала сообщит об этом мне. Ну, например: «Вэл, я хочу Шейлу. И рано или поздно, я ее заполучу. " Так всегда поступал Джота. И я этого немного боялся.

Мне и в голову не приходило, что все произойдет именно так – Джота избавился от меня, сочинив наглую ложь, о чем я узнал совершенно случайно, встретив на улице человека, с которым у меня, по словам Джоты, было назначено свидание на более позднее время. И вот, вернувшись домой, я застал своего лучшего друга, насилующим мою жену, словно он какой-то сексуальный маньяк.

Шейла, которая тем временем немного успокоилась, прервала ход моих мыслей:

– Ты был удивлен, не так ли?

Это была, мягко говоря, недооценка того, что я испытал.

– Я не мог в это поверить, – ответил я. – Но когда это произошло, я…

– Да, но мы говорим сейчас не об этом. Тогда твоя реакция была совершенно нормальной. Ты вышвырнул его вон с такой быстротой, что я готова была начать аплодировать.

Никогда не думала, что ты на такое способен, Вэл. Тогда я была горда тобой. И я совсем не была против, когда Джоте крепко досталось. Это-то, как раз, было просто здорово…

Давай вернемся немного назад. Ты был удивлен.

Я смущенно ждал, смутно чувствуя к чему она ведет.

– Ты был удивлен тем, что я сопротивлялась, – сказала Шейла. – Ты был поражен, что я была полуживой, но продолжала сопротивляться. Ты был всегда убежден, что Джоте было достаточно бросить горящий страстью взгляд на любую девушку, и она немедленно сдастся с чувством глубокой благодарности.

Шейла была совершенно права, но я не мог этого признать.

– Я никогда не говорил…

– Вэл, я прекрасно знаю, что ты этого никогда не говорил. А кроме того, я очень хорошо знаю, что ты говорил. После этого, когда мы вынуждены были разговаривать, сделав вид, что снова стали цивилизованными людьми, нам нужно было решить, стоит подавать на Джоту в суд. Вот тогда-то ты себя и выдал.

Тебя интересовал только Джота. Он должен обещать. Он должен уехать. Он должен убедить тебя, что ничего подобного больше никогда не произойдет. И когда он с тобой согласился, дал все требуемые обещания, ты был совершенно удовлетворен.

Я только молча посмотрел на Шейлу.

– А я тебе не интересовала, – печально продолжала она. – Ты мне не верил. Если бы Джота предпринял бы еще одну попытку, то я обязательно прыгнула бы прямо ему в объятия…

– Я никогда не говорил…

– О, Вэл, кого интересует то, что ты никогда не говорил? Твое отношение не вызывало ни малейшего сомнения. Необходимо было как-то разобраться с Джотой. А я не имела никакого значения. Если Джота что-нибудь решил, то считай – дело уже сделано. С ним необходимо было произвести соответствующую работу. А я была всего лишь пешкой в вашей игре, если уж посмотреть правде в глаза.

Я не мог ей убедительно возразить, потому что в словах Шейлы содержалась немалая толика правды. Ни одна девушка еще не говорила Джоте нет. Ни одной девушке это не удавалось, какие бы при этом не возникали обстоятельства. И она была совершенно права – мое удивление той ужасной ночью было в первую очередь вызвано ее отчаянным сопротивлением. Честно говоря, я этого просто никак не мог понять. Ведь мы с Шейлой никогда не были очень близки. Почему девушка, которая не сопротивлялась мне, станет сопротивляться Джоте?

Необходимо было предпринять отвлекающий маневр.

– Почему ты ждала целых два года, чтобы сказать мне все это? – спросил я.

Она вздохнула и села, скрестив ноги. Весь огонь перегорел в ней. На этот раз она не стала выходить из себя.

– Некоторые вещи невозможно вернуть, как бы ты не старался. Два года назад мы были на пороге нового понимания… Теперь мы знаем, что этого не будет. Ты не можешь иметь детей, хотя мне этого очень хочется. А Дина с каждым днем становится все хуже.

Я был благодарен ей за то, что она сформулировала проблему с Диной в такой мягкой форме. «Дина с каждым днем становится все хуже». Если бы Шейла хотела быть ядовитой, то она могла сказать тысячу гадостей про Дину, причем, не менее семисот из них были бы правдой.

– Шейла, – сказал я, ты мне нравишься.

Она слабо улыбнулась.

– Я знаю. Ты не можешь сказать «люблю», потому что сегодня ты искренен. К тому же я совсем сбила тебя с толку, когда попросила не называть меня «милой». Ты никогда больше не назовешь меня «милой». Ты будешь осторожным и внимательным, каким и положено быть менеджеру страховой компании, и с этих пор ты будешь называть Дину Диной, а меня Шейлой.

Сказать мне на это было в общем-то нечего, поэтому я пошел немного погулять вокруг дома.

Вспомнив историю Дину про живущих в лесу фей, я направился в сад, не особенно рассчитывая что-нибудь там увидеть.

Река Сьют, медленно несущая свои воды по плоской равнине и через лес, по дуге огибала наш дом с одной стороны. Насколько мне было известно, река никогда не заливала дом, хотя вода иногда доходила до самого сада.

За садом, в излучине реки, находилась небольшая рощица, окруженная густым кустарником – место это обязательно бы облюбовали парочки, если бы могли туда добраться. Река почти со всех сторон окружала этот маленький полуостров, так что попасть туда можно было только через наш сад. А забор вокруг нашего сада был высоким и прочным.

Здесь была ничейная земля, которую так и не удалось приспособить к чему-нибудь. Местный землевладелец пытался продать нам клочок этой земли, но мы отказались. Как сказал Дина с подкупающей детской непосредственностью – зачем покупать его, если он и так наш?