Черное и белое - Владимир Гурвич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шапиро снова направился своей дорогой. Он шел, ничуть не увеличивая скорость. Убийца поравнялся с ним. Вокруг не было не души. Его пистолет уткнулся между лопаток жертвы. Кристофер Рюль нажал на курок. Звук выстрела погасил глушитель.
Мужчина дернулся, обернулся к убийце, их глаза встретились. Эта встреча длилась всего мгновение, но Кристофера Рюля вдруг сковал панцирь ужаса. В этом взгляде было нечто, чего он не мог постичь.
Натренированная воля быстро стряхнула оцепенение. Машина ждала его всего в десяти шагах от места убийства. Он преодолел их за считанные секунды. Еще столько же понадобилось, чтобы завести мотор и бросить автомобиль вперед. Он даже не посмотрел на лежащее на земле тело. Больше оно его не интересовало. А то, что промаха не могло быть и человек убит, он нисколько не сомневался.
Менее чем через час он прибыл в аэропорт. Миновал досмотр и сел в самолет. Он смотрел в иллюминатор, как исчезает под крылом самолета страна – и ни о чем не думал. Красивая стюардесса принесла ему бутылку виски. И теперь у него не было причин воздерживаться от выпивки.
Глава 7
Ведев вышел из кабинета ректора после долгого разговора с ним. Общение со своим руководителем удовольствия ему не доставило, по сути дела тот выдвинул ему почти не завуалированный ультиматум. Либо он, Ведев, умерит свои нападки на церковь и религию, либо… Что имелось в виду под словом «либо», тот не расшифровал. Но Ведев в этом особо и не нуждался. За последние годы ему пришлось сменить несколько учебных заведений. И хотя лекции пользовались бешеной популярностью, это лишь ускоряло его уход.
Ведев знал, что все это закономерно и даже в каком-то смысле нормально. В том мире, в каком мы живем, ни на что иное и не стоит надеяться. А потому он даже решил не огорчаться. Другое дело жена, вернее бывшая жена. Хотя прошло уже три месяца после развода и разъезда, он все еще не привык до конца к тому, что они больше не вместе. Несмотря на все увещевания самого себя, рана периодически саднила. И по этому признаку он понимал, что его отношения с этой женщиной для него еще внутренне не завершены. Он думал о том, что же их связывало и еще связывает. Дело было не в привычке, а в той духовной связи, что он чувствовал к ней. Хотя с какого-то момента эта связь оказалась односторонней, с ее стороны провода были оборваны. Сначала она испугалась, затем отказалась последовать за ним в тот незримый мир, в который он входил все дальше и дальше. Хотя ничего страшного в нем нет, по крайней мере, с его точки зрения. Разве он виноват в том, что мир совсем не такой, каким он нам представляется с первого взгляда. Радоваться бы, что приоткрывается хотя бы краешек истины. Так нет, все просто звереют оттого, что кто-то проповедует взгляды отличные от их воззрений. Хотя никаких доказательств истинности своих убеждений они выставить на показ не в состоянии.
А может, это и к лучшему, что если он уйдет, вдруг подумалось ему. Вся эта мышиная возня абсолютно бессмысленна. Ему их не переубедить, не победить. Давно пора прекратить преподавание, запереться в квартире, зажить затворником и заниматься лишь написанием книг. Две предыдущие имели успех и даже неожиданно принесли неплохие деньги, на которые некоторое время можно как-то перекантоваться. Правда, с его характером, с пристрастием к увеселениям и вообще к красивой жизни такой скудный режим будет выдержать не просто. И как решить эту проблему он пока не знает.
Чтобы не общаться с коллегами, Ведев сидел в пустой аудитории и размышлял над тем, как ему следует поступить. Здесь ему долго все равно не продержаться, ректор дал понять, что если он не изменит содержание своих лекций, отставки не избежать. А содержание лекций он менять не намерен. Так что можно сделать вывод о том, что неизбежное не избежать. И все же он пока никак не мог решиться на поступок, который так настоятельно требовала сделать от него жизнь.
Он знал в себе эту черту, часто ему не хватало решительности для совершения поступка, в необходимости которого был убежден. Эти колебания всегда мучили его, много раз он обещал себе, что покончит с этой чертой своего характера, как революционеры с классовым врагом. Но пока все это оставалось в области благостных пожеланий. Вот и сейчас был уверен, что пройдет еще время, случатся немало разных событий, прежде чем он примет окончательное решение, которое и так для него очевидно.
Внезапно в аудиторию вошел молодой человек. Ведев недовольно посмотрел на него – ему не хотелось, чтобы кто-либо нарушал его одиночество, но, узнав вошедшего, изменил мнение. Это был один из лучших его студентов Станислав Кидяев. Когда он общался с этим вполне обыкновенным на вид юношей, то иногда его пронзала настоящая дрожь. Какая-то незримая связь возникала в эти моменты между ними, связь на таком глубоком уровне, что становилось даже не по себе. Анализируя свои ощущения, Ведев приходил к выводу, что речь ни мало, ни много идет о некой единой информационной матрице, к которой они оба подсоединены. Иначе же откуда может проистекать такое сходство мнений, чувств, суждений.
Станислав остановился возле двери, не проходя дальше в аудиторию.
– Ты хочешь мне что-то сказать? – поинтересовался Ведев.
Молодой человек несколько мгновений молча смотрел на профессора.
– Вы уходите? – вдруг скорей не спрашивая, а, утверждая, сказал он.
– С чего ты взял?
Станислав пожал плечами.
– Ничего другого вам ректор не мог предложить.
– Тебе известно о разговоре с ректором?
– Да, – кивнул Станислав головой.
– И что ты об этом думаешь?
– Уходите, – спокойно, как о само собой разумеющим, ответил молодой человек.
– Но почему? – Ведеву был интересен его ответ.
– Ваши старания бесполезны. Они никогда ничего не поймут.
То, что это именно так, Ведев и не сомневался.
– Что же ты тогда делаешь в университете?
– Я уйду после вас.
Ведев нахмурился.
– Глупости, ты должен получить образование, диплом.
– Без вас здесь оставаться нет никакого смысла. А в том, чтобы слушать их чушь, смысла еще меньше. То образование, которое тут дают, это не более чем набор невежественных теорий. Зачем они мне? Только засорять мозги.
Ведев молчал.
– Ты помнишь наше обсуждение на тему: зачем нужны ошибочные теории?
– Разумеется.
– К какому выводу мы пришли?
Станислав посмотрел на него.
– Не бывает неверных теорий, если рассматривать любую теорию, как ступеньку на пути познания. Неверная теория возникает не оттого, что она неверна, а оттого, что ее наделяют чертами истинности.
– Вот видишь.
– Не думаю, что в данном случае имеет место что-нибудь подобное. Эти люди не понимают смысл пути. Их цель любым способом найти очередную остановки.
Да, он прав, подумал Ведев.
– Но я не понимаю, почему? – вдруг спросил Станислав.
– Что почему? – не понял Ведев.
– Им так нужны остановки.
– Ощущение бесконечности надо заслужить, оно дается в награду. Тем, кто не удостаивается этой милости, нужна какая-то замена. Вот они и соскакивают с поезда, направляющего в беспредельность, на самых разных перегонах. А что им еще делать, они же панически бояться там оказаться.
– Вы ощущаете, что вы награждены? – Глаза юноши пристально смотрели на Ведева.
– Трудный вопрос, – улыбнулся он. – Это ведь очень своеобразная награда. Она не измеряется ни деньгами, ни движимым или недвижимым имуществам, ни почестями, ни даже удовольствиями. Она вообще непонятно чем измеряется. Просто ты попадаешь в иное измерение. А дальше делай с этим, что хочешь. Ты даже не знаешь, кем тебе в нем себя ощущать. Человек остается человеком пока он располагается в определенных пределах. А вот там с ним происходит нечто не совсем понятное. Он ощущает, что перестает быть человеком, но кем тогда становится? В этом и заключается загадка. Но я убежден, он не превращается в Бога. – Ведев замолчал, задумавшись. – В этом и заключалось главное заблуждение Христа, он очень сильно ощущал зов беспредельности, но по ошибке стал идентифицировать себя с Богом. А отсюда пошли все дальнейшие неверные действия. Видишь, как одно ошибочное восприятие порождает столь грандиозные последствия. А ты не желаешь изучать ошибочные теории. Их полезность для умной личности очевидна. А вот для глупцов это крайне опасно, они часто принимают их за правду.
– Я вовсе не отрицаю необходимость их изучения, – возразил Станислав. – Но только с теми людьми, которые это понимают. Я не хочу идти на бессмысленный конфликт.
– А на осмысленный?
– Может быть, – чуть помедлил с ответом Станислав. – Но здесь это мне не грозит. У меня совсем иной путь. С вашим уходом мне тут делать нечего. И не только мне?
– И много вас таких?
– Нет, всего несколько. И то я за всех не уверен.
– Ты подожди уходить, я еще сам не решил, что уйду из университета.
– Вы все равно рано или поздно уйдете. Затем тянуть.