Шаг к удаче - Ярослав Коваль

Хотя у младшего класса был свой староста, Санджиф счёл своим долгом подойти к группке новичков, уточнить, не нужно ли им что-нибудь объяснить или показать и всё ли им понятно. Причем подошел и к группке девочек, хотя к девичьему общежитию не имел вообще никакого отношения. Илья, проводив его взглядом, лишь покачал головой.

— Ты уж прямо как будто ответственен за всех и вся, — сказал он другу, когда тот оказался рядом. — О девицах есть кому позаботиться.

Аргет пожал плечами.

— Мне не трудно. А они почувствуют, что к ним здесь настроены радушно.

— Ну смотри… Мира, садись к нам! Как у тебя с черчением? Тоже не всё слава богу?

— Да как сказать. — Девушка изящно присела на край стула, положила сумку к ногам. — Схему я начертила, вот знаки расставить уже не успела. Сегодня вечером придётся корпеть.

— По мне, так подобные задания надо давать только в расчёте на сдвоенные уроки. У нас вообще есть хоть кто-нибудь, кто успел всё сделать за сорок минут?

— Есть, конечно. Искра.

— Что ты её приводишь в пример? Она учебный маньяк, ей на роду написано всё всегда успевать.

— Однако ж…

— Нет-нет, Искра мне не пример. Вот если б успел Сева, Серёга или Алдварн…

— Почему это я не пример?! — возмутилась Искра. — Как раз и пример. Я вам доказательство того, что задания, которые даются учителями, выполнимы. Что б вы там ни ныли.

— Легка на помине… Ты — доказательство того, что в принципе невыполнимые задания тоже выполнимы. Раз в столетие.

— И вовсе не раз в столетие. А если б вы больше старались и не глазели по сторонам, когда надо чертить…

— О, Господи… Отвяжись, ради бога, у меня учебный день закончился, я хочу отдохнуть.

— Учиться надо всегда, — назидательно произнесла болгарка.

— Учись всегда и превратишься в Искру… Саф, пошли, нам не дадут спокойно поесть… Саф! — Илья заглянул в лицо другу, потом проследил за направлением его взгляда.

Санджиф смотрел на одну из младшеклассниц. Девчонка была чуть пониже других, темноволосая, белокожая, некрасивая. Но даже сейчас, наблюдая со стороны, ни разу не перекинувшись словом, юноша-аурис почувствовал, что она ему, в общем, нравится. Наверное, с этой улыбчивой бойкой девчонкой приятно будет познакомиться и как-нибудь поболтать на учебные или посторонние темы. Если, конечно, Мирним не будет возражать.

Илья посмотрел на подругу, улыбнулся ей, и она ответила ему тем же. Торопливо составила тарелки на поднос, жестом подозвала кухонного демона.

— Пойдем? Наверное, бассейн уже открыли.

— Сейчас. Только Санджифа разбужу. Эй, Саф! Сын лорда величаво повернул голову.

— Я не сплю. Вы вместе идете в бассейн? Я на фехтование.

— А может, разок сходишь с нами? — Мирним показала на свою сумку — Поплаваешь, расслабишься…

— Нет, у меня договоренность с учителем.

— Ну давай. Я иду к нему завтра утром, до энергогимнастики, — подбодрил Илья, вставая.

Ему ещё нужно было доделать домашнее задание, с которым друг уже справился. А вечером ещё позаниматься медитацией — той, которые уинхалльские школьники не практиковали.

В особом положении тоже были свои недостатки. Усаживаясь в медитацию прямо в спальне (ему требовалось одиночество в четырех стенах, а учебные медитационные комнаты были все заняты, в специальной же комнатке, преобразованной из привратницкой, как раз сейчас монтировали отопление), Илья долго не мог избавиться от посторонних мыслей. Сперва он думал о ближайшем воскресенье в городе — будет оно или нет и удастся ли договорить с Абло Динн-Бегом, сможет ли тот провести своего юного приятеля в клуб. Потом — о разговоре с Санджифом и о дереликте. Потом — о Ферранайре и Ирбале.

«Интересно, что же в самом деле им может быть от меня нужно? — пришло в голову и засело там, словно игла. — Ведь что-то нужно, определённо…» Для благополучной медитации требовалось полностью расслабиться, устремиться мыслями в глубь себя, изгнать из них любые зримые образы. Но ничего не получалось. Размышляя о возникшей перед ним загадке, юноша сперва подумал поделиться сомнениями с Родераном. Потом отбросил эту идею. Видящий, заботясь о своём подопечном, наверняка постарается изолировать его от одноклассников, и тогда Илья точно не узнает, что они задумали.

«Надо им подыграть, — решил он. — Я же буду осторожен, не поеду к ним на выходные, отговорюсь от каких-нибудь опасных приключений вместе. На фиг надо. А вот выяснить, что именно они задумали, просто необходимо».

Глава 2

— Ты куда? — удивился Илья, обнаружив, что на часах полночь, а друг между тем торопливо натягивает плащ. За окном шумел дождь, было уютно и ужасно хотелось спать, но любопытство оказалось сильнее.

— Я к Аддиг.

— Что такое?

— Ну, похоже, ей пора.

— Откуда ты знаешь?

— Я чувствую.

— Офигеть. — Юноша поколебался, но всё-таки спустил ноги с кровати. — Ты что, пойдёшь у неё роды принимать?

— Нет, конечно. Но нужно забрать яйцо. Аддиг не из породы наседок, она может его раздавить.

— Серьёзно? Но ведь в природе у них некому забирать яйца, как же они обходятся? Как размножаются?

— В природе среди виверн никто не проводит селекцию. Аддиг из ездовой породы. Есть ещё боевые, грузовые, водоплавающие, племенные… Декоративные… Ты что, со мной идёшь?

— Конечно. Если ты не передумал отдавать мне Детёныша, то мне, наверное, следует принять участие в его выращивании и воспитании прямо с яйцевого состояния.

— Как пожелаешь. — Санджиф посмотрел на друга с благодарностью и одобрением, а поскольку мимика его вообще была бедна, а воспитанная сдержанность — огромна, можно было с уверенностью сказать, что предложение Ильи произвело на него большое и очень благоприятное впечатление.

Снаружи было холодно и противно — осень приходила в эти широты стремительно, с хозяйской решительностью. Дождь сёк лицо, то и дело к щекам прилипали листья, сбиваемые с веток. Пока ребята добрались до места, они несколько раз в темноте попадали в лужи и вымокли почти с головы до ног, несмотря на плащи. Зато внутри башни оказалось тепло и сухо, уютную тишину нарушали лишь лёгкие вздохи виверн, хруст свежей соломы, шуршание птичьих крыл — время от времени один из ноггов разминался и потягивался, не просыпаясь.

Аддиг, лежавшая в своем деннике, посмотрела на Санджифа жалобно. Она только-только начала вылизываться, глаза её, обычно такие яркие, поблекли, нос был сухим и жарким. Илья погладил виверну возле глаз, где чешуя была помельче, и выжидательно взглянул на друга. Тот как раз извлек из соломы крупное, сплюснутое с боков золотистое яйцо, такое чистое, будто его только что оттёрли и отполировали, да ещё и насухо вытерли. Оно было размером с три мужские ладони и, как оказалось, довольно тяжёлое.