Девушка с побережья - Леонид Пузин

Ничто не подсказывало Милице ответов на возникшие у неё вопросы, и девушка решила осмотреть открытую ею удивительную долину. Занималось чудесное летнее утро, солнце только-только поднялось над вершинами восточной горной гряды, огненно красные маки льнули к девичьим ногам, воздух пьянил незнакомыми цветочными ароматами, и в то же время дышалось удивительно легко — не имеющая определённо цели Милица не спеша пошла вниз по течению звонкого ручья.

Русло ручья постепенно расширялось, а течение замедлялось — шагов через пятьсот он впал в маленькое прозрачное озеро. Настолько прозрачное, что, казалось, в нём вовсе не было воды — если бы не отражение склонившихся ив, можно было подумать, что нет никакого озера, а ручей просто теряется в спустившемся на землю облаке.

Девушке вдруг нестерпимо захотелось искупаться в этой невидимой воде, сняв свадебное платье — ай-яй-яй, оно не только запачкалось, но и немного порвалось! — Милица ступила на прибрежный песок. И только почувствовав прохладу и сопротивление воды, девушка окончательно удостоверилась в существовании этого совершенно прозрачного озера. Когда вода дошла ей до шеи, Милица поплыла к противоположному берегу, до которого было не более ста шагов. Оказавшись под нависшими над водой ветками ив, девушка стала на дно — воды ей здесь было по грудь — и окунулась с головой: пусть её белобрысые патлы, намокнув, приобретут мало-мальски приличный цвет.

Когда улеглась рябь, поднятая её плесканием и нырками, Милица вдруг увидела в воде отражение своего лица — не может быть! Её лицо выглядело сейчас куда красивее, чем даже ночью — в преображающих всполохах очага. Волосы приобрели дивный медовый оттенок, невыразительные рыжевато-зеленоватые гляделки превратились в два изумруда, румянец с носа перешёл на щёки, тонкие бледные губы наполнились кровью и значительно пополнели, бесцветные прежде брови сделались цвета тёмного янтаря и, выгнувшись дугами, красиво очертили нижнюю часть лба.

Застывшая живым изваянием Милица не могла оторвать взгляда от отразившегося в воде лица: нет! Невозможно! Это не она! Это — фея долины! Которая почему-то пожелала показаться ей в озере! Однако лицо в воде повторяло все движения девушки — наклонялось, если она склоняла голову, прикрывало глаза, если она прищуривалась, гримасничало, если она высовывала язык — так что после недолгих опытов Милица засомневалась: а может, всё же — не фея? Может, всё же в воде отразилось её лицо? Ну да! Как бы не так! Если бы ночью — при свете луны — такое преображение было бы, пожалуй, возможно, да и то… Но чтобы утром — при солнечном свете… или здесь под нависшими до самой воды ивовыми ветвями ещё задержалась ночь?

Девушка выбралась из укрытия, переплыла озеро, повернулась лицом к солнцу и, дождавшись пока успокоится рябь, робко наклонила голову — да! Здесь в волшебной долине с ней случилось чудесное преображение! Сейчас, освещённое солнцем, её лицо было ещё прекраснее, чем в тени деревьев!

Милицу охватило безудержное ликование: радостно завопив, девушка заколотила по воде руками, подняв тучу брызг, нырнула, выскочила на берег, обежала озеро и снова вошла в воду — слава Белинде! Отразившееся лицо было по-прежнему прекрасным!

Немного успокоившись, Милица вернулась под ивы и, пятясь задом, стала медленно выходить из воды. Вообще-то, у девушки не было оснований жаловаться на свою фигуру… вот только некрасивый, какой-то грязновато-тусклый оттенок кожи… а что? Вдруг да и он изменился в этой волшебной долине? Он, разумеется, изменился: по мере того, как Милица выбиралась на берег и её отражение в воде вырисовывалось в полный рост, глаза девушки всё более очаровывала матовая белизна кожи отражающейся в озере небожительницы. О, Великая Белинда, неужели это — она?! Бывшая уродина, которой побрезговал даже пьяный норманн? Да увидь её сейчас этот пьянчужка — мигом бы протрезвел! Более того: не посмел бы по праву победителя силой взять эдакую красоту, а рабом распростёрся бы у её ног! Ведь её кожа сделалась не просто изумительно белой — её кожа вобрала в себя все самые чистые краски горнего мира!

Любуясь своим отражением в воде, Милица потеряла счёт времени — солнце прошло едва ли не половину пути до полудня, когда девушка смогла оторваться от созерцания дарованной ей красоты. Ах, если бы, когда она вернётся домой, сохранилась хоть малая частица этой нездешней красоты! К сожалению, Милица знала, что, по возращении, волшебные чары рассеются — она опять превратится в дурнушку. А по правде — в белобрысую уродину… И девушка решила в этой удивительной — так похожей на страну вечного лета! — горной долине задержаться до вечера: о, хотя бы один день быть красивее всех на свете! Да за это не жалко десяти лет жизни!

Выбравшись на берег и пройдя несколько шагов по высокой траве, Милица увидела хорошо утоптанную тропинку — значит, она здесь всё-таки не одна? Значит, это не дикий край? А?.. неужели, действительно, страна вечного лета? И она вот-вот встретит бородатого праведника?

Застыдившись своей наготы, девушка захотела одеться в оставленное на другом берегу озера платье и передумала: незачем! По словам посещающих иные миры шаманов, в стране вечного лета даже святые ходят нагишом — стало быть, грех скрывать ту божественную красоту, которую являет сейчас её преображённое тело.

Тропинка привела Милицу к стоящей на возвышенности среди лилий, тюльпанов и ирисов одинокой хижине — похожей на жилище её мамы Дарицы, но только много красивее: с четырьмя большими окнами по фасаду, опоясанную поднятой над землёй на два локтя крытой террасой. В их деревне даже у старейшины Гракха и трёх сотников не было таких красивых жилищ. Хотя, конечно, их несуразные хижины с многочисленными пристройками были несравненно просторнее.

Поднявшись на террасу по семи ступенькам широкой деревянной лестницы, Милица постучала в приоткрытую дверь — в ответ не раздалось ни звука. Что? Никого нет дома? Помедлив, девушка постучала ещё раз — опять тишина.

То ли от стука, то ли сама по себе приоткрытая дверь распахнулась полностью, словно бы приглашая Милицу войти внутрь, и, немного поколебавшись, девушка решилась — в самом деле, не съедят же её небожители?

Внутри помещение разделялось на несколько комнат, каждая из которых, даже самая маленькая, имела хотя бы одно окно — Милица обошла их все, не встретив никого из хозяев. Более того, у девушки сложилось впечатление, что здесь вообще не жили — хотя на кухне горел очаг с вытяжной, выведенной через потолок, трубой, а на столе стояли три накрытых глиняных миски, из которых шёл вкусный запах свежеприготовленной горячей пищи. Кроме мисок на застеленном белой льняной скатертью столе помещались кувшин с вином, серебряный кубок, бронзовый нож и деревянная ложка. Складывалось впечатление, что недавно в эту пустую хижину зашла стряпуха, приготовила обед и ушла перед самым появлением Милицы — чудеса, да и только. Девушке сделалось несколько не по себе: конечно, страна вечного лета — страна чудес, и всё же… между тем, из мисок так вкусно пахло… а Милица сегодня ела только яблоки, груши да виноград…