Стихи и песни - Вероника Долина

Итоги

Дожила до постыдной сивостиС идиотской мечтой о красивости,И при виде блондинки на длинных ногах:Всею печенью чувствую: ах!

Из меня ж не получится лапочка,Не сгорай, моя свечечка-лампочка,Где обнимутся двое, там третий молчи,Тех двоих не учи.

Никакого такого опыта,Кроме разве ночного шёпота,Я подкрашусь снаружи, я подстроюсь внутри,И никто мне не даст тридцать три.

Чужие стихи

Долгий поиск, тяжкий труд.Чёрный поезд, белый пруд,Ель, метель, игра мороза,Стих и проза, Божий суд —

Вот и всё, зачем жила.Вот и всё, чего ждала!Но увидела, прочла —Это мало, это мало.

Хорошо! — сказала я.Детвора, мужья и браки?Стенка, грубая скамья,Плошка со свечой во мраке?

Всё, что было, есть и нет?Без чего меня б не стало?Но сказал один поэт —Это мало, это мало.

Хорошо! — сказала я.Осень жжёт, зима качает.В отдалении друзьяМне свиданья назначают.

Может, это ближний свет?Может, лунная дорога?Но сказал один поэт,Что и этого немного…

Кто ты, карлик? Тень беды?Непроснувшаяся строчка?Как награда за труды —Непросохшая сорочка.

Ненавязчивый совет?Свет, упавший в мой домишко?Вы поэт, и я поэт.Закрываю вашу книжку.

1980

Дом в Клину

Дом Чайковского в Клину —Старая открытка.Подержи меня в плену,Старая калитка!Помнишь, помнишь, как с утраПробегала бричка?И по имени СестраПротекала речка?

Дух кувшинки от болот,Дух пчелы — от мёда.Кто потом тебя поймет,Русская природа?Кто ещё, спустившись в садНа заре дремотной,Повернёт скорей назад,К рукописи нотной?

Кто споткнётся без причин,Но найдёт причину,Увидав, как птичий клинСверху машет Клину?Где подсвечник отразитЛаковая крышка —Там усталость погрозит, —Пальцам передышка.

Кто потом заплачет всластьНад листом бумаги,Где ещё имеют властьТочки и зигзаги?Это птичье колдовство —Вскрикнет и сорвётся.Эта клинопись его —Музыкой зовётся.

1981

К Аксенову

Дорогой Василий Палыч!Напишу-к я вам письмо.А отправить не отправлю,Оно отправится само.

Добродушно-злым, усатым,Но с нездешнестью ужеПомню Вас в восьмидесятом,В предотъездном кураже.

А вообще — какого черта! —Я залог и амулет,Что вблизи АэропортаВаш не вытоптали след.

Объясняться все мы слабы,Как себя ни назови,Но послушайте хотя быМои строчки о любви.

Дорогой Василий Палыч, —Бормочу я невпопад, —Ой, как я бы к вам припалаЭтак двадцать лет назад…

А сейчас, Василий Палыч,Вот написала вам письмо,А отправить не отправлю —Пусть отправится само.

Тиль

Друг мой, душевнобольной,Говорил мне о чаще лесной.Говорил о выси небесной,Говорил о мысли чудеснойИ о радости неземной.Он говорил мне: "Тиль!Мне не нравится весь ваш стиль.На каком огне вы сгорите?То ли вы со мной говорите,То ли вы за тысячу миль".

Друг мой, душевнобольной,Говорил мне о славе иной.Говорил мне о ясной дали,Говорил о светлой печали,Обо мне говорил со мной.Друг говорил со мной:"Вы не венчаны, Тиль, с женой.Мы один раз живём на свете, —Ну, зачем, чтобы ваши детиБыли славны славой дурной?"

Друг мой, душевнобольной,Обо мне говорил со мной.Говорил об отце и сыне.Говорил о судьбе и силе.О моем родстве с сатаной.Говорил за моей спиной…Но слова его — тишинойДля моих ушей раздавались,Ибо два крыла раздувалисьБелым парусом за спиной…

1980

Когда поёт рожок

Дружок! Когда поёт рожок,Как флейта,На мачте плещется флажок,Как лента —Мы покидаем берегаИ мчимся,Как будто нам не дорогаОтчизна…

Ах, мы не матросы!Но эти вопросыНас стиснули,Как ледяные торосы.Совсем обступили,И мы отступили,Родным на бедуПогибаем на льду.

С собою пару пустяковСложили,Как будто двадцать пять годковНе жили.Как будто не было бедыИ боли,И не хватало нам водыИ соли.

Как будто в полосу вошлиТакую —Мы всем болезням предпочли —Морскую.И вот нам дышится ровнейИ глубже.А голоса родных, друзей —Все глуше.

Ах, мы не матросы!Но эти вопросыНас стиснули,Как ледяные торосы.Совсем обступили,И мы отступили,Родным на бедуПогибаем на льду.

1979

К стилю

Друзья или сверстники, наверно, обидятся,который раз говорю не шутя,что лично я выхожу из бизнеса,видимо так в него и не войдя.

К чему мне эти былинные билдинги —по мне все это мура, утиль,и лично я выхожу из бизнеса,и видимо в этом даже есть стиль!

Друзья ушли. Голова седа…

Друзья ушли. Голова седа.Я ношу внутри себя глыбу льда,Но как прежде пою про любовь, пою про любовь —Это малая плата за комнату в башне слов.Я спросил у Коэна: "Есть ли пределОдиночеству?". Он не ответил, не захотел.Но всю ночь напролет я слышал звук его шаговТридцатью этажами выше в башне слов.Я таков как есть. Поздно выбирать.Я умел находить — научусь терять.Ты манишь и блазнишь свободой из всех углов,Но меня привязали к столу в этой башне слов.Ты говоришь, что я стал как стена.Я пытаюсь высмотреть тебя из окна,Но земля покрыта слоем облаков,И по ним дорога уводит из башни слов.Когда я уйду, а я скоро уйду,Ты меня позабудешь в никаком году.Но долго еще тебе будет слышаться зов —Мой негромкий голос из форточки в башне слов

К сомнамбулам

Душа запомнила — зима была,душа как замок под замком.Я, молодая, как сомнамбулатащила саночки с сынком.

Температурка — не разваришься,стоит морозец над Москвой,мот удвоенные варежкипротерты грубой бечевой.

Стоит зима, Ее Величество,засунув пальцы за кушак,а я свой шаг сомнамбулическийне ускоряю ни на шаг.

Мне двадцать лет, и я — не лыжница,мороз выдавливал слезу.Сидит дитя, листает книжицу.Я тихо саночки везу.

Сквозь эту изморозь кефирную,где санный след, но нет иных,там я себя фотографируюв протертых варежках цветных.

Душа запомнила — зима была,и придорожный эпизод.Везет сомнамбулу сомнамбула, |везет, везет, везет, везет. | 2 раза

Такую печаль я ношу на груди

Ее ль убаюкать, самой ли уснуть?Такое не носят московские леди.Такое, как камень с прожилками меди —К ней страшно притронуться, больно взглянуть.

Такую печаль я ношу на груди,Как вырвали сердце, а вшить позабыли.Но те, кто калечил, меня не любили,А ты полюби меня, очень прошу.

Такую печаль я ношу на груди,Что надо тебе полюбить меня снова.Я больше не буду дика и сурова,Я буду как люди! Вся жизнь впереди.

1998

Ежели забрезжило — слушай, голубок…