Властелин Времени - Мэл Одом

Джагу хотелось пойти самому посмотреть, насколько опасны повреждения, но он поборол это желание: помочь ему не хватило бы умения, а если дела были совсем плохи, то лучше было об этом и не знать.

Не успел двеллер подняться на палубу, как в лицо ему ударили капли дождя. Мир над головой был темно-серым; серый цвет царил повсюду. По палубе «Одноглазой Пегги» с гарпунами в руках спешили пираты, закутанные в дождевики и набросившие на голову капюшоны.

Когда начался дождь? Джаг этого не заметил; он был занят тем, что записывал все, что мог вспомнить об Имарише, где, как сказал Великий магистр, он кое-что оставил Для Джага.

На этом настоял волшебник Краф; таким образом, если сам Джаг погибнет во время пути, другие все же смогут найти оставленное Великим магистром. Напоминание о возможной гибели, особенно произнесенное посреди моря, полного кровожадных чудовищ, не прибавило двеллеру особой бодрости духа. Но его возражения разбились о каменистую отмель прагматичности, которую олицетворял собой Краф.

– Всем глядеть в оба! – завопил взлетевший на рею Криттер. – В глаз его бейте, если получится, в глаз! Чертовой твари это не понравится, сами увидите!

Джаг посмотрел на капитанский мостик, рассчитывая увидеть там Халекка или Крафа. Но возле большого штурвала был только рулевой, а вокруг него с десяток пиратов, и все они напряженно всматривались в бурлящую серо-зеленую воду.

Вокруг них клубился грязно-серый туман, пластами накрывая скользкую от дождя палубу «Одноглазой Пегги». Двеллер едва мог разглядеть нос и корму. Обычно там горели фонари, чтобы другие суда не наткнулись на них во тьме, но сейчас гномы-пираты совсем не стремились к тому, чтобы их кто-нибудь заметил. Они находились в опасных водах. Здесь можно было встретить гоблинов на краденых судах, да и пиратов-людей тоже: они охотились за ценными торговыми грузами, которые с юга материка переправляли кораблями на север.

– Дризил, – рявкнул знакомый голос, – ты видишь хоть что-нибудь, все равно что?

– Нет, капитан Халекк, вижу только, как вода бурлит, а твари никакой ни слуху ни духу.

Дризил стоял на вахте в люльке впередсмотрящего высоко над палубой, скрытый густым туманом, и Джаг сомневался, что молодой гном со своего поста мог разглядеть хотя бы палубу.

Очередной удар заставил «Одноглазую Пегги» накрениться вправо; и снова удар был нанесен ниже ватерлинии. Двеллер подумал о матросах в трюме, которые сейчас заделывали пробоины. Как быстро корабль набирал воду? Он вспомнил те три раза, когда ему самому приходилось заниматься этим нелегким делом. Ничего приятного в этих воспоминаниях не было; дважды корабль потонул, несмотря на все их усилия, а один раз чуть не утонул сам Джаг.

– Понятно, – воскликнул капитан Халекк, – тварь еще здесь, никуда не делась! Играет, понимаешь ли, с нами! Нет, ребята, надо непременно прикончить это чудище!

Джаг, уже успевший промокнуть до нитки, двинулся вперед, крепко хватаясь за перила, – корабль сильно раскачивало.

На носу корабля, сжимая в мощной руке гарпун, стоял наготове Халекк. Гномий капитан казался в ширину не меньше, чем в высоту, такие мощные у него были плечи, да и ростом он был на пару дюймов повыше обычных гномов, хотя и ниже большинства эльфов и людей. Его пышная борода свисала до пояса, и в нее были вплетены вырезанные из пожелтевшей слоновой кости рыбки и другие морские твари; в ушах висели золотые серьги. Шрамы на руках и лице выдавали долгие и нелегкие годы, проведенные в плаваниях по Кровавому морю, – репутацию себе пираты чаще всего зарабатывали оружием и храбростью.

Когда Древние маги подняли остров со дна моря, чтобы укрыть на нем Великую Библиотеку, они продумали для него и защиту от обнаружения. Первой ее линией были чудовища, которых Древние выпустили в воды моря, а второй – добровольцы, вставшие под знамя, украшенное черепом и костями. Корабли с материка не зря старались держаться подальше от Кровавого моря.

После Переворота пиратов развелось множество. Во времена объединившего под своей рукой полчища гоблинов лорда Харриона те захватывали корабли и мешали перевозить книги с материка, но после ожесточенных сражений союз людей, гномов и эльфов сумел одержать в этой кровопролитной войне верх.

В основном добровольцами на корабли, охранявшие Рассветные Пустоши, шли люди – живущие недолго, но питающие необоримую страсть к опасности и риску, они прекрасно подходили для морского пиратства. К тому же многим это занятие, помимо того, что отвечало их склонностям, помогало еще и разбогатеть.

Иногда в море ходили и гномы, и эльфы. Чаще всего они нанимались на корабли на короткий отрезок времени. Гномы, как правило, отправлялись на поиски драгоценных камней, к тому же такие путешествия давали им возможность познакомиться с кузнечным мастерством своих собратьев в других землях. Эльфы, следившие за состоянием всего живого на острове, привозили из странствий новые виды растений и животных. Никто из них, оказываясь вдали от острова, ни единым словом не упоминал ни о нем, ни о Великой Библиотеке. На острове у них оставались семьи, жизнь которых могла подвергнуться риску, если бы тайна выплыла наружу. Чужаков редко привечали в Рассветных Пустошах, потому что таковым не было особого резона беспокоиться о безопасности города и его населения.

Бывали, конечно, и исключения. Джаг родился на материке и никогда даже не слышал о Великой Библиотеке, пока с помощью Великого магистра Фонарщика не был освобожден из рабства в гоблинской шахте по добыче драгоценных камней.

И корабль «Одноглазая Пегги» тоже был особенным – только на нем во всем Кровавом море капитаном служил гном. Капитан Халекк принял его под свое командование, когда капитан Фарок скончался на руках у Великого магистра во время их побега из подземного порта Каллиделл. В тот раз они нашли и украли знаменитый Камень Уматуры. Каллиделл находился в сердце потухшего вулкана, а резные грани Камня Уматуры, когда их расшифровали, помогли понять мертвый язык многих давно не понятных никому книг, что подвигло Великого магистра отправиться в еще одно путешествие на полный опасностей материк.

Покачиваясь вместе с кораблем – определенно чувствовалось, что он опасно тяжелел от набиравшейся в трюм воды, – Джаг поднялся на верхнюю палубу. Это было довольно сложно, поскольку «Одноглазую Пегги» трясло и качало. Двеллер огляделся, пытаясь сообразить, где граница между небом и морем – цвет у них сейчас был почти одинаковый.

– Вон там! – крикнул один из пиратов, указывая за левый борт.

Джаг стремительно обернулся и уставился на серо-зеленую воду. Сначала он ничего не увидел, но потом зоркие глаза двеллера, невзирая на резавший их колкий, мелко рассыпавшийся по океанским волнам дождь, разглядели под водой движение.

Под поверхностью моря показалась пурпурно-красная, пульсирующая, покрытая чешуей масса, почти сразу же исчезнувшая в морских глубинах.

– Что это было? – требовательно вопросил Халекк.

– Чудовище, – ответил кто-то.

– Какое чудовище?

– Большое…

Халекк выругался и принялся мерить шагами корму.

– Большое? А то я не догадывался, что оно большое. Достаточно было почувствовать, как оно бьется о «Пегги», чтобы разобраться, что к чему. А вот хотелось бы мне знать, каким образом мы с ним справимся.

– Можно бросить мясо в воду. Тварь нырнет за ним на дно и оставит нас в покое.

– Мясо не поможет, – произнес спокойный голос. – Тварь эта – бородатый хорвум. Можете ему хоть все мясо на борту скормить, он от нас не отвяжется. Чудовище ищет живую добычу, и ее ничто от этого не отвлечет.

Двеллер шагнул вперед, чтобы заглянуть за раздувавшиеся на ветру паруса, и увидел приближающегося к ним Крафа.

Шести с половиной футов ростом и тощий как палка, волшебник тем не менее производил внушительное впечатление даже среди колоритной команды гномьего пиратского корабля. Остроконечная шляпа вопреки законам природы не слетала с головы старика даже при штормовом ветре. Будучи волшебником, Краф в ответ на изумленные восклицания отвечал обычно, что магия не менее естественна, чем смена времен года.

Длинная седая борода его спадала до пояса, а волосы свисали ниже плеч. В последнее время старый волшебник выглядел еще более осунувшимся, но в проницательных зеленых глазах пылал отсвет подвластных ему незримых сил. Лицо у Крафа было длинное и узкое; оно будто всплывало из моря седых волос и бороды и казалось острым, как топор, который в состоянии разрубить камень.

На волшебнике были простые домотканые штаны и белая рубашка, поверх которой он накинул красновато-коричневый дорожный плащ. В руке он держал длинный деревянный посох толщиной в руку, с загнутым концом, возвышавшийся над остроконечной тульей его шляпы.

– Бородатый хорвум, говоришь? Никогда не видел такого, – сообщил Халекк.