Репортажи со шпилек - Жанна Голубицкая

С новыми коллегами знакомлюсь в «Домодедово». Многие из них — прямо с самолетов, принесших их из дальних регионов — Екатеринбурга, Перми, Братска. В основном собрались бизнес-леди — также, как и я, рассчитывающие уложить дорогу туда-обратно и недельную жизнь в Италии в одну тысячу евро, а остальные четыре потратить на одежду с целью последующей реализации с прибылью у себя дома. Судя по виду, леди эти не очень высокого достатка. Некоторые из такой глубинки, названия которой я даже по географии не проходила. Парней у нас всего двое на десяток шоп-девчат. Да и мужчины, положа руку на сердце, неказистые — так, разве что только баул поднести или за винцом сгонять. Наверное, серьезных бизнесменов блузочки и сумочки не сильно интересуют или они закупают их крупным оптом.

Для вводной беседы руководитель нашей группы, Галя из Ёбурга, как она сама себя отрекомендовала, собирает нас в самом дешевом буфете аэропорта. Гале за полтинник, она старожил шопинга. «Я с девяносто первого года в деле, собаку съела!» — сообщает она нам. Раньше Галина, по ее словам, «училкой в школе горбатилась, последний хрен без соли доедала». «Но теперь-то я знаю, как из буржуя деньгу вытрясти, — и вас научу!» — обнадеживает нас руководительница. Вид у нее, и правда, матерый. Однако товарки мои только хмыкают: мол, и сами с усами. Оно и понятно: новенькая я тут одна. Да еще Соня с Алтая всего третий раз. Остальные — калачи, тертые годами.

— Ну, бабоньки, — Галя разливает по пластиковым стаканчикам купленный в дьюти-фри «Бейлис», — выпьем как всегда: за то, чтобы первым телом шопинг! А для души — потом!

Глядя на остальных, выпиваю до дна за этот пока непонятный мне тост. Кто-то достает принесенные из дома бутерброды — закусываем. Потом выпиваем еще… И еще. На второй бутылке ликера объявляют нашу посадку — и шоп-тур начинается!

Флоренция: вид с высоты дамских шпилек

Если вы думаете, что Флоренция — это сокровищница итальянской архитектуры, вы думаете не о том. Флоренция — это, в первую очередь, фирменная обувь по бросовым ценам, которую можно найти в магазинах и на складах в окрестностях города. Но места эти надо знать. На то и нужна целевая челночная группа. А ее руководитель нужен для того, чтобы представлять своих подопечных проверенным хозяевам складов и магазинов, а также договариваться на таможне при провозе груза или отправке карго (груз, отправляемый отдельно от владельца грузовым транспортом. — Авт.).

Жемчужина Италии встречает нас проливным дождем, но настоящим шопникам стихия не помеха. Автобус от турфирмы доставляет нас в скромный отель на окраине.

— Так, вещи в камеру, через десять минут на выходе, — командует Галя.

— В какую камеру? — шепотом спрашиваю я у Сони. — Хранения?

— Camera — это по-итальянски комната, — смеется Соня. — Привыкай, еще не такое услышишь!

С Соней мы три часа бок о бок сидели в самолете и вроде бы подружились. Мы почти ровесницы, но перед Соней я — сущее неразумное дитя. По сравнению с моей наивностью (местами, по мнению Сони, переходящей в откровенную глупость) Соня не чувствует себя такой уж салагой в челночном бизнесе. Опытная соратница вводит меня в курс дела — где, что, почем. Мы селимся в одной «камере» и вместе спускаемся в холл, где в полной боевой готовности — в кедах и толстых куртках с капюшонами — ждет наша группа. Командует парадом, понятно, Галя:

— Так, девоньки, делимся по адресам. И цену не сбивать! Узнаю, что кто-то меньше чем на двести пятьдесят евриков согласился, через таможню не поведу! А ты, новенькая, — руководительница поворачивается ко мне, — усвой: в Италии — как на поле чудес. Главное — найти дурака и сделать правильную ставку.

С отчаянием смотрю на Соню:

— Это что за шифровка?

Соня хмурится:

— Если б шифровка! Это жизнь. Как итальяшки говорят, дольче наша вита. Перевожу: некоторые владельцы точек, а, как ты понимаешь, здесь почти все знают друг друга годами, предлагают скидки… ну, за сговорчивость.

— В смысле?

— В смысле — за интим. Да что я с тобой кокетничаю, раз ты в наш бизнес решила податься? Короче, ты с ним спишь, а он тебе скидку на товар. Так вот: меньше чем на двести пятьдесят евро скидки за один секс соглашаться нельзя — собьешь цену другим.

— Так ведь партии товара у всех разные…

— Поэтому все и расходятся «по адресам», где партии товара примерно одинаковые, — объясняет моя новая «сокамерница». — Вот мы сейчас едем на Гросс-Флоренция — обувной склад, где цены бросовые. Предположим, ты набрала товара на тысячу. А если при этом переспишь с хозяином, партия встанет тебе в семьсот пятьдесят. Если итальяшка тобой так проникнется, что больше уступит — твое счастье. Но это вряд ли: тут через каждого местного купчишку, знаешь, сколько наших прошло — и красавиц, и умниц! А они жадные, как черти, эти макаронники! Их уже ничем не удивишь — ни широкой славянской душой, ни обширным бюстом. Но на меньше, чем двести пятьдесят, соглашаться никак нельзя, у нас договоренность такая. Нарушителей Галька в Москве через своего подмазанного таможенника не проводит. А без этого разоришься башлять на прилете, все свои навары в красном коридоре оставишь. И не забывай, что каждое кило перевеса — семь евро. А перевес у тебя будет по-любому — или сразу плати за карго.

— Соня! — буквально взмаливаюсь я. — А если хозяин склада вообще на меня не клюнет?

— Так ты баба или где? — удивляется моя сокамерница. — Ты улыбайся, попу красиво оттопыривай, итальяшки это любят. А не предложит аморе, ну что делать? Придется брать за полную стоимость. Вообще при нынешней экономической ситуации наш бизнес только на аморе и стоит. Без этих аморных скидок да с поборами на таможне, да с арендной платой за торговые помещения дома, да с конкуренцией давно бы уже убыточно было сюда мотаться. Все наши девчонки, как сюда приезжают, обязательно спят с итальяшками. А что такого, муж все равно дома сидит, ничего не узнает. И потом — это же и не измена вовсе, исключительно для дела. Иногда даже и не с торгашами, а так просто, деньги-то нужны.

— Как это? — пугаюсь я.

— Да ты сейчас увидишь! — обнадеживает меня Соня. — Без конца то прохожие прямо на улице клеятся, то тачки тормозят. Пойдем туда, пойдем сюда — ужинать, диско или сразу аморе. У них это быстро, тут мужики охочие до русских красавиц. Платят, конечно, копейки. Но это не мы виноваты, а курортницы. Летом тут русские бабы на отдыхе бесплатно дают направо и налево, вот и избаловали местных мужиков. Так что меньше, чем на двести пятьдесят, на улице тоже не соглашайся.

— Соня, а бывает так, что вообще не сторгуешься?

— Ну, в шоп-туре я такого не припомню, — честно морщит лоб Соня. — Нам «бабки» позарез нужны, чтобы закупиться, поэтому нам не до выкрутасов. А для итальяшек двести пятьдесят евро — не шибкое состояние. Поэтому в основном сторговываемся. А вот на отдыхе — совсем другое дело! Мы с девками и отдыхаем в Италии, привыкли уже. Этим летом подкатил ко мне один макаронник в Анконе и давай мне спагетти вешать про любовь. Ну я его сначала на ужин раскрутила — в дорогом ресторане с рыбным меню, вино самое дорогое заказала и еще шампанское. Он морщился, конечно, но платил. А в конце я еще заявляю: десерт хочу! И заказываю тирамису — три штуки! Видела бы ты его харю! А после ужина он заладил: в отель, в отель… Я ему говорю: хочешь со мной в отель? Отлично, 1000 евро. Он что-то промычал, но поперся-таки в мой номер. На кровать завалил, уже лифчик с меня стянул… Я его отодвигаю: «бабки», говорю, вперед гони! Я, конечно, по-ихнему не разговариваю, но он меня прекрасненько понял! И как заноет: мол, тыща — это молто-молто — много слишком денег, типа, очень дорого. Давай, говорит, за двести. Я ему: ну о кей, пятьсот. Но это моя последняя цена! А он мне: двести пятьдесят — и опять лезет! И тут я его как отшвырну от себя за шкирман — и в дверь, как щенка! Он так и побежал с эрекцией наперевес, очень смешно было! Ну, ничо, пусть знает наших! Я что, на помойке себя нашла — за двести пятьдесят всяким первым встречным уродам давать? Тем более в отпуске! — моя сокамерница расплывается в блаженной улыбке. Явно воспоминания об отдыхе на Адриатике доставляют ей удовольствие.

— А как же тогда сейчас, Соня?

— Сейчас я на работе и это, считай, мой долг. А на отдыхе честная женщина за дешево не дает. А курортниц, которые бесплатно под итальяшек стелются ради счастья переспать с иностранцем, в нашем бизнесе все глубоко осуждают.

— Я поняла, — отзываюсь я, стараясь ничем не выдать охватившей меня паники. Честно говоря, устроение личной жизни в процессе шоп-тура я представляла себе несколько иначе. Романтичнее, что ли…

Через полчаса пробежки по мокрой флорентийской улице под одним зонтом с Соней я убеждаюсь, что моя товарка абсолютно права. А также узнаю главное итальянское слово — manjare (кушать — итал.). Если вдруг услышите поблизости возглас «манджаре», знайте — где-то рядом итальянец. И этот итальянец хочет жрать. Итальянские мужчины почти всегда голодны — во всех смыслах. Поэтому глагол «кушать» у них самый популярный. Пока мы добираемся до обувного склада (в сопровождении одного из русских шопников, кстати), нас пытаются «отманджарить» раз пять, не меньше. Итальянские сластолюбцы (в основном почему-то старые и лысые) подходят прямо под дождем, хватают за рукава и эмоционально взывают: