Практическая работа по обитателям болота - Александра Черчень

– Получается, в ауре этого места все же есть твоя вина.

– Есть. Но не та, что мне приписывают, – его лицо закаменело, и шут предложил: – Давай все же продолжим в кабинете. У тебя наверняка много вопросов.

– Ты сам начал, – напомнила я, приподнимая подол, чтобы переступить через порог и вновь оказаться в коридорах дворца. За коротким обменом реплик мы миновали балкон.

– Наверное, это нервное, – спустя минуту молчания ответил Лельер.

Так как мы как раз подошли к моему кабинету, я придержала ответ и, откопав в ридикюле ключ, отомкнула замок. Распахнув двери, я любезно пригласила его:

– Прошу!

– Благодарствую, – получила ответ в том же вежливо-чопорном тоне.

За время моего отсутствия на рабочем месте ничего не изменилось. Разве что шторы были задернуты, и сейчас в помещении царил сумрак. Я прошла вперед, по дороге кинув сумочку на стол, и распахнула тяжелые портьеры. Кольца с тихим скрипом скользнули по перекладине, нарушая вдруг ставшую вязкой и густой тишину. Щелкнул замок, окончательно отрезая нас от остального дворца, и я вдруг очень остро осознала, что мы… наедине.

Я развернулась и изучающе посмотрела на уже занявшего кресло для пациентов Леля. Мужчина щурился от яркого солнца за окном и периодически кидал на меня косые взгляды.

– Ты говорил, что это нервное. Почему? – напомнила я недавнюю оговорку шута.

– Потому что я не знаю, как теперь себя с тобой вести, – почти сразу ответил Лель. – Видишь ли, в последние годы почти никто не знал меня в двух образах. Людям всегда доставалось что-то одно.

Я несколько секунд стояла, барабаня пальцами по спинке своего кресла, а после все же обошла стол и села в соседнее с Лелем. Незачем ставить дополнительные преграды.

– Дело не в Мастере. Дело в том, каким я его… тебя увидела тогда.

– Испугал.

Это было утверждение.

Короткое. Правильное.

– Испугал… Впечатлил дальше некуда.

– Ты хорошо держалась, – вдруг хмыкнул он, пристально глядя на меня невозможно синими, пронзительными глазами. – Практически все мои знакомые леди в такой ситуации свалились бы в обморок.

– Тогда повезло, что у твоего реципиента крепкие нервишки, – чуть суховато отозвалась я, сжав пальцы на подлокотнике.

– Несказанно, – серьезно согласился со мной… Мастер… да, пожалуй, уже Мастер.

И снова молчание. Он смотрел на меня, я на него, периодически блуждая взглядом по комнате. В голове столько вопросов… и одновременно пусто. Мне хочется все-все-все о нем узнать, но я сомневаюсь в том, что можно и, главное, что допустимо спросить.

Виски заныли, и я с тихим вздохом коснулась их подушечками пальцев.

– Я тебя слушаю. – Лельер первым сделал этот шаг.

– М-м-м… – неопределенно протянула я, стараясь собраться с мыслями. – Как тебя зовут на самом деле?

– Так и зовут. – Он открыто усмехнулся и взъерошил светлые волосы. – Лельер Хинсар – последний белый феникс к твоим услугам, Юленька.

– Значит… Два облика, два имени. Лель и Хин.

– Так точно.

– И какой облик настоящий?

– Смотря что считать настоящим, – уклончиво ответил Лель, но, поймав мой осуждающий увиливание взгляд, все же уточнил: – Тебя интересует то, как я выгляжу сейчас и что тут иллюзия?

– Да.

Он щелкнул пальцами, черты лица снова размазались, открывая чуждые моему взору, острые черты Хина. Он чуть улыбнулся и сказал:

– Вот – настоящий.

– Понятно…

Наверное, стоило быть более красноречивой, но сейчас… эх, я только нервно сцепила пальцы и, опустив глаза к полу, замолчала.

– Разочарована? – спустя какое-то время спросил он.

– Нет, скорее, добавилось вопросов. Тебе ведь… сколько? Прости, забыла.

– Я очень молод для белого феникса. Мне двадцать семь… вроде рассказывал.

– Точную цифру не помнила, но что молод – в голове отложилось, – кивнула я и, подняв взгляд на собеседника, с некоторой заминкой продолжила: – Лель… Хин… в общем, выглядишь ты намного старше.

– Да, – хмыкнул белый феникс, заканчивая мою фразу. – А тут, Юленька, я процитирую тебе занятную фразу: «Это не мы такие, это жизнь такая». Облик шута Леля – то, что я получил от рождения. Красивый и чрезвычайно обаятельный раздолбай. Но, увы, некоторые душевные потрясения оставляют след и на нашей физической оболочке. И ты не поверишь, но выгляжу я так лет с двадцати… Я – феникс. И если с нами вдруг нежданно-негаданно случилась смерть, то, воскресая, мы не возвращаемся к прежнему облику, а лепим новый… под состояние души. Так что вот такая у меня неказистая душонка.

– Зря ты так о себе.

– Почему это, госпожа психейлог? – Ирония плескалась в синих глазах. – Или вы тоже считаете верным заблуждение, что страдания облагораживают душу? Так вот – вовсе нет, моя наивная прелесть. Страдания вытаскивают все самое низменное и трусливое. Мы готовы на все ради кратковременного облегчения.

– Лель…

Даже мне было отчасти смешно слушать свой беспомощный лепет. Я не знала, что ему сейчас можно сказать… просто НЕ ЗНАЛА.

– Лель, – эхом повторил Мастер и неосознанно провел пальцами по своей скуле. – Сколько лиц, сколько масок… Ладно, о чем ты хотела поговорить, любопытная кошка?

– Я?!

Да, я удивилась и даже опешила.

– Ну ладно, я, – вздохнул мой собеседник и нервно переплел длинные, чуткие пальцы. – Наверное, основное, что я хотел до тебя донести, – ничего не изменилось. Все то время, что мы общались, я не прятал свою натуру. Наоборот, был наиболее открыт и честен, потому как выбрал тебя реципиентом.

– Лицо, – напомнила я.

– Для тебя настолько важна внешняя мишура? – насмешливо прищурился Мастер.

– Облик шута ты считаешь мишурой? – вернула ему подачу я. – Ведь получается, именно он и есть… наносное. Кстати, а зачем ты это делаешь?

– По бессмертной причине, – спокойно пояснил Лельер и, усмехнувшись, продолжил: – Мне так проще жить. Видишь ли, Юленька, такая стремная рожа, которой обладает Мастер Хин, не способствует образованию дружеских связей, да и вообще веселому времяпрепровождению. А я временами люблю отдохнуть. Лель – «официальный костюм» для должности шута его величества Гудвина. Вместо разноцветных вещей и колпака с бубенцами.

– Ты недооцениваешь себя.

Я по-прежнему не желала соглашаться.

– Как скажешь.

Лельер не захотел развивать тему, посчитав, что проще со мной согласиться.

Повисла пауза. Осязаемая, густая, словно медленно застывающее желе, которое пока еще вязкое, но скоро застынет окончательно.

Я неосознанно облизнула губы и ощутила привкус полыни на языке. Горькая тишина… горькая.

В висках неожиданно сильно отдался перестук тонких, но сильных пальцев по подлокотнику. Он сидел почти неестественно прямо, глядел перед собой и отбивал на деревяшке незнакомую, рваную мелодию.

А я на миг залюбовалась. Резкий, хищный, порывистый, опасный… Мастер Хин. Не шальной мальчишка Лель, а зрелый мужчина. Хотя в его случае это две крайности одной сущности. Когда ты найдешь свое равновесие, друг мой?

– Итак… итак… – в низком, приятном голосе Хина слышалась задумчивость.

– Что? – полушепотом спросила я.

– А не знаю, – неожиданно легко признался он. – Я, если честно, не знаю даже, как себя с тобой вести. Видишь ли, Юлька, у меня есть четкая линия поведения, которой я обычно придерживаюсь в облике Хина. Это существенно упрощает жизнь. Но с тобой… с тобой все иначе.

– У меня вопрос… – Я подалась вперед, внимательно вглядываясь в птичьи черты Мастера. – Этот облик настоящий с физической точки зрения… А в каком виде застряла твоя душа, Лельер Хинсар? Неспроста ведь ты оставил Хина для, так сказать, «взрослой и серьезной жизни», а в основном проводишь время под маской шута?

– Так проще, – пожал плечами он с насмешливой улыбкой, которая странно смотрелась на привыкших к надменным гримасам губам Мастера.

– А мне кажется, что так не проще… тебе просто так хочется, Лель.

– А в чем разница, Юля? – Он едва слышно фыркнул, снова щелкнул пальцами, и передо мной опять сидел шут Лель. Он потянулся, сдул упавшие на глаза бледно-золотистые волосы и, прищурившись, посмотрел на меня.

– Вот еще одно доказательство. – Я ткнула пальцем в приятеля, имея в виду его метаморфозу. – Ты сам себя не принял. Вот и все.

Лель несколько секунд недоверчиво смотрел на меня, а после запрокинул голову, весело расхохотавшись.

– Же-е-енщины, – протянул он, когда наконец успокоился. – Тебе надо обязательно закопаться во что-то, найти там проблему, пожалеть меня болезного и так далее?

– Эм-м-м… – глупо протянула я. – Ты сейчас меня этим заявлением в тупик поставил.

– Юля, все гораздо проще. Я пытаюсь до тебя донести, что это моя жизнь… и поверь, ничего не поменялось. В наших отношениях так точно. Меня беспокоило то, что, столкнувшись с Мастером, ты испугаешься, но, как вижу, этого не произошло. Все.