Космонавты Сталина. Межпланетный прорыв Советской Империи - Антон Первушин

Ракеты Засядко состояли из трех частей: цилиндрической железной гильзы (она набивалась пороховым «ракетным» составом), колпака (наполненного зажигательной смесью в виде пасты) и деревянного хвоста, обеспечивающего устойчивость в полете. В фугасных ракетах вместо зажигательного колпака к гильзе прикреплялась разрывная граната. В ракетном заряде на три четверти длины высверливался канал конической формы, называемый «ракетной пустотой»; оставшуюся часть заряда называли «глухим составом.» Пороховой состав воспламенялся от прикрепленного к нему «стопина» – хлопчатобумажных прядей, пропитанных селитрой и покрытых с помощью клея пороховой мякотью. В свою очередь, стопин зажигали фитилем.

Для запуска боевых ракет Засядко первоначально использовал станок («козел»), который ничем не отличался от станка для осветительных ракет. Но вскоре создал более совершенную конструкцию, состоящую из деревянной треноги с прикрепленной к ней железной пусковой трубой. Труба могла вращаться в горизонтальной и вертикальной плоскостях. Еще позднее Засядко сконструировал станок, с которого производился одновременный запуск сразу шести ракет, – он во многом походил на станок Демидова.

В частном порядке Александр Дмитриевич отправился в Петербург, «…и там, не делая из своего открытия тайны, не требуя вознаграждения за издержки, он представил начальству полное описание своего изобретения и изложил пользу для отечества, которая может быть…» от использования боевых ракет в армии.

Назначенные по просьбе Засядко испытания показали хорошее качество ракет. Дальность полета 4-дюймовых ракет достигала 3100 м.

Засядко был направлен в Могилев, в главную квартиру фельдмаршала Барклая де Толли, для инструктирования офицеров по изготовлению и боевому применению ракет в армии.

В бумаге, данной ему Барклаем де Толли по окончании инструктажа, было сказано: «В продолжение нахождения Вашего при Главной моей квартире для показания опытов, составления и употребления в армии(…) ракет я с удовольствием видел особенные труды и усердие Ваше в открытии сего нового и столь полезного орудия, кои поставляют меня в приятный долг изъявить Вам за то истинную мою признательность…»

За заслуги в деле модернизации вооружений в апреле 1818 года Засядко был произведен в генерал-майоры, а в 1819 году назначен дежурным генералом Второй армии.

Сначала ракеты Засядко производились в Петербургской пиротехнической лаборатории. Но в 1826 году на Волковом поле, где располагался артиллерийский полигон Военного ведомства, было организовано новое Ракетное заведение – небольшой завод по выпуску перспективного боеприпаса.

Назревала русско-турецкая война. Засядко понимал необходимость массовой проверки ракет в боевых условиях. Он считал необходимым изготавливать ракеты на месте, при армии, выслав для этого соответствующее оборудование и командировав опытную роту, состоящую при Ракетном заведении. Засядко удалось получить разрешение вооружить ракетами Вторую армию.

24 марта 1828 года был отправлен первый транспорт с боевыми ракетами, прессами, копрами и необходимыми для изготовления ракет материалами. Этот транспорт расположился в Галацах. Последующие транспорты из Санкт-Петербурга были направлены в Тирасполь, где под руководством подполковника Внукова было организовано основное Ракетное заведение.

В апреле 1828 года началась война с Турцией. Ракеты Засядко применялись при осаде турецких крепостей Варна, Шумла, Силистрия и Браилов.

Ракетами вооружился Черноморский флот, для чего дополнительно были заказаны в Санкт-Петербургском арсенале восемь пусковых станков. В марте 1829 года ракеты поступили в Дунайскую флотилию.

Для действий в горной местности на Балканах изготовили 54 специальных вьюка конструкции Внукова для транспортировки ракет. На каждом вьюке, помимо 22 ракет, размещался один ракетный станок.

В октябре 1829 года, в связи с окончанием войны, изготовление ракет в Тирасполе было прекращено, а Ракетное заведение отправлено в Санкт-Петербург. За время войны в нем было изготовлено 9745 ракет всех калибров. Засядко, уже в чине генерал-лейтенанта, также возвратился в столицу и продолжал свои занятия в должности начальника штаба. В феврале 1834 года, после 37-летней беспорочной службы, Засядко получил отставку и поселился в Харькове.

Его дело продолжил вышеупомянутый Внуков. В 1832 году он представил доклад, в котором излагалось разработанное им «Положение о ракетном заведении.» Несмотря на то, что оно получило официальное одобрение только через восемнадцать (!) лет, «Положение» описывало структуру и штаты Ракетного заведения, которые фактически существовали в 30-е и 40-е годы XIX века. В тот период Ракетное заведение состояло из лаборатории и батареи: первая производила новые образцы ракет, вторая – испытывала. Можно сказать, в России существовала ракетная отрасль, но уже тогда она была частью «военно-промышленного комплекса», и вряд ли кто-нибудь из офицеров, работавших в ней, задумывался о полетах к Луне, Марсу или звездам.

Тогда же, помимо производства ракет, придумывались всевозможные тактические приемы по их применению. Так, генерал Карл Андреевич Шильдер разработал и испытал так называемую «трубную контр-минную систему обороны крепостей.» Под землей прокапывалась магистральная галерея, от которой отводились короткие рукава. В конце этих рукавов устраивались подземные батареи, от них прокладывались трубы, расходящиеся веером. Часть этих труб прокладывалась горизонтально – для контр-минной борьбы с противником. Другая часть выводилась на поверхность. Эти трубы служили направляющими для стрельбы ракетами по наземным целям. Стрельбу должен был вести ракетчик, сидящий в подземной батарее.

Проект Шильдера был проверен во время учений в саперном лагере под Красным Селом 19 июля 1835 года. В тот день с наземных и подземных батарей было запущено 128 ракет, имевших пороховые заряды от 3, 2 до 10 кг. Они произвели огромные разрушения в месте дислокации условного противника. Интересно, что в XX веке идея Шильдера приобрела прямо-таки циклопическое воплощение: гитлеровские инженеры пытались построить во Франции огромные подземные сооружения с тоннелями, по которым ракеты «V-2» доставлялись бы к стартовой позиции, чтобы улететь в направлении Лондона.

Шильдер также сконструировал и построил первую в мире металлическую подводную лодку, вооруженную ракетами (!). Этот совершенно фантастический по тем временам аппарат водоизмещением 16, 4 т имел удлиненную обтекаемую форму, две наблюдательные башни (в одной из них располагался перископ) и систему восстановления воздушной среды, основным элементом которой являлся центробежный вентилятор. Лодка Шильдера с экипажем из 10 человек могла погружаться на глубину до 12 м и производить залп пороховыми ракетами калибра 4 дюйма из шести труб, расположенных на корпусе и способных изменять положение для создания необходимого угла возвышения. На фоне этой чудо-субмарины даже «Наутилус» капитана Немо, придуманный много позже, выглядит затонувшей кастрюлей.

Лодка прошла цикл испытаний на Неве в 1834 году, однако так и не была принята на вооружение. Выявились серьезные недостатки, обусловленные, прежде всего, отсутствием системы подводной навигации.

24 июля 1938 года лодка Шильдера должна была потопить старый транспорт. В ходе испытаний из-под воды были запущены ракеты. Вот фрагменты донесения генерала-инспектора по инженерной части Императору Николаю I, посвященного итогам этого необычного эксперимента:

«…Ракеты по причине сильного волнения не могли долететь до своей цели и разорвались в волнах не в дальнем расстоянии от лодки. Трубы, в которых находились ракеты, чтобы оные не подмочило, были закрыты герметически, отчего при выпуске пяти ракет трубы наполнились водой, значительно увеличили тяжесть лодки и были причиной неожиданного погружения оной. Между тем волной захлестнуло разговорную трубу, и не прежде, как через четверть часа, по отлитии сей воды, можно было продолжить дальнейший путь. По приближении к судну мина, находившаяся на носу лодки, приткнута была к судну удачно, сама же лодка течением была увлечена почти под киль судна, но железные шесты с флюгерами удержали оную, и плывший сзади катер взял оную на буксир. Выехав из-под судна, лодка вновь унесена была течением и наехала на гальванические веревки, от постоянных, в воду опущенных мин, проведенные, порвала провода от двух мин. По отплытии, наконец, с помощью катера на значительное расстояние, предположено был взорвать эти означенные постоянные, на дно опущенные мины, из которых воспламенилась только одна, причинившая мало вреда судну. После того была взорвана вышеупомянутая воткнутая в судно мина 20 фунтов пороху, и только после этого судно начало тонуть…»