Дело не в тебе, дело во мне - Джули Джонсон

class="p1">Я открываю рот, полностью готовая сказать тому, кто находится внутри, что я вообще-то не проститутка, работающая на своём углу, и что он может отправиться прямиком в ад за то, что предположил худшее в ком-то просто потому, что она может носить или не носить крошечное, обтягивающее платье, теперь полностью прилипшее к каждому её изгибу благодаря ливню.

Ни одно слово не слетает с моих ошеломленно молчащих губ.

Потому что, сидя на заднем сиденье очень дорогого чёрного седана, он пристально смотрит на меня своими зелёными глазами.

— Привет, — тупо выпаливаю я.

— Привет, — эхом отзывается он с намёком на улыбку на губах. — Тебя подвезти?

Мысли путаются, я перевожу взгляд с его машины на вход на станцию, обдумывая свои варианты меньше секунды. Двадцать минут езды на холодном пластиковом сиденье в вагоне, полном осуждающих взглядов и множества неприятных пассажиров? Или… короткая поездка в модной машине с незнакомцем, который, насколько я знаю, серийный убийца, но целуется так, словно он наполовину греческий бог?

Это едва ли вопрос.

Он видит ответ на моём лице раньше, чем я успеваю его озвучить, распахивает заднюю дверь и скользит на кожаное сиденье, освобождая для меня место. Я, даже не колеблясь, проскальзываю в тёплое пространство и со вздохом облегчения откидываюсь на мягкие подушки.

* * *

Крепко закрыв глаза, я делаю серию глубоких вдохов через нос в тщетной попытке собраться с мыслями. Теперь, когда я перестала двигаться, мои эмоции, наконец, настигли меня, и я так полна гнева, жалости к себе, смущения и всех других ощущений, что я не уверена, что чувствую, кроме перегрузки.

Однако я прекрасно понимаю, что на волосок от того, чтобы потерять остатки самообладания — это всё, что я могу сделать, чтобы не разразиться приступом полуистерического смеха, как только я выхожу из-под дождя и устраиваюсь в машине.

Мягкий звук прочищаемого горла заставляет меня открыть глаза.

Зеленоглазый.

— Держи.

Он незаметно для меня стянул с себя куртку и, прежде чем я успела возразить, накинул её мне на плечи, как гигантское одеяло. Он делает паузу на минуту, а потом отстраняется, натягивая её вокруг моей шеи, так что его руки касаются обнаженной кожи. Его глаза спокойные, но настороженные, не отрываются от моих, когда он поправляет на мне куртку. По какой-то причине этот жест более интимный, чем двухминутный сеанс поцелуев, который мы провели не так давно.

— Спасибо, — шепчу я, когда он наконец-то опускает руки, и я туже запахиваю куртку на мне.

Она массивная, мужественная и всё ещё теплая от его тела. Я благодарна, когда часть его тепла начинает проникать в мои кости.

Наступает молчаливый момент, и мы просто смотрим друг на друга, не говоря ни слова. Всё, о чём я могу думать, так это о том, что каким-то образом, хотя это, наверное, худшая ночь в моей жизни, в этот момент ничто не кажется сломанным, испорченным или неправильным. Каким-то образом, отгородившись от мира в этом лимузине, все мои проблемы кажутся решаемыми. Это безумная мысль, но я не могу выбросить её из головы, смотря на Зеленоглазого.

Он наблюдает за мной, глаза всё ещё напряжены.

— Ты в порядке?

Я киваю.

— Этот придурок там… он был твоим парнем?

Я снова киваю.

В его глазах мелькает пугающее выражение.

— Ну, можно с уверенностью сказать, что теперь он определённо мой бывший, — мягко поправляю я с лёгкой улыбкой на губах.

Пугающий взгляд немного отступает.

— Хорошо.

Я делаю паузу, собираясь с духом.

— Ты пропустишь оставшуюся часть игры.

— Эти места принадлежат мне на сезон, — он пожимает плечами. — Будут и другие игры.

— Вот как, — шепчу я.

И вдруг мы снова замолкаем.

К счастью, голос с переднего сиденья нарушает тишину. Мои глаза устремляются на звук, и я вижу, как чёрная перегородка скользит вниз, открывая красивого мужчину лет сорока с проседью, сидящего на водительском сиденье. Его тёплые карие глаза встречаются с моими в зеркале заднего вида, и я улыбаюсь, когда он игриво подмигивает мне.

— Сэр? — он переводит взгляд на мужчину, сидящего рядом со мной. — Куда?

Зеленоглазый толкает моё колено своим, и я оглядываюсь на него.

— Джемма?

Тёплое ощущение скользит по моей спине, когда он произносит моё имя томным голосом, как будто смакует его звук на своём языке. Я на мгновение ошеломлена тем фактом, что он даже знает моё имя, прежде чем вспомнила, что Ральф использовал его на арене.

— Д-да? — я заикаюсь, чувствуя себя чересчур охваченной его взглядом.

— Куда мы едем?

— Ой! Точно. Бэк Бэй, пожалуйста, — я яростно краснею, вспоминая адрес Крисси.

Брови Зеленоглазого приподнимаются на лбу, скорее всего ему любопытно, как такая девушка, как я, может позволить себе жить в самом дорогом районе Бостона. Он слишком вежлив, чтобы спрашивать, поэтому я жалею его.

— Там живёт моя подруга Крисси, — я делаю глубокий вдох. — Я очень не хочу идти домой, прямо сейчас. Ральф… ну, он мой сосед.

Выражение его лица выравнивается, а глаза, если это возможно, становятся ещё более серьёзными.

— Он больше тебя не побеспокоит.

Его тон такой решительный, такой уверенный, что я могу только представить, что произошло между ним и Ральфом после моего ухода. Я решаю, что некоторые вещи лучше оставить неизвестными.

— Ох, — глупо говорю я, не находя слов. — Ну… спасибо за это.

Он снова смотрит на меня, его глаза сверхосторожны и полны вопросов, и это более чем немного нервирует. Я не могу говорить, когда его глаза ловят мои, поэтому я опускаю взгляд на колени и грубо откашливаюсь.

— И спасибо, ну что, знаешь, поцеловал меня и всё такое, — я начинаю играть с подвеской в форме солнца, висящей на цепочке у меня на шее, нервная привычка. — Ты, правда, спас меня, там.

Я чувствую, что он смотрит на меня, но не отрываю взгляда от своих рук.

— Джемма?

— Да?

Он ждёт, пока мой взгляд не встретится с его. Лёд в его глазах растаял, и я вижу, что они потеплели, превратившись в зелёные омуты, хотя его тон смертельно серьёзен, когда он снова говорит:

— Никогда не благодари мужчину за то, что он тебя поцеловал.

Я не знаю, что сказать, поэтому просто киваю, пока мой разум бешено вращается, ища какой-нибудь способ, любой способ, облегчить то, что внезапно стало слишком тяжелой атмосферой.

— Значит, ты не жалеешь, что превратил себя в публичное зрелище только для того, чтобы помочь какой-то случайной девушке с придурковатым парнем? — спрашиваю я легкомысленно, полушутя.

Он наклоняется ближе, всего на сантиметр, но это крошечное, незначительное