Гучок - Валентин Гноевой

Гучок оглянулся. Перед ним стоял мальчуган его же роста в красно-серой бейсболке с надписью «Бэтмэн», который держал в руках детскую машинку. Он внимательно разглядывал велосипед с рюкзаком и, не дожидаясь ответа, снова спросил:

– Ты, навелное, летний Дед Малос?

– Нет. Меня зовут Гучок.

– Дед Гусёк? – уточнил любопытный незнакомец.

– Я не дед. Я мальчик. И зовут меня просто Гучок. А ты, наверное, букву «р» не выговариваешь?

– Букву «л» я не выгаваливаю. А исё букву «з», «с», «сь» и «ць», – сообщил мальчик.

– Букву «р» он не выговаривает. А ещё «ж», «ш», «щ» и «ч», – перевел лягушонок из рюкзака.

– Вау! Гаваляссий! – восторженно уставился на Гошу мальчуган. – Дай мне!

– Я не могу его тебе дать. Он мой друг, – объяснил Гучок. – И дракоша тоже друг. Мы все друзья.

Мальчуган засопел.

– Эта плоха, сто ты ни Дед Малос, – разочарованно сказал он и уселся на песок. – Завтла снова буду длатца в садике.

– А из-за чего вы в садике деретесь?

– Канесна, из-за иглусек.

– И ты, наверное, там самый сильный?

– Не-а, – мотнул головой мальчик и вздохнул. – Ни я. Васпитательница.

– Игорёк! – вдруг раздался чей-то голос. – Встань сейчас же с земли! Простудишься!

– Мама! Не мисай, пазалуста, мне лазгаваливать! – твердо сказал мальчик, но все-таки поднялся.

– Тебя зовут Игорёк? – спросил Гучок.

– Эта мама миня так называит. А миня завут Игаль Лама́новиць Клутой.

– А чего тебя так назвали? Ты, что, все ломаешь? – удивился Гоша.

– Лама́н – эта такое имя. Маиво папу так завут. Паэтому я – Лама́новиць, – терпеливо объяснил Игорёк. – А вы где зивете? Я вас в пелвый лаз визу.

– Мы живем далеко отсюда. И сейчас едем на север к Деду Морозу, – сообщил сверху Гоша.

– К Деду Малосу?! – восхищенно протянул Игорёк.

– Игорёк! Ты почему разбросал свои игрушки? Я их собирать не буду! – снова раздался голос мамы Игорька.

– Мама! У миня здесь вазный лазгавол! Дагавалю и собилу! – рассерженно проговорил мальчик, возмущенно посмотрев на маму, после чего снова повернулся к новым знакомым.

– А засем к нему ити? Папласите ладителей, ани иму письмо написут.

– То, что мне надо, они не напишут, – нахмурившись, сказал Гучок.

– Панятна! Ты этаму Деду заказываес одну иглуску, а ладителям она не нлавица, и Дед плиносит тибе длугую.

– Нет. Я хочу попросить его, чтобы он подарил мне других родителей.

– Ницево сибе! – снова восхищенно протянул Игорёк. – Вот так пада́лацек!

– … Которые позволяли бы мне самому решать, во что мне играть, сколько мне кушать, что одевать…, – продолжал Гучок.

– Вот эта да-а!.. Я иду с вами, – решительно сказал мальчик.

– Игорёк! Надень курточку, ветер очень холодный! – сказала мама Игорька, подойдя к детям.

– Мама! Ва-пелвых, ветла нет. Ва-вталых, я тибе узе гавалил, сто нам надо завести вталова лебёнка.

– Ну, и какая же связь между холодным ветром и вторым ребёнком? – улыбнулась она.

– А такая! Вот у Стасика есть малинький блатик, – стал рассуждать Игорёк. – Пока его мама занята малиньким, Стасик спакойно иглаица. И ему халасо, и мама пли деле.

– Когда ты станешь послушным, обязательно заведем, – снова улыбнувшись, ответила мама. – А пока нас с папой на тебя одного еле хватает. А кто этот мальчик?

– Это мой длуг Гусёк. Мы с ним сицяс будим иглать в паход. Пасли дамой, я плигатовлюсь к паходу.

– У тебя вечно какие-то походы, переходы, перела́зания и скалолазания, – недовольно сказала мама. – Я никуда не хочу идти! Давай, лучше, поиграешься в песочнице.

– Мама, ну, как ты ни панимаис! Я лебенок. А все лебенки долзны лазвиваться, стобы стать самастаятильными. А в паходе самастаятильность лазвивается луцсе всево. Пасли!

И пока мама что-то говорила, пытаясь хоть как-то изменить планы сына, Игорёк шепнул своим новым друзьям:

– Падаздите меня на лавацьке. Я быстло.

И действительно Игорёк довольно быстро снова появился во дворе, толкая велосипед, нагруженный какими-то мешками.

– Ого! Это ты чего нагрузил? – удивился Гучок.

– В паходе плигадится. Пасли быстлее, пока мама не высла.

И компания путешественников уже в новом составе направилась на север.

Игорек оказался очень толковым путешественником. Выяснилось, что он уже два раза ходил с папой на ночную рыбалку. Поэтому он на собственном опыте знал, что может пригодиться в походе. И, хотя Гучок собирался в поход по книжке, но, книжка книжкой, а ценнее собственного опыта нет ничего. Среди всего того, что набрал с собой Игорек, были спальный мешок, в котором было тепло даже в холодные ночи, котелок и сухой спирт для разжигания костра.

Путешествовать вчетвером было весело и интересно. Гучок с компасом ехал впереди. Дорога уводила друзей то вправо, то влево от направления на север, и Гучок беспокоился, что они проедут мимо Деда Мороза. Но, как только появлялась дорожка или тропинка, ведущая точно на север, друзья поворачивали на нее. Поэтому иногда они попадали в лес.

Дракоша, который любил покушать что-нибудь вкусненькое или просто что-нибудь, перепробовал все лесные ягоды и всех лесных жуков, гусениц и бабочек. Поэтому частенько на завтрак он приносил на огромном листе лопуха кучу ягод и пойманных им жуков и гусениц, украшенную разноцветными бабочками. Но из всей этой вкуснятины Гучок и Игорёк выбирали только ягоды, а все, что пыталось уползти или улететь с лопуховой тарелки, доставалось дракоше и лягушонку.

– Я не знал, сто в лесу так много ягод ластет, – признался Игорёк. – А как ани называюца?

– Тут много чего растет. И ежевика, и малина, и земляника, и черника, и голубика…, – начал перечислять Гоша.

– Стой! – остановил его Игорек. – Дальсе я сам знаю. Есё есть зеленика, класника, синика, зелтика…

– Такое в лесу не растет, – рассмеялся Гоша.

– Откуда ты знаес? – собрался, было, спорить Игорек. – Ты в лесу пелвый лаз, а я вталой!

– Я это запомнил, когда бабушка читала Гучку книжку про лес, – сказал Гоша и хвастливо добавил. – Я очень запоминательный лягушонок!

Узнав от запоминательного лягушонка, что в лесу живут дикие пчелы, которые делают дикий мед, Кеша, любивший не только что-нибудь вкусненькое, но и что-нибудь сладенькое, стал устраивать охоту на мед. Для этого он брал банку сгущенного молока и привязывал к ней веревку. Другим концом веревки был обвязан Гоша. Дракоша подходил к пчелиному гнезду и начинал во весь голос расхваливать сгущенку. Любопытные пчелы садились на соседние ветки деревьев и слушали лекцию о пользе сгущенного молока для пчелиного организма, громко жужукаясь между собой. И пока весь пчелиный рой дружно пытался открыть жестяную банку сгущенки, подаренную Кешей, сам Кеша, умыкнув медовые соты, тихонечко уползал по ветру, чтобы пчелы не пронюхали, куда исчез их дом с продуктами.

Когда же пчелы, так и не открыв банку, бросались искать свой дом, Гоша подтягивал её к себе и бежал к ближайшему озеру или болоту. Нырнув туда вместе со сгущенкой, он пережидал, пока одураченные пчелы успокоятся, а потом возвращался к друзьям.

Однажды дракошину лекцию о пользе сгущенки услышал сом, который жил недалеко в пруду. На этот раз пчелы оказались очень изобретательными. Получив банку сгущенки, весь рой выстроился в форме консервного ножа и приготовился открыть подарок. Увидев это, лягушонок дернул банку к себе и побежал. На какое-то мгновенье пчелиный рой превратился из консервного ножа в огромный знак вопроса. В следующее мгновенье он превратился в одураченного иакающего осла, который ещё через секунду стал разъяренным рычащим львом. Туча разозленных пчел погналась за лягушонком и уже готова была вцепиться ему в попу.

Увидев, как Гоша бежит с банкой прямо к нему, сом забыл про свою охоту на ужей и пиявок и притаился в камышах. Лягушонок, добежав до берега, с разбега прыгнул в воду банкой вперед. Увидев раскрытую пасть сома, Гоша резко затормозил в воздухе и плюхнулся на песок. Банка сгущенки и гнавшиеся за ней пчелы затормозить не успели и влетели в рот сома.

Такого деликатеса сом ещё ни разу не пробовал. А Гоша на таком водном аттракционе ещё ни разу не катался. Триста пятьдесят восемь раз ужаленная в язык рыбина, выплюнув пчелиный рой, рванула с места. Гоша, болтаясь на поверхности воды как поплавок, то, погружаясь, то, всплывая, понесся за ней. На его пути попался большой лист кувшинки. И теперь лягушонок летел по поверхности пруда как заправский серфингист, огибая заросли камышей и островки из кувшинок, и поднимая при этом миллиарды брызг над водой.