Те, кого нельзя называть - Иван Владимирович Булавин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Смотрите, — Борис Иванович вынул кусок бумаги и начал чертить на нём карандашом. — Вот тут — спуск к берегу, там такой склон, а дальше низина, а у самого берега, вот так стоит пристань. — Он нарисовал несколько квадратов, символизирующих здания. — Там здания стояли, теперь-то, конечно, развалины, только большой дом стоит целый. Вот в нём-то рыбаки и сидели. А теперь, стало быть, муты. Я тут прикинул, запас рыбы там большой, а потому вся стая сейчас внутри, ну, или поблизости. Они, если наедятся до отвала, вялые становятся, могут прямо там спать улечься. Ваша задача — умника пристрелить, а с остальными — как получится. Их и наши перебить могут, когда главного не будет.
— С этим ясно, — сказал я, аккуратно сложил лист и спрятав во внутренний карман. — А как вообще туда добраться?
— Юрка вас отвести рвался, на телеге поедете, а там уже сойдёте за километр. Он с вами в бой рваться будет, но вы не пускайте. Пусть телегу и лошадь охраняет. Юрка!
Парень, как я понял, стоял за дверью. Услышав отца, он открыл дверь и вошёл внутрь.
— Готова телега? — спросил отец.
— Да, батя, готова, — тихо сказал он.
— Слышишь меня, отвезёшь мужиков, а сам сиди у старой водокачки, кобылу охраняй. Дальше — ни шагу. Мал ещё, с мутами тягаться.
— Понял я, — слегка обиженно протянул пацан.
— Иди, — сказал отец, но тут же остановил его. — Стой. Возьми вот.
Открыв ящик стола, он извлёк оттуда небольшой свёрток. Размотав белую тряпку, вытащил револьвер. Оружие было довольно архаичным по своему устройству, но с виду почти новым, даже воронение на стали не стёрлось. Длинный ствол, унитарный патрон, рукоять с деревянными щёчками, для постапа вполне прогрессивная штука.
— Держи, — следом он протянул сыну небольшую коробочку. — Два десятка здесь, но это так, на всякий случай, чтобы себя и кобылу оборонить. Узнаю, что зря пулю потратил, выдеру.
Сын кивнул, но на лице читалось недовольство. Молодой, сердце рвётся к подвигам.
Телега ждала нас у выхода из деревни. Я поначалу переживал, что одна лошадь не потянет телегу, где сидят пятеро мужиков, а если и потянет, то черепашьим шагом, кому-то придётся пешком идти. Увидев лошадь, я сразу изменил своё мнение. Кобыла была натуральным слоном, я таких коней вообще никогда не видел. Тяжеловоз какой-то, допускаю, что генно-модифицированный. Кроме размеров лошадка имела и специфическую масть, ноги и брюхо были белыми, сверху рыжая, а грива и хвост вовсе бесцветные, словно седые.
— Садитесь, — спокойно сказал Юрий, а потом крикнул привратнику: — Открывай!
Ворота отворились, там имелся некий механизм, вроде ручной лебёдки, который только и мог поворачивать тяжёлые бревенчатые створки. Парень уселся спереди, взял вожжи и, легонько хлестнув ими круп лошади, тронулся с места. Я никогда раньше не ездил на лошадях, ни верхом, ни в упряжке, теперь с интересом наблюдал. Скотина, помимо того, что обладала огромной мощью, оказалась ещё и умной, со стороны можно было сделать вывод, что Юрий управляет ей с помощью мысленных команд, вожжи в его руках не шевелились. Понятно, что дело не в этом, просто лошадь знала маршрут наизусть, а потому ей требовалась только команда начать движение, а потом ещё, чтобы остановиться.
— Быстро доедем? — спросил я, подсаживаясь поближе, никаких удобств телега не имела, мы просто сидели в большом деревянном корыте.
— Часа полтора-два, — отозвался он. — Тут срезать можно, если бате не скажете, то быстрее доберёмся.
— А что там?
— Там дорога старая, плохая. Он не велит по ней ездить, говорит, что лошади подковы собьют, и колёса испорчу, а там всего-то километра два проехать, а потом ровно будет.
— Ну, так срезай, — сказал Винокур, которого не прельщала перспектива два часа трястись на жаре. — Потерпим как-нибудь.
Парень улыбнулся, слегка пошевелил вожжами, после чего кобыла прибавила шагу и стала поворачивать вправо. Местность тут, надо сказать, сильно отличалась. Руины зданий попадались на каждом шагу, возможно, когда-то это место было большим и оживлённым городом. Правда, следы разрушений были специфическими, здания, даже без видимых повреждений, ушли в землю, часто на поверхности оставалась только крыша, да и та постепенно исчезала под слоем дёрна. Катастрофа, произошедшая здесь, явно выходила за рамки банального ядерного взрыва или даже обширного землетрясения.
Дорога заняла около часа, потом местность резко пошла под уклон, ниже находилась узкая равнина, на которой стоял одинокий кирпичный домик, в котором с некоторой долей фантазии можно было опознать водокачку.
— Я здесь стоять буду, — с виноватым видом объяснил он, видно было, что хочет пойти с нами, но приказ отца имеет непреодолимую силу.
— А пристань где? — спросил я, спрыгивая с телеги и забирая оружие.
— Вон там, за краем, спуститесь, там и пристань.
Мы разобрали оружие. Двое взяли автоматы, кроме того, с собой было всё дальнобойное оружие. Мой карабин, штуцер Никиты и снайперка Марины, которую взял себе Винокур.
От водокачки до обрыва было около километра, а дальше шла полоса земли вдоль реки, где и стоял полуразрушенный комплекс зданий, переоборудованный в пристань. Дальше начиналась река, больше напоминающая море.
Место было неудобным, когда Борис Иванович чертил свой план, я думал, что от обрыва до пристани будет метров триста, что позволит расстреливать тварей с безопасного расстояния. Но тут было всего около полусотни метров. Дополнительной неприятностью было наличие множества обломков бетона и кирпичей, которые дадут цели укрытие, если, конечно, у мутов хватит мозгов ими воспользоваться.
— Как действуем? — спросил я, посмотрев на Винокура.
— Сначала разведку произведём, — спокойно сказал он. — Сидим, смотрим, а как появится цель — стреляем.
— Вот таблетки, примите по одной, — Башкин выудил из кармана небольшую аптечку. — После той истории с Пасечником я написал рапорт, где-то в глубинах ведомства уже разработали таблетки, повышающие психическую устойчивость. Не панацея, но если умник в этом плане что-то может, лучше подстраховаться.
— А чего тогда не выдал? — спросил я, вспомнив, как охотились на опасного убийцу.
— Я понятия не имел об их существовании, — развёл руками учёный.
Таблетка была довольно крупной, но с глотком воды кое-как провалилась в организм. После этого я вынул бинокль и стал смотреть. Метрах в десяти от меня то же самое делал Винокур, используя оптику винтовки.
Скоро изнутри большого здания (которое, как я понял, тоже было верхушкой высотки, наполовину ушедшей в землю) раздались визги, словно там дрались две обезьяны. Потом они резко стихли, после чего на открытое место выбрался
