Раб сердец - Александр Лукьянов

      Ждану весьма не понравился наглый вид полудюжины нечёсаных и неряшливо одетых личностей с мутными похмельными глазами, рассевшихся у входа с кружками пива. Но, в конце концов, возразил он себе, поесть в придорожной столовой имеет право каждый, независимо от выражения физиономии.

      Ждан уже допивал компот, когда одна из личностей, испустила долгую пивную отрыжку и отчётливо произнесла:

      -Поди-ка эти аж из самой Мохны прутся? Плохо там им, беднягам!

      В ответ раздалось нарочито громкое ржание остальных. Казалось, они только ждали знака, которым и стало это высказывание.

      -Дык ещё бы! -поддержал долговязый дылда с бледным, угреватым лицом. -Вона как на нашу тухлятину набросились, жрут за обе щеки и не давятся.

      Последовал новый взрыв тупого гоготания мутноглазых. Сидевшие рядом с Жданом супруги-попутчики и её дочь, побледнели и перестали есть.

      -Не обращайте внимания и не бойтесь. –спокойно сказал Бран. -Нарочно нарываются на ссору, хотят припугнуть, но ничего у них не выйдет.

      -Не, ну разве не гады эти столичные? -задумчиво вопросил первый мутноглазый. -Паскудные пиявки! Сосут нашу кровь, запивают нашими слезами. Нельзя их сюда пускать. Пусть сидят в своей Мохне и не поганят здешних мест.

      -Да уж, хороши! Разъезжают, чтобы поиздеваться над нищетой на окраинах. А кто виноват в ней? Они сами! -злобно закричал ещё один нечёсаный.

      -Замолчи, пьяный забулдыга! -издевательски проблеял прыщавый. -Не боишься их обижать? Ведь они-то тебя не трогают. А вдруг тронут? Вон, какое сытое бабьё - раздерут в клочья твою морду!

      -Начхать! Наплевать! - заорали остальные. -Мы здесь хозяева! Пусть убираются! Вон отсюда! Долой!

      Ждан неторопливо отпил глоток воды, промокнул губы платком, неторопливо встал и приблизился к столу задир, предусмотрительно остановившись у стойки с кастрюлями.

      -Во многом вы правы, любезные. - с подчёркнутой вежливостью сказал он. -К сожалению, Мохна не слишком хорошо обращается с остальной Рунью. Не могу не согласиться. Однако же, мне кажется, что по этому поводу оскорблять случайных проезжих... не по-мужски как-то...

      -Ты чего же это, хочешь сказать, что мы - не мужчины? -обрадовался угреватый. Появился повод угрожать дракой и, покочевряжившись, отказаться от неё за хороший выкуп.

      -Да. -кротко согласился Ждан. -Задницы поросячьи.

      На секунду воцарилось замешательство, после чего прыщавый вскочил и выхватил нож. Ждан, не глядя, схватил кастрюлю с горячей кашей и без размаха швырнул её. Раздался гулкий звон, долговязый дылда с засыпанной гречкой головой повалился под стол. Еще двоих постигла та же участь. Женщины, опрокидывая скамьи, с визгом и плачем сбились в кучку. Четвёртый задира, с пронзительным верещанием перепрыгнул через стол и бросился было на Ждана, но бывший сотник легко уклонился и ударил нападавшего ребром ладони по шее. Тот по инерции пронёсся дальше и уже в бесчувствии врезался в стену. Пятый, тихо скуля, и прижимая вывернутые руки к животу, повалился под стол. Шестому не удалось убежать: Ждан ловко подставил подножку и с невыразимым наслаждением пнул упавшего в копчик. Проклятия и ругань нападавших сменились заунывными стонами.

      -Прошу прощения, намусорил. -извинился Ждан перед восхищенно уставившейся на него круглолицей служаночкой. -Вот возьмите, надеюсь, трех десяток хватит за кашу и за уборку?

      Он протянул деньги и, переступив через скребущего пальцами по полу забияку, вышел из столовой. Прочие путники, оставляя недоеденное, поспешно последовали за ним. Ждан тяжело вздохнул, забрался в повозку, устроился на своём месте и привычно изготовился дремать. По крыше зашелестел холодный дождь. Зафыркали лошади, раздалось протяжное «Н-но!» ямщика и поезд двинулся дальше. Через сутки ему предстояло прибыть в Зазныбье и остановиться в Яме города Поползаевка.

      4 

Уроки БранаПоползаевск        Поползаевск считается сердцем Зазныбья и расположен в самой середине лесного Большерунья. Стоит у слияния рек Зловунки и Зныби. Основан приблизительно пятисот лет назад. Прежде назывался Чистоградом, Население - около ста тысяч человек, ежегодно сокращается на пять тысяч. Прежде был одним из важнейших ремесленных городов Зазныбья, славился грамотностью и воспитанностью жителей. Хозяйство в настоящее время почти отсутствует за исключением переработки вывозимой на запад древесины а также пушных и кожевенных промыслов. Исторических и художественных достопримечательностей нет.

      Ждан провёл в Поползаевске три дня и тот произвёл на бывшего сотника удручающее впечатление. Если Мохна в каком-то смысле действительно была столицей - взяточников, казнокрадов, чиновников, ростовщиков, проституток и уличного ворья - то Поползаевск можно было смело считать образцовым вместилищем спившихся и опустившихся, оцепеневших в тупом забытьи захолустных работяг.

      -И пёс с ним, на что тебе этот Поползаевск? -рассудительно сказал ему Видимир Обстоятельный, вчерашний выпускник учительской подготовильни. -Вот я, к примеру, ни детоводом работать не собираюсь за считанные гроши, ни в этой вонючей гадюшне гнить. Поеду на село. Там, конечно тоже мало хорошего, но хотя бы не так страшно.

      Ждан познакомился с Видимиром в харчевне «В последний миг» в узком и грязном Конопляном тупичке, у старинной городской стены времен Чёрного Властелина. Над входом в харчевню красовалась вывеска: широкая доска, окрашенная в чёрный цвет. Какой-то незадачливый художник-самоучка изобразил на ней толстяка за обеденным столом и стоящий у него за спиной скелет. Впрочем скелет, кажется, не питал по отношению к упитанному едоку никаких злых чувств, потому что задумчиво рассматривал из-за плеча едока расставленную на столе снедь и выпивку. Фонарь с никогда не мытыми стёклами скупо озарял это высокохудожественное произведение.

      Ждан и Видимир сидели в углу большого сыроватого и грязноватого полуподвала, которым, собственно, и была харчевня. Налево от входа, у стены, располагалась большая рунская печь, где никогда не гасили огонь и где хозяин харчевни по прозвищу Отравитель готовил дешёвую пищу из продуктов подозрительного качества и неясного происхождения. У печи на кирпичной стене висели покоробившиеся портреты Зуда Крысеня и Хоря Головастика. Печь и стол для готовки отделяла от остального пространства подвала стойка из некрашеных досок, за ней-то и проводил почти все время сам Отравитель. Стены харчевни разрисовал явно не тот, кто создавал вывеску, а куда менее целомудренная и куда более одарённая личность. Прямо на кирпичной поверхности он разместил цветные недвусмысленные картины самого откровенного содержания. Вдоль расписанных стен буквой «П» были расставлены старые обеденные столы (которые, к чести Отравителя, всё-таки ежевечерне отскребали и мыли), длинные сосновые скамьи и тяжёлые грубые табуреты. Под потолком висело тележное колесо по ободу которого была прикреплена дюжина масляных ламп, довольно сносно освещавших подземелье.