Рома едет. Вокруг света без гроша в кармане - Роман Свечников

– Здравствуйте, Нора!

– Добрый день, сынок!

– Я друг вашего внука. Он дал мне ваш номер.

– Знаю-знаю. Ты где сейчас?

– Я возле полицейского участка где-то в центре.

– Подожди минутку, никуда не уходи, сейчас за тобой приедет такси.

У Норы большой дом и собственный магазин на первом этаже. Мы садимся на террасе пить чай, отсюда виден весь Степанакерт. Мы беседуем несколько часов. Она рассказывает о том, как сбежала из Азербайджана, когда началась война, о бомбежках Карабаха, о своем сыне, который освобождал Шуши, а она всю ночь стояла со свечой у окна и смотрела в том направлении, где шла спецоперация. Нора вспоминает о единственном танке, который состоял на вооружении местной армии и был подбит, так и не успев выстрелить.

В Карабахе осталось слишком много следов войны – разрушенные бомбежкой деревни, заросшие воронки от снарядов, следы от пулеметных очередей на стенах, люди без ног, глаз, рук. Я впервые врубаюсь во все это. Несколько дней я брожу как тень по окраинам города, чтобы прочувствовать послевоенный провинциальный дух.

Я захожу в кафе поесть. Денег хватает только на самую дешевую хавку. Официант, мальчик лет пятнадцати, видит, что я на мели:

– Что-нибудь еще хотите?

– Спасибо, больше ничего.

Следующие полтора часа, пока я буду заряжать свой ноут, парень будет таскать мне из кухни всякие вкусности.

Я выхожу на улицу. Уже темнеет, и мне пора возвращаться домой. Вдруг рядом останавливается таксист, который подвозил меня пару дней назад:

– Здравствуйте, садитесь!

– Простите, но у меня нет денег.

– Мне по дороге, садитесь.

Доброта и отзывчивость этих людей, их честность и простота не оставляют мне шанса – я очарован Карабахом. Впереди еще день в Шуши, где я буду лазить по заброшенным мечетям. Интересно, что в Карабахе сохранилось множество мечетей, и никто их не трогает, а азербайджанцы, говорят, разрушили все церкви, к которым только дотянулись руки.

Время летит быстро. И вот я уже пробираюсь к границе с Ираном. К погранпереходу ведет невероятно красивая дорога через горные перевалы. Спускается ночь, я подбираюсь вплотную к границе. За плечами осталась Армения. Я так и не смог влюбиться в нее по-настоящему. Я не смог принять ненависти этого народа к своим соседям, их культа семьи и религии. Армения – мой первый урок познания Иного. Наверное, стоит вернуться сюда еще раз.

Глава 3

Рома в Иране

Святая ненависть

В кромешной тьме бреду к армянскому погранпереходу. В здании таможни нет ни души, в том числе и пограничников. Около часа провожу у окошка паспортного контроля в ожидании хоть одного служащего. Наконец мне ставят штамп.

Хорошая новость – в Иран разрешен пеший переход. Но волнение не отпускает: перед выездом из Минска я обменял свой паспорт на новый, а иранская виза осталась в старом документе. Поэтому в данный момент у меня на руках два белорусских паспорта. В обоих красуется моя фотка.

Пограничников мои документы абсолютно не впечатляют, они крайне увлечены выступлением на Олимпийских играх иранской сборной по тяжелой атлетике. Одним глазом офицер сканирует мои паспорта и ляпает штамп на страницу для “иных отметок”. В следующем окошке мне скороговоркой задают пару вопросов относительно семейного положения, и наконец – я в Исламской Республике Иран!

Огни границы один за другим исчезают за моей спиной. Скоро я остаюсь в полном одиночестве на извилистой дороге в вязкой темноте восточной ночи. Жарко и сюрреалистично – я специально не включаю фонарик, чтобы не разрушить этот магический момент. Где-то внизу в ущелье громко гудит река, вокруг – едва различимые силуэты лысых гор. Я танцую под музыку в плеере, выкрикиваю слова, которые успеваю разобрать. Мне нравится думать о том, как безумно я выгляжу со стороны. Жаль, что этого не покажут по телевизору в моем деканате.

Вдруг меня догоняет автобус. Раз пять я пытался остановить его еще на территории Армении, но водитель не мог принять пассажира на крутом серпантине. Теперь же места для остановки предостаточно, и планы заночевать где-нибудь в горах обламываются – автобус везет меня прямиком в Тегеран.

Как выяснится позже, мне чрезвычайно повезло, ведь от границы нет прямой дороги в столицу, и чтобы добраться до города, мне пришлось бы поменять машин двадцать и убить на это целый день, а может и два. Но теперь я пью вкусный иранский чай, примостившись на переднем сиденье комфортабельного автобуса. В Тегеране я буду всего через четырнадцать часов.

Дорога занимает всю ночь. Мы заправляемся несколько раз. Все вокруг рвет мое нутро на части. Я никогда раньше не был в мусульманской стране: одноэтажные домики песочного цвета, мечети, женщины в черных чадрах, грязные дети, религиозная музыка на улицах и портреты лидера на каждой стене – все вокруг другое, пугающее и манящее. Мне не хватает слов, чтобы описать этот чужеземный мир, в который я вторгаюсь.

В полдень мы прибываем в Тегеран. Я выхожу из автобуса, следом выбегает мой добрый друг водитель и догоняет меня со словами, к которым я не привык:

– Money-money![6]

– I thought it’s free![7]

– No-no. Money-money!

Еще некоторое время он настойчиво пытается выбить из меня деньги, но я решительно разворачиваюсь и ухожу. Пробиваюсь через толпу, которая бессистемно взрывается привычным азиатским лозунгом: “Mister, taxi!” Нужно срочно укрыться в городе. Я продолжаю двигаться вперед по своему внутреннему компасу. В магазине со всевозможной электроникой покупаю местную симку и наконец выхожу в интернет.

Выясняется, что в Иране заблокировано большинство привычных для нас сайтов, соцсети Facebook, Twitter, YouTube и “ВКонтакте” под запретом, не открываются даже многие белорусские новостные издания. При попытке соединения с запрещенным сайтом тебя автоматически перекидывает на страницу с религиозным контентом. Интересно, какая у нее посещаемость?

Конечно, иранцы тоже умеют пользоваться прокси, ssl-туннелями и To r – браузерами. Нарушив закон, я пробираюсь на Facebook. Самое – иранка, с которой я познакомился в Батуми, – присылает мне номер телефона своей сестры. Сестру зовут Неда, я звоню ей, чтобы договориться о встрече.

У меня всегда возникают проблемы, когда я разговариваю по телефону на английском, пока я очень плохо знаю этот язык. Другая неприятность – я понятия не имею, где нахожусь: все названия улиц написаны на фарси без транслитерации. Чтобы объяснить свою геолокацию, я бесцеремонно торможу первого попавшегося иранца и сую ему в руки телефон. Прохожий объясняет Неде мое местонахождение, и она обещает подскочить за мной через час.