Праздничный пикник - Рекс Стаут

Вульф покачал головой.

– Меня вы, конечно, можете презирать, мистер Веттер, но с полицией ваш номер не пройдет. Я уже спрашивал вас, друзья ли вы с мисс Корби? Вы поинтересовались, имеет ли это отношение к делу, и я ответил, что, возможно, нет. Теперь, когда вскрылось, что Филип Холт приставал к ней, я повторяю свой вопрос. Дружите ли вы с мисс Корби?

– Конечно, дружим. Я веду ее обедать.

– Вы увлечены ею?

Улыбка Веттера чуть потускнела, но он по-прежнему улыбался.

– Вопрос довольно щекотливый, – сказал он. – Что ж, отвечу. Я видный человек и должен следить за тем, что говорю. Если я отвечу «да», то завтра эту новость подхватят все газеты и я получу десять тысяч гневных телеграмм и миллион писем. Если я скажу «нет, я не увлечен мисс Корби», когда она стоит здесь рядом, это будет невежливо по отношению к ней. Поэтому я просто не отвечу. Пойдем, Флора.

– Еще один вопрос. Насколько я понял, ваш отец работает в одном из нью-йоркских ресторанов. Возможно, вы знаете, замешан ли он в деле о взятках, о котором поведал нам мистер Корби?

– Дьявольщина! У вас уже совсем крыша поехала! – Веттер резко повернулся и зашагал к двери, увлекая за собой Флору. Я встал, проследовал за ними в прихожую, выпустил наружу и закрыл за ними входную дверь. Когда я вернулся в кабинет, Вульф говорил:

– …и я уверяю вас, мистер Раго, что мы все союзники. Кроме, разумеется, убийцы. Ни вы, ни я не заинтересованы, чтобы в это дело вмешалась полиция.

Мастер соусов выпрямился в кресле – мне показалось, что концы его тараканьих усов тоже вздернулись кверху.

– Фтучки! – фыркнул он.

– Нет, сэр, – сказал Вульф. – Я порой и впрямь не прочь прибегнуть к «штучкам», если от них есть толк, но в данном случае речь идет просто об обсуждении прискорбного положения, в котором мы очутились. Так вы не хотите рассказать нам о своих отношениях с Филипом Холтом?

– Вы меня пораваете, – провозгласил Раго. – Я, конечно, знаю, что на визнь вы зарабатываете тем, что разгадываете преступления, все это знают, но для меня вы превде всего – крупный кулинар. Соус «прентан», устричный пирог, маринованные артифоки – это подлинные федевры кулинарного искусства. Сам Пьер Мондор рекомендовал вас. Поэтому меня и поравает, что в обфестве такого маэстро нувно говорить о каком-то убийстве.

– Я тоже не испытываю от этого радости, мистер Раго. И я признателен Пьеру Мондору за высокую оценку. И все-таки, насчет Филипа Холта…

– Ну раз вы настаиваете. Но что я могу сказать? Повалуй, ничего.

– Разве вы не были с ним знакомы?

Раю развел руками и поднял брови.

– Нет, мы встречались. Как и со многими другими. Насколько я его знал? Трудно сказать. Насколько, например, я знаю вас?

– Меня вы впервые увидели две недели назад. Мистера Холта вы наверняка встречали и прежде. Он занимал ответственный пост в вашем профсоюзе, в котором вы тоже играете не последнюю роль.

– Я никогда не занимался делами профсоюза.

– Но вчера вы неплохо выступали.

Раго кивнул и улыбнулся.

– Да, верно. Но это потому, что я играю не последнюю роль на кухне, а не в профсоюзе. В приготовление соусов мне и впрямь равных нет – скаву без ловной скромности. Поэтому меня и пригласили выступить. – Он повернул голову. – Не правда ли, мистер Корби?

Президент ПРАР кивнул.

– Это так, – сказал он Вульфу. – Мы решили, что следует предоставить слово знаменитым кулинарам, и остановили выбор на Поле Раго. Насколько мне известно, на профсоюзных собраниях он никогда не присутствовал. Хотя нам бы этого очень хотелось.

– Мое место на кухне, – провозгласил Раго. – Я свободный худовник. Делами пусть занимаются другие.

Вульф посмотрел на Корби.

– А имя мистера Раго не упоминалось в связи с этим делом о взятках? – спросил он.

– Нет. Я уже говорил, что не уполномочен отвечать на такой вопрос, но в данном случае отвечу: нет.

– Но вы не сказали «нет», когда я спросил вас про мистера Гриффина. – Вульф повернулся к поставщику. – Вы не хотите что-нибудь добавить, сэр?

Я по-прежнему так и не понял, что у Гриффина с левым глазом. Следов повреждения вроде не было видно, но двигался глаз как-то странно. Впрочем, с того места, где я сидел, глаз вообще казался нормальным.

Гриффин выдвинул вперед костлявый подбородок.

– А как вы сами думаете? – сварливо спросил он.

– Это не имеет значения. Я просто поинтересовался, не желаете ли вы что-нибудь добавить в связи со сказанным.

– Нет, не желаю. Мне никто никаких обвинений не предъявлял. И вообще я хотел бы только одного – потолковать с этой дамочкой.

Вульф покачал головой:

– Нет. Пока мы обойдемся без свидетеля. Иди вы до сих пор сомневаетесь?

– Я всегда сомневаюсь. – Голос Гриффина скорее подошел бы человеку, в котором поместились бы два Гриффина. – Я хочу своими глазами посмотреть на эту свидетельницу и расспросить ее. Я согласен – сочинять о ней вам вроде бы ни к чему, но на слово вам я тоже не поверю, пока не поговорю с ней сам. А уж тогда посмотрим, может, я вам и отвечу.

– Хорошо. И все-таки, какие у вас были отношения с Филипом Холтом? Насколько долго и как близко вы его знали?

– Идите вы к черту со своей болтовней! – Гриффин вскочил. – Если у меня и была причина убивать его, неужели я бы вам сказал? – Он оперся ладонями о стол Вульфа. – Предъявите ли вы нам эту свидетельницу? Нет? – Он круто развернулся. – С меня хватит! А вам не надоело, Джим? Раго?

Похоже, угощение Вульфа пришлось гостям не по вкусу. Вульф мог бы попросить Корби и Раго задержаться, чтобы попотчевать их еще порцией болтовни, но, судя по всему, он и сам решил, что это ни к чему. Они, правда, задавали ему вопросы – что Вульф собирается делать дальше, что предпримет свидетельница, почему они не могут с ней увидеться, почему Вульф ей поверил, собирается ли он встретиться с ней и расспросить поподробнее, – но, разумеется, ничего путного не выведали. Словом, расставались все отнюдь не по-братски. Выпроводив компанию, я вернулся в кабинет и остановился перед столом Вульфа. Он откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.

– Обед через двадцать минут, – весело провозгласил я. – Указания есть?

– Фу! Нам понадобилась бы целая армия, а у меня ее нет. Сесть каждому на хвост, проследить все возможные связи с человеком, которого один из них убил… – Вульф разнял руки и опустил кулаки на стол. – Я не могу даже сузить рамки поиска, поскольку желание или необходимость убить Холта могли возникнуть не неделю, и не месяц, и даже не год назад. Возможно, вчера в палатке убийце просто подвернулся удобный случай. И любой из них – Раго, Корби, Гриффин или Веттер – мог этим случаем воспользоваться. Жертва была беспомощна, а нож лежал под рукой. Был и удобный предлог, чтобы зайти в палатку. Убийце оставалось только развязать полог, и круг подозреваемых сразу расширялся до бесконечности.

Вульф хрюкнул.

– Нет. Проклятье! На поиски мотива у нас времени не хватит. Нужно придумать что-то более эффективное.

– Пожалуйста. Я к вашим услугам.

– Боюсь, что и ты мне не поможешь. Вот дьявольщина. Свяжись с Солом, Фредом и Орри – пусть держатся на подхвате. Я еще сам не знаю, для чего, но они мне понадобятся. И оставь меня одного.

Я сел к своему столу и подтянул к себе телефон.

5

За все время работы у Вульфа я могу припомнить лишь пять случаев, когда он сокращал продолжительность своего дневного свидания с орхидеями; в тот день это случилось в пятый раз.

Если Вульфу и удалось что-то придумать, мне он об этом не сказал. Сведения, которыми я располагал, ограничивались указанием связаться с Солом, Фредом и Орри, нашими палочками-выручалочками в тех случаях, когда требовалась подмога. Усевшись за письменный стол после обеда, Вульф порылся в бумагах, подсчитал количество пивных пробок, скопившихся за неделю в ящике, позвонил Фрицу, чтобы тот принес пива, но пить не стал, взял очередную книгу – «Падение» Альбера Камю, три-четыре раза откладывал ее в сторону, а потом брал снова. В промежутках Вульф смахивал со стола соринки кончиком пальца. Когда я включил радио, чтобы прослушать новости, Вульф дождался конца сводки и лишь потом протопал к лифту, чтобы подняться в оранжерею.

Позже, почти час спустя, я поймал себя на том, что тоже смахиваю со стола соринки, и отправился на кухню выпить стакан молока.

Когда в четверть шестого кто-то позвонил в дверь, я сломя голову ринулся в прихожую, по дороге спохватился, что это ни к чему, и подошел к двери уже нормальной поступью. Выглянув в окно с односторонним стеклом, я увидел на крыльце долговязого субъекта, худого, как древко флага, в давно не глаженном коричневом костюме и коричневой же шляпе. Я приоткрыл дверь, насколько позволяла цепочка. Внешность, конечно, для шпика малоподходящая, подумал я, но, кто знает, возможно, у окружного прокурора Делани и у начальника уголовного розыска Бакстера в последнее время начались сложности с кадрами.