Искушение для ректора - Яна Соболь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пришло время научить ее нескольким вещам.
Я сел на край стола рядом с ней.
— Здесь райское место, но увидеть и оценить его способен не каждый. Живописное чистое место, замечательный воздух. К нам часто прилетают несколько соколов, спускаются вниз с гор. В последнее время даже стали гнездиться на крыше академии. И это стало проблемой. Погодки начали влетать в стекла и ломать себе шеи. После третьего погибшего сокола я установил решетки на окна всех этажей. Но ради тебя, Катя, мы можем их снять. Чтобы ты чувствовала себя здесь комфортнее. Сколько смертей ты хочешь увидеть, прежде чем попросишь вернуть решетки на окна?
Из взгляда Снежиной сразу пропала злоба и сменилась растерянностью.
— Простите, я не хотела... Я не знала… П-простите.
Я второй раз отметил, как близко она принимает к сердцу чужое горе. Неожиданно. Молодежь, сдаваемая сюда, не отличается повышенной сентиментальностью и сочувствием.
— Здесь ничего не делается без моего ведома. И ничего не происходит просто так. Для всего есть причина, — тут я решил использовать повод и напугать девчонку. — Для смирительной рубашки тоже.
Екатерина вздрогнула и подняла на меня взгляд, ожидая такой же душещипательной оправдательной истории для смирительных рубашек. Но я не собирался задерживаться здесь дольше положенного.
— Привыкай. Шесть других преподавателей живут на первом этаже академии. У нас есть психолог, с ним откровенные беседы обязательны. Когда ты познакомишься с ними и с другими студентами, тогда у тебя появится право судить. А пока воздержись от необоснованных предположений, — я направился к двери. — Следуй за мной.
Она повиновалась без попытки вставить свое ценное мнение.
Освежающее изменение. Хотя и длилось, разумеется, недолго.
Я успел отвести ее вниз по лестнице и через главное здание, когда на первом этаже столкнулся с группой студентов, бегущих в подготовленный обеденный зал.
Вчера начался новый учебный год, и они радовались встрече с друзьями после летних каникул, знакомились с первокурсниками.
Если бы все пошло по-другому, я бы позволил Снежиной присоединиться к празднику. Но вместо этого я пошел дальше, ожидая, что она последует за мной.
Снежина задержалась у входа в зал, засмотревшись на веселящихся студентов.
— Чем они заняты?
— Еда, танцы, развлечения. Студенческая вечеринка, в общем. Все то, чего у тебя не будет. Ты наказана.
— Да пофиг.
Я завернул за следующий угол, не сбавляя скорости.
— Не отставай и помолчи пока, — бросил не глядя.
— Ужин теперь тоже привилегия? — Екатерина заторопилась за мной. — Я проголодалась вообще-то.
— Тебе следовало подумать об этом прежде, чем открывать рот. Тогда и сейчас.
Я остановился и сделал паузу, ощущая злую радость от вида пойманной и выброшенной на берег рыбы по имени Катя.
— Ну ладно… Поймали. Что теперь? Еще раз накажете? Двойное наказание в первый же день?
— Когда ты делаешь ошибку — ты учишься на ней.
Она фыркнула.
— Я не собака Павлова, чтобы отрабатывать на мне условные рефлексы.
— А я не делаю исключений ни для одного студента. Ни для кого. Каждое неповиновение, оскорбление или грубый жест будут пресекаться. Кивни, если понимаешь. Кивни молча!
Она сжала челюсти. Скрестила руки. Перенесла вес с ноги на ногу. Выдохнула. И только тогда кивнула.
— Хорошо. А теперь перестань волочить ноги, распрями спину — и не отставай от меня ни на шаг.
Клянусь богом, в которого я не верю, что в глубине ее глаз сверкнуло пламя. Но я и не таких ведьм укрощал в своей академии.
ГЛАВА 4
ШЕРЕМЕТЬЕВ
До спальных корпусов десять минут ходьбы и подъем на третий этаж.
Екатерина еле поспевала за моим широким шагом, выдвинув подбородок вперед в знак недовольства. Всем видом выражая обиженную девчонку.
На кого она обижена? На меня или на мать?
Черт. Но это… Это сексуально.
Я хватанул воздух. Да, в ней было и еще кое-что привлекательное.
Ее молчание.
Сладкая, славная тишина.
Когда она не разговаривала, то казалась старше. Более зрелой. Обладая гибкой фигурой и уверенной походкой, она держалась изящно и грациозно.
Она очень старалась изобразить неповиновение и враждебность, но когда теряла бдительность, ее выдала натура.
Девочка привыкла подчиняться. Покорное послушание богатым родителям и как следствие, послушная жена выбранному жениху.
— Мы вышли из главного здания, — сообщил я, помогая ей сориентироваться внутри академии. — Здесь расположены классы, офисы, библиотека и столовая. Впереди общежитие. Все студенты должны быть в своих комнатах с девяти вечера. Свет погаснет в десять. Выходить из комнат до самого рассвета нельзя.
Екатерина упрямо молчала, даже не оглядываясь, чтобы посмотреть куда я показываю.
Упрямость с покорностью — опасное сочетание, к которому в прошлой жизни я имел слабость...
— Тут есть спортивная площадка, спортзал и театр. За пределы академии студенты не выходят. Или исключительно в сопровождении.
— Ок. Поняла. Свидания запрещены, — огрызнулась Снежина.
— Есть регулярные общественные мероприятия. Есть психолог, его посещение обязательно.
— Психолог? — она остановилась, ее глаза округлились. — Опять?!
— Он следит за состоянием студентов. Часы с ним обязательны к посещению.
— Ну да, шизофрения не вера, тут выбора не оставляют… — она поморщилась, но продолжила идти. — А если психолог подтвердит, что я нормальная?
— Ты теперь студентка, Снежина. Пока являешься ей будешь следовать правилам. Психолог — часть правил.
— Все веселее и веселее!
— Девяносто процентов из студентов реагируют так, как вы сейчас реагируете. Они изменили свое отношение, и вы измените.
— А остальные десять процентов?
— Переводятся на спецрежим.
Она не спрашивала про спецрежим, а я не стал себя утруждать объяснением.
Мы вошли в общежитие. Я нечасто заходил в это крыло здания. Я избегал его — слишком много юношеских гормонов и розовых соплей с оборками. Не говоря уже о том, что я боялся пройти мимо открытой двери и увидеть что-то, что заставило бы меня принимать неудобное решение.
Личные границы остаются личными даже здесь. Комендант общежития, следил за правилами проживания, Алекс — за их безопасностью. Мне достаточно было только изредка появляться и решать внештатные ситуации.
— Твоя комната. Чемодан чуть позднее доставит Александр, когда досмотрит его.
Снежина скривила губы после нашего неприятного разговора, обошла меня и резко развернулась:
—
