Обмен мужьями Правдивая история нестандартной любви - Луиза Леонтиадес

К моему удивлению, он улыбнулся и сказал, глядя в моё взволнованное лицо: “А какой моей реакции ты ожидала?”

— Я не знала как ты отреагируешь. Из того, что кто-то что-то написал, вовсе не следует, что ты примешь это, независимо от того, какими могут быть мои чувства.

— Луиза, ты не перестаёшь меня удивлять. Я видел, как ты многое преодолела и я знал, что наш брак будет приключением. Ты подвергаешь проверке признанные обществом ценности и выкидываешь их в окно. Мало кто способен на такое.

— Или мало кто достаточно туп, чтоб делать это! — ответила я с горькой усмешкой.

— Граница между мудростью и тупостью очень тонкая, — процитировал он Spinal Tap.

— Точно. Большой хлеб, — ответила я цитатой же.

— Полиамория, — он вертел это слово на языке, чтобы почувствовать его вкус.

— Звучит немного математически.

— Пожалуй, моему отцу это понравится!

Отношения Жиля с отцом никогда не были простыми, и когда я увидела его ухмылку, я подумала, что, возможно, он радуется тому, что нашёл ещё что-то, что можно использовать для постройки баррикады, для его личной революции. Как раньше использовал для этого незавершение обучения.

— Это просто ещё один способ досадить твоему отцу? Или это нечто, что действительно привлекает тебя?

Жиль успокоился, но я всё равно видела в его озорных голубых глазах отблески возбуждения. И я видела перед собой Жиля семилетней давности. Жиля, в которого я влюбилась когда-то. Он выглядел счастливее, чем когда-либо в последнее время. “Я тоже кое-что читал сегодня” — сказал он.

— Да?

— Помнишь Рона?

Рон Смодермон (Ron Smothermon) был автором нашей любимой книги Победа через просветление (Winning through Enlightenment). В ней он утверждает, что нет плохого и хорошего, а есть только действия и их последствия и именно по ним надо судить о том, что хорошо и что плохо. Позиция, крайне сложная для принятия, если рассматривать насилие над детьми и убийства.

Я сегодня переписывался с Алексом. Он спросил, что удерживает нас вместе, если это не верность. И я начал читать. И смотри, что я нашёл.“ Он открыл книгу и показал мне на предложение.

Я прочла: “Если нет выбора не быть в отношениях, значит нет выбора быть в отношениях.”

Жиль ожидающе взглянул на меня, желая увидеть у меня такой же момент прозрения, какой только что случился у него.

Это не заняло много времени. “Таким образом, мы вместе потому, что мы выбрали быть вместе?”

“Точно!” — сказал он. “И не нужно никакой другой причины. Это самая лучшая причина.”

Но когда мы стали обдумывать открытие нашего брака, оказалось непросто понять, какие именно выражения уважения и честности будут соответствовать нашему решению. Какое количество уважения является достаточным? Если я встретила кого-то в баре, должна ли я позвонить мужу до начала разговора?

До первой выпивки? До первого поцелуя?

Пожалуй, не стоит таскаться по клубам, приговаривая “Я замужем, но мой муж не против этого всего”, как какая-нибудь изменяющая нимфоманка.

— Проблема в том, мрачно заметил Жиль, что ты обгонишь меня на десять очков, пока я пытаюсь сдвинуться с места. Я гораздо стеснительнее тебя и я мало с кем общаюсь вне дома.

Но это было не совсем так, о чём я и сказала:

— Ты вовсе не стеснительный. Ты просто замкнутый, это совсем другое дело. В социальных взаимодействиях, когда они случаются, ты прекрасен. Но если ты однажды оторвёшься от экрана компьютера, возможно, они будут случаться чаще? Как насчёт тренажёрного зала?

— Там не знакомятся с женщинами! — воскликнул он возмущённо. Там просто наслаждаются, рассматривая попы, обтянутые лайкрой!

— Хорошо. Но там много женщин каждый день. Стройных женщин. Женщин, с которыми у тебя есть нечто общее. Женщин, с которыми ты мог бы, для начала подружиться.

Тут у меня мелькнула другая мысль: “Ты всегда много разговариваешь с девушками, когда гуляешь с собаками. Собаки притягивают их как магниты.”

В качестве подготовки к рождению детей, мы завели двух чёрно-коричневых такс, названных Казанова и Клеопатра.

Тут до нас дошёл странный характер нашего разговора, и мы засмеялись. Я советовала мужу как знакомиться с другими женщинами.

— Ага, а как ты собираешься найти кого-нибудь? — спросил он.

— Думаю, это просто произойдёт само собой. Я не собираюсь объявлять, что я доступна для отношений.

— Да, но вокруг тебя вечно парни, мечтающие познакомиться с тобой. И им совершенно не важно: замужем ты или нет.

Я нахмурилась. Я видела полиаморию совсем не такой. Менее чем за сутки, я уже обратилась в эту веру.

— Это не то. Я хочу, чтоб они заботились обо мне. И я хочу, чтоб они были с тобой друзьями, Жиль.

— Это было бы очень странно! — произнёс он, сморщившись.

— Тут так написано, — я указала на статью. “Если вы не можете пригласить любовника вашей жены на ужин, вероятно, это не полиамория” Подразумевается, что все будут дружить.

Нас снова накрыла чудовищность того, что мы делаем. Как мы собираемся вообще это делать? Когда я попробую открыто познакомить своего парня со своим мужем, возникнет проблема. Концепция открытости будет отпугивать людей, при том, что тайные измены считаются относительно приемлемыми. И вряд ли мы сможем поддерживать параллельные отношения, если новый человек не окажется полностью готов пройти через собственную ревность. Ему или ей придётся принять наш брак и то, что мы не собираемся расставаться, приготовиться к тому, чтоб делить нас, как и мы собираемся делить его или её любовь и время с кем-то ещё.

— А что если ты влюбишься и покинешь меня? — спросила я чисто риторически, так как опасалась, что последует ответ, и что этот ответ мне не понравится.

И когда ответ пришёл, он не понравился мне.

— Я не знаю, что будет. Нам следует просто доверять тому, что мы любим друг друга.

— Я знаю, что люблю тебя. Я очень хорошо знаю это после трёх месяцев ада, видит Бог. Но никто не знает, что будет. Возможно, мы просто свихнулись.

— Но какова альтернатива? — спросил он. Мы возвращаемся к моногамии? Знаешь, у меня были собственные близкие отношения. Когда-то была девушка…

Он замолчал, неуверенно глядя на меня.

Вот это был момент! Момент, когда моё сердце подскочило к горлу. И, в то же время, это был момент, в который, несмотря на мои неверность и чувство вины, я поняла… для нас обоих нет пути назад.

— Продолжай, — сказала я, задержав дыхание. Не окажется ли, что полиамория всё время будет такой? Что теперь я всегда буду чувствовать себя на краю пропасти?

— Я ничего не делал, — поспешно сказал он. Но мои чувства к ней были серьёзны. Я работал с ней вместе и был смущён своими чувствами. Я всё ещё любил тебя. Я всё ещё люблю тебя.