Ангельское пламя - Юджиния Райли

— Только не она сама!

Ролан нахмурился и погрузился в раздумье. Наконец он спросил:

— А почему ты сам не привез ее сюда вчера вечером? Что, Фремону захотелось воспользоваться ею в последний раз?

Жан-Пьер внутренне сжался. Это была ужасная мысль. Он только пробормотал:

— Мне показалось, что ты обещал мне не делать больше оскорбительных замечаний по поводу этой молодой женщины…

— Ну хорошо, хорошо, — нехотя согласился Ролан. — Привезу тебе девушку. — Он с усмешкой посмотрел на Жан-Пьера. — А ты возвращайся в постель, ради всего святого. От одного твоего вида эта молодая женщина с криком сбежит отсюда.

— Благодарю, Ролан, — ответил Жан-Пьер. — Как всегда твою доброту превосходит только твоя тактичность.

Анжелика Фремон стояла в своей маленькой каморке, расположенной в задней части дома дяди на авеню Сен-Шарль. Она уже прочитала утреннюю молитву и позавтракала у себя в комнате. Девушка была полуодета — только в пеньюаре, накинутом на нижнее белье. Она укладывала свои жалкие пожитки в потрепанную дорожную сумку.

Анжелика обдумывала странные слова пьяного дяди Жиля, произнесенные им вчера вечером. Как только удалились его гости, он позвал ее. Она даже задрожала, вспомнив его хитрый взгляд.

— Девочка, мне завтра надо уехать, у меня дела на Миссисипи, — сказал он, обдавая ее своим зловонным дыханием. — А ты побудешь здесь, в Новом Орлеане, у моих друзей, пока я буду в отъезде. Уложи вещи и приготовься покинуть дом завтра рано утром. Можешь взять с собой Коко.

Когда Анжелика попыталась было спросить его, чем вызвано такое решение, он грубо оборвал ее.

— Хватит! Не хочу больше слышать твое нытье, девчонка! — крикнул он и направился к лестнице.

Анжелика нахмурилась. Дядя Жиль часто бывал груб с нею, а когда напивался, становился просто невыносим. Она вспомнила, как ее отец — да хранит Бог его душу — как-то сказал ей, что никогда не прикасается к спиртному, потому что эта склонность губительна для их семьи. Похоже, дядя Жиль стал жертвой этого недуга.

И все же она не могла не ощущать некоторой обиды на него. Ведь она прожила у него всего пару недель, а он уже хочет отдать ее в какую-то другую семью! Она вздохнула. Зачем только дядя Жиль привез ее сюда, если теперь собирается выбросить из дома, словно вчерашнюю газету!

На глаза у нее навернулись слезы. Как много перемен в ее жизни произошло за последние недели. Казалось, только вчера она безмятежно сидела дома, вычесывая хлопок или занимаясь прядением вместе с мамой. Трудно поверить, что она лишилась родителей — отца с его добрым юмором и мамы с ее ласковой улыбкой. Уже не петь ей больше на кухне или в саду вместе с мамой.

Она осталась совсем одна. Что ж, придется провести некоторое время у друзей дяди. Может, так будет лучше. Тем более что она часто ловила на себе какие-то странные взгляды дяди. В такие моменты он обращался с ней с тошнотворной лаской, а его дыхание и голос становились сбивчивыми и хриплыми.

Анжелика печально размышляла о своем будущем. Ее мысли прервал стук в дверь. Прежде чем она успела ответить, в комнату вошел Жиль Фремон. Его одежда была измята, лицо распухло после беспробудного пьянства. Анжелика быстро повернулась к нему, возмущенная такой бесцеремонностью.

Девушка зарделась и постаралась соединить края пеньюара. Она была очень соблазнительна в кружевных панталонах и лифчике, открывавшем девичью грудь. Ее юная стройная фигура, словно у мальчика, не давала ему покоя, разжигая похотливое, грязное желание. То, что она была родственницей, не останавливало его.

Теперь Жиль остерегся испробовать прелести племянницы, потому что помнил предупреждение покупателя. Прежде чем уехать, Жан-Пьер отозвал его в сторону и так крепко схватил за галстук, что чуть не задушил. Пока Жиль откашливался и приходил в себя, молодой человек с угрозой в голосе произнес: «Девушка должна быть доставлена нетронутой. Вы поняли, мой друг?»

Жиль понял. Он вовсе не хотел драться на дуэли с этим молодым безумцем Делакруа. Кроме того, богатый банк Делакруа интересовал его куда больше, чем делишки даже с такой красивой девушкой. Жиль знал, когда брал к себе Анжелику, что рано или поздно он избавится от нее с большой выгодой для себя. И он этого добился. Пусть этот Делакруа спит с ней. Несмотря на все уверения Жан-Пьера, что он подберет ей мужа, Жиль не сомневался: молодой повеса соблазнит ее при первой возможности.

— Дядя Жиль! — вскричала Анжелика.

— Ты готова к отъезду, моя дорогая? — спросил он, не отрывая от нее похотливого взгляда.

Анжелика дрожала, стараясь поплотнее запахнуть пеньюар.

— Дядя Жиль, я…

— Ну-ну, дорогая, что нам стесняться друг друга, — хрипло сказал Жиль, подходя поближе и жадно ее разглядывая. — Мы же близкие родственники, разве не так, дорогуша?

Анжелика почувствовала, как сильно забилось ее сердце, когда Жиль подошел еще ближе. Она ощутила его зловонное дыхание и мерзкий запах немытого тела.

— Дядя Жиль, пожалуйста, если вы дадите мне хоть немного времени, обещаю, что буду готова.

Он улыбнулся, раздевая ее вытаращенными глазами, медленно взял пухлыми пальцами девушку за плечи. Она подавила желание вырваться, понимая, что это приведет его в ярость. Он уставился ей в лицо.

— Как жаль, что мы расстаемся, моя дорогая.

— Дядя Жиль, ну пожалуйста, мне надо одеться! — взмолилась Анжелика.

Жиль неохотно отступил назад.

— Ну хорошо. Но имей в виду, мы уезжаем через четверть часа. Надень что-нибудь покрасивее, хорошо, моя дорогая? — Облизывая толстые губы, он добавил: — А ты очень хорошенькая, сама знаешь.

Напоследок окинув племянницу похотливым взглядом, Жиль повернулся и вышел из комнаты. Анжелика глубоко вздохнула. Ей вдруг пришло в голову, что она забыла спросить имена друзей, которые согласились принять ее на время его отсутствия.

Глава 5

Черная карета, запряженная парой серых красивых лошадей, двигалась по залитым ярким солнечным светом оживленным улицам Старого квартала. Ролан Делакруа с наслаждением откинулся на мягкие подушки экипажа своего кузена. Ему всегда нравился в Новом Орлеане особенный, уютный мир Французского квартала. С утра уже улицы были переполнены деловыми людьми, продавцами и покупателями. Пестро одетые темнокожие женщины несли на головах корзины с жаренными в масле орехами, фруктами или овощами. Воздух был теплым и влажным, насыщенным ароматами цветов, росших в каждом дворике, и возбуждающими запахами снеди: горячего хлеба, пряных креольских блюд, готовившихся в многочисленных ресторанчиках.

По обеим сторонам улицы возвышались большие кирпичные здания. Многие были оштукатурены и покрашены в светло-розовый, желтый или зеленый цвет. Балконы, огражденные чугунными кружевными решетками, походили на цветники. На одном из балконов появилась женщина с рыжими всклокоченными волосами. Она выплеснула на мостовую воду после утреннего умывания.