Дипломированный чародей/ Кн.1-3 - Лион Де Камп

Вскоре Ши, полностью одетый, но все еще босой, восседал на скамье, на том месте, что указал ему Сверр. В ожидании ужина он оглядывал зал и своих соседей, сидевших за тем же столом. Напротив него расположился рыжеволосый, с рыжей же бородой гигант средних лет, наружность которого сразу напомнила Ши странную фразу Сверра о красном медведе. Пола его багряного плаща откинулась, открывая шитый золотом пояс. За ним сидел еще один рыжий, только чуть посветлее, тонкий в кости, с лисьей физиономией и живыми, подвижными глазками. Затем — юный блондин с золотистым пушком на щеках, примерно тех же габаритов и комплекции, что и сам Ши.

В середине скамьи от пола до потолка вздымались две толстые, богато украшенные резьбой колонны из черного дерева, поставленные так близко к столу, что образовывали нечто вроде трона. Восседал на нем никто иной, как провожатый Ши, одноглазый седобородый старик. Бесформенная шляпа лежала перед ним на столе; а сам он, облокотясь на одну из колонн, вел беседу с одним из гостей — крупным молодым блондином, эдаким крепким орешком, добродушное лицо которого в этот момент было омрачено тревогой. Рядом с этим последним к столу были прислонены огромные ножны, как раз под стать тому мечу, который видел Ши на стене.

Исследователь чужих миров скользнул взглядом по лицам собравшихся и остановился на стройном юноше. Тот кивнул ему и, обогнув стол, подошел ближе.

— Не возражаешь, если я присяду? — застенчиво улыбнулся он. — Ведь еще Хавамал говорил:

Горе сердце снедает,Коли добрым друзьямНе поведаешь мысли свои.

Эти строки он произнес нараспев, своеобразно выделяя аллитерацию, что придавало старинному нерифмованному стиху удивительное обаяние.

— Наступает Время… У меня есть еще минута, чтобы поболтать с простым человеческим существом. Знаешь, мне страшно, и я этого не стыжусь. Кстати, меня зовут Тьяльви.

— А меня — Харальд, — ответил Ши, произнеся свое имя на манер Сверра.

— Тебя ведь Странник сюда привел? Ты случайно не из заморских ворлоков?

Ши уже второй раз слышал это странное слово.

— Да я и понятия не имею, что такое «ворлок», честное слово! — воскликнул он. — И Странника вашего знать не знаю. Я просто заблудился, а он показал мне дорогу сюда. Кто бы мне объяснил, в конце концов, куда это я попал?

Тьяльви расхохотался и основательно отхлебнул медовухи.

— Не понимаю, чего тут смешного? — буркнул Ши.

— Не обижайся, друг Харальд! Но знаешь, когда человек говорит, что заблудился на Распутье Мира… Ха-ха-ха! В жизни ничего смешней не слышал!

— Где-где? На каком, говоришь, распутье?

— На Распутье Мира, конечно! Ты что, с луны свалился? Очнись! Да еще и времечко не лучшее выбрал — Они же все в сборе… Вон сидят. — Тьяльви мотнул головой в сторону четырех бородачей. — Знаешь, на твоем месте я бы помалкивал. Пусть никто не знает, что ты не наделен силон. Хавамал, знаешь, как говорил? —

Мудрецу молчаливому льЛиха страшиться,Когда гостем вступает он в дом?

Боюсь, плохо тебе придется, когда начнется заваруха: тебя же ни один из Них не взял под крыло... Но, впрочем, покуда они воображают, что ты ворлок, все в порядке. Дядюшка Лис, — указал он на одного из бородачей, маленького человечка с острыми чертами лица, — Дядюшка Лис тогда тебе поможет. Слушай, а может, ты герой? Героя я мог бы устроить на службу рыжебородому, когда настанет Время.

— Какое время? О чем ты? Я ничего не…

Но тут появилась Од в компании с другой девушкой, неся нагруженные едой деревянные блюда.

— Привет, сестрицы мои! — жизнерадостно завопил Тьяльви, пытаясь ухватить с блюда ломоть потолще. Вторая девушка — Ши ее до этого не видел — отвесила юноше легкого пинка и поставила еду перед тем, кто явился последним.

На блюде лежали куски мяса и большая хлебная лепешка, похожая на стеганое одеяло. Ни ножей, ни вилок, ни овощного гарнира здесь явно не предусматривалось. Да, до столового серебра они еще не доросли, — вздохнул про себя Ши, отломил кусок хлеба и вгрызся в него. На вкус тот оказался куда лучше, чем с виду, и он решился попробовать мясо — что-то вроде вареной свинины, довольно неплохо приготовленной и богато приправленной. Разохотившийся Ши нацелился уже на следующий кусок, когда заметил, что воительница Од все еще стоит рядом.

Увидев, что гость уставился на нее, девушка вежливо шаркнула ножкой и затараторила:

— Господин мой, и яства эти, и все, что есть в доме — все к услугам твоим, желания твои — закон для нас! Не угодно ли тебе еще чего-нибудь?

Ши следовало понять, что слова эти — всего лишь дань вежливости, и ему полагалось бы в свою очередь похвалить хозяйскую стряпню, но крепкая медовуха, выпитая на голодный желудок, сделала свое черное дело. В нем неожиданно проснулись амбиции здорового американского едока.

— Гм... Не будет ли особым нахальством с моей стороны попросить у вас немножко овощей?

Всеобщее молчание продолжалось несколько секунд. Од с Тьяльви, разинув рты, воззрились на Ши. Затем они внезапно разразились хохотом, причем девушке пришлось прислониться даже к стене, а молодой человек, упав грудью на стол, катался по нему в полном изнеможении. Ши смущенно моргал глазами, зардевшись и бессмысленно вертя в руке недоеденный кусок мяса. Он даже не заметил, как грозно нахмурились те четверо, что сидели с другой стороны стола. Рыжеволосый гигант слегка повернул голову в их сторону и буркнул:

— Та-ак! Человечьи отпрыски уж позволяют себе смеяться в присутствии Асов! Тьяльви, мальчик мой, а ну-ка поведай нам, что наполнило тебе сердце таким весельем?

Несмотря на грозный тон рыжебородого, Тьяльви даже не попытался сдержать хохот и между взрывами смеха смог только выдохнуть:

— Этот… этот ворлок Харальд решил скушать… репку!

И тут же смех его потонул в громоподобном хохоте великана, который откинулся на спинку стула и ухватился за бока:

— Хо-хо-хо-хо! Харальд-репка! Ха-ха-ха!

Его подобное урагану веселье постепенно заразило всех его троих соседей, даже затянутого в голубой плащ угрюмого Странника. Когда они немного успокоились, Ши повернулся к Тьяльви:

— А что я такого сказал? — пробормотал он. — В конце концов…

— Послушай! Во-первых, ты заработал себе прозвище — Харальд-Репка, отныне и навсегда. А во-вторых, боюсь, под знамена рыжебородого тебе уже не стать. Вряд ли ему нужен герой, поедающий репу вместо мяса. Между прочим, мы в Асгарде откармливаем репой свиней.