Рассказы - Йозеф Рот

Да, он тосковал по морю, на дне которого произрастали - нет, резвились кораллы, в это торговец верил свято. Во всей округе не существовало человека, с которым он мог бы поговорить о своей тоске, а потому был вынужден носить ее в себе, как море вынашивает кораллы. Ниссен Пиченик слышал о кораблях, о ныряльщиках, о капитанах, о матросах. Его кораллы привозились в аккуратно упакованных ящиках, внутри которых еще сохранился запах моря: из Одессы, Гамбурга или Триеста. Писарь на почте вел деловую корреспонденцию торговца кораллами. Прежде чем вскрыть конверт, Ниссен Пиченик подробно рассматривал пестрые марки на письмах от далеких поставщиков. Никогда в жизни не покидал он Прогроды. В этом маленьком городишке не было реки, даже пруда, кругом - одни болота, и каждый отчетливо слышал, как под зеленым покровом бурлит вода, но никто этого не видел. Ниссен Пиченик воображал себе, что существует тайная связь между невидимыми водами болот и могущественными течениями больших морей и что даже глубоко внизу, в болотах, могли бы существовать кораллы. Он знал, что станет посмешищем для всего городка, если хоть раз заикнется об этом. Вот почему Ниссен Пиченик молчал и никогда не выдавал своих мыслей. Иногда торговец кораллами мечтал, как большое море - какое, он не знал, ибо никогда не видел географической карты и все моря мира просто сливались для него в одно великое море, - затопит Россию, и именно ту ее половину, где он жил. И тогда море, к которому он не надеялся попасть, явилось бы к нему - могучее неведомое море с неизмеримым Левиафаном на дне и всеми своими сладкими, и терпкими, и солеными тайнами.

Дорога от городка Прогроды до маленького вокзала, куда поезда приходили лишь три раза в неделю, пролегала между болотами. И всегда, даже не ожидая посылок с кораллами и даже в те дни, когда поезда не ходили, Ниссен Пиченик направлялся к вокзалу, а это значит - к болотам. Он стоял на краю болота час и дольше, с благоговением слушая кваканье лягушек, словно те могли поведать о жизни на дне, и порой он на самом деле верил, что получал разные известия. Зимой, когда болота замерзали, Ниссен даже отваживался ступать на лед одной ногой, что доставляло ему необыкновенное удовольствие. В гнилом запахе болот он, полный предчувствий, узнавал могущественно-терпкий аромат великого моря, и тихое жалкое клокотание подземных вод в его чутких ушах превращалось в гигантское сине-зеленое волнение. Но ни один человек в городишке не знал, что происходило в душе торговца кораллами. Все евреи считали Ниссена своим. Кто-то из них торговал тканями, кто-то керосином; один продавал молитвенные плащи, другой - восковые свечи и мыло, третий - косынки для крестьянок и перочинные ножи; этот учил детей молиться, тот считать, а еще кто-то торговал квасом, кукурузой и вареными бобами. И всем казалось, что Ниссен Пиченик им равный но только продает он кораллы.

Между тем он, как видно, был совсем другой.

II

Покупатели Пиченика делились на бедных и богатых, постоянных и случайных. К богатым клиентам он причислял двух крестьян из окрестностей, один из которых, по имени Тимон Семенович, выращивал хмель и каждый год, когда из Нюрнберга, Зааца и Юденбурга прибывали комиссионеры, заключал немало удачных сделок. Другого крестьянина звали Никита Иванович. Тот породил на свет не меньше восьми дочерей, которые одна за другой выходили замуж, и каждой нужны были кораллы. Замужние дочери - пока их было четверо - рожали через два месяца после свадьбы, и снова дочерей, которым также требовались кораллы - уже грудным, дабы отвращать злые взоры. В доме Ниссена Пиченика члены этих двух семей считались самыми уважаемыми гостями. Для дочерей обоих крестьян, их дедушек и зятьев торговец всегда держал наготове отменный шнапс, который хранился в ящике, самогон, приправленный муравьями, сухой пробкой, петрушкой и золототысячником. Все остальные, обыкновенные клиенты довольствовались обыкновенной покупной водкой. В этих краях нельзя было и помыслить о настоящей сделке без выпивки. Продавец и покупатель пропускали по маленькой, чтобы торговля приносила обоим прибыль и счастье. В квартире торговца кораллами лежали еще и кучки табака на окне, прикрытые, дабы не потеряли свежесть, влажной промокательной бумагой. Ведь к Ниссену Пиченику клиенты приходили не так, как люди приходят обычно в магазин, просто чтобы купить товар, заплатить и опять уйти. Большинство проделывали путь во много верст. И считались не только покупателями, но и гостями Ниссена Пиченика. Он предлагал им выпить, покурить, а иногда даже и поесть. Жена торговца готовила кашу с луком, борщ со сметаной, запекала на решетке яблоки, картошку, а осенью - каштаны. Вот так покупатели становились не просто покупателями, но и гостями в доме Ниссена Пиченика. Иногда в поисках подходящих кораллов крестьянки присоединялись к пению низальщиц; все пели хором, и даже Ниссен Пиченик напевал себе под нос; а его жена, стоя за плитой, мешала ложкой в такт. После этого с ярмарки или же из трактира приходили крестьяне, чтобы забрать жен и оплатить покупки, и тогда торговец кораллами выпивал с ними шнапса или чаю и выкуривал папиросу. И каждый давнишний покупатель целовался с Ниссеном, как с братом.

Ведь стоит нам чуточку выпить, как все хорошие и честные мужчины становятся нашими братьями, а все милые женщины - сестрами, и нет разницы между крестьянином и торговцем, евреем и христианином; и жаль того, кто утверждает обратное!

III

С каждым новым годом недовольство Ниссена Пиченика своей спокойной жизнью нарастало, но в городке Прогроды этого никто не замечал. Как и все евреи, торговец кораллами дважды в день, утром и вечером, ходил в синагогу, отмечал праздники, постился в дни поста, надевал молитвенные ремешки и плащ, молился, раскачиваясь всем телом, беседовал с людьми, говорил о политике, о русско-японской войне и вообще обо всем, что появлялось в газетах и двигало миром. Но тоску по морю, родине кораллов, нес Ниссен в своем сердце, и из газет, что приходили в Прогроды два раза в неделю, он первым делом просил читать вслух всевозможные морские новости, ибо сам не мог ничего в них разобрать. О море Ниссен имел совсем особое представление, схожее с его представлениями о кораллах. Правда, он знал, что в мире много морей, но подлинным и настоящим морем было то, которое требовалось пересечь, чтобы попасть в Америку.

В один прекрасный день сын торговца бумазеей Александр Комровер, который три года назад ушел в армию и подался на флот, получив короткий отпуск, вернулся домой. Едва торговец кораллами услышал о возвращении молодого Комровера, как сам явился в его дом и начал расспрашивать того о всех тайнах кораблей, вод и ветров. Если все Прогроды были убеждены в том, что молодого Комровера занесло в опасные океаны только по собственной глупости, то торговец кораллами видел в матросе богоизбранного юношу, которому оказана честь и счастье стать в каком-то смысле доверенным лицом кораллов и даже их близким. И люди наблюдали за сорокапятилетним Ниссеном Пичеником, часами бродившим по городской рыночной площади под руку с двадцатидвухлетним Комровером. "Что хочет он от Комровера?" - задавались они вопросом. "Что ему, собственно, от меня надо?" - спрашивал себя юноша.

За все время, которое молодому человеку было отпущено на отпуск в Прогродах, торговец кораллами почти не отходил от него. Вопросы пожилого человека казались ему странными, вот, например, такой:

- Можно ли увидеть морское дно в подзорную трубу?

- Нет, - отвечал матрос, - через подзорную трубу смотрят вдаль, а не вглубь.

- А можно, - продолжал интересоваться Ниссен Пиченик, - будучи матросом, опуститься на дно моря?

- Нет, - говорил молодой Комровер, - но если тонешь, то, пожалуй, и погрузишься на дно.

- И капитан не может?

- И капитан.

- Ты уже видел ныряльщиков?

- Редко, - следовал ответ.

- А морские звери и растения выплывают когда-нибудь на поверхность?

- Только рыбы и киты, которые, собственно, не рыбы вовсе.

- Опиши мне, как выглядит море, - продолжал Ниссен Пиченик.

- Оно полно воды, - молвил матрос Комровер.

- И такое большое, как большая земля, как, например, широкая равнина, где нет ни одного дома?

- Оно такое - и еще больше! - слышался ответ молодого матроса. - Оно такое, как вы говорите: широкая равнина, и то тут, то там встречается дом, правда, очень редко, и это вовсе не дом, а корабль.

- Где ты видел ныряльщиков?

- Ныряльщики есть у нас, на военном флоте, - рассказывал молодой человек, - но они ныряют не затем, чтобы выловить жемчуг, устриц или кораллы, а во время учений или, например, если утонуло какое-нибудь военное судно и из него нужно достать ценные инструменты или оружие.

- Сколько в мире морей?

- Не могу вам сказать, - ответил матрос Комровер, - мы как раз учили это на инструктаже, но я не запомнил. Мне известны только Балтийское, Северное, Черное и Тихий океан.