Домик в прерии - Лора Инглз Уайлдер

Мистер Эдвардс зашагал вниз по дороге к ручью, и, пока он не скрылся из виду, папа все играл и играл, и все трое — он, мистер Эдвардс и Лора — во весь голос пели:

Старый Дэн Таккер был славный старик:Мыться в кастрюле Дэн Таккер привык,Кудри колесной расчесывал спицей,Помер от боли зубной в пояснице.Освободите для Дэна дорогу,К ужину Дэн припозднился немного —Может достаться из-за проволочекТолько обгрызанной дыни кусочек!Старый Дэн Таккер трясется на муле,Мчится собака за Таккером пулей...

Далеко по прерии разносились густой папин бас и тонкий голосок Лоры, а внизу, в русле ручья, им еле слышно вторил мистер Эдвардс:

Освободите для Дэна дорогу,К ужину Дэн припозднился немного!

Когда скрипка умолкла, голоса мистера Эдвардса уже совсем не стало слышно. Только ветер шелестел в степной траве. Высоко над головой плыл огромный желтый шар луны. Небо было такое светлое, что на нем не мерцало ни единой звездочки, а прерию окутывала мягкая тень.

Потом в лесу у ручья запел соловей. Все кругом умолкло, а он все пел и пел. Легкий ветерок пролетел над прерией, и чистые трели разливались над шорохом степных трав. Небо, словно чаша яркого света, опрокинулось на плоскую черную землю.

Песня кончилась. Никто не шевельнулся, никто не произнес ни слова. Девочки притихли, папа и мама сидели неподвижно. Только травы вздыхали под прохладным дуновеньем ветерка. Потом папа поднял к плечу скрипку и легонько коснулся смычком струн. Редкие звуки каплями чистой воды упали в тишину. Папа сделал паузу, а потом сыграл песню соловья. Соловей ему ответил. Скрипка запела снова. И соловей пел под звуки папиной скрипки.

Когда струны умолкли, соловей все еще пел. Когда он остановился, заиграла скрипка, и он снова завел свою песню.

Птица и скрипка говорили друг с другом в прохладной ночи под луной.

Переезд в дом

Утром папа сказал маме:

— Стены готовы. Пора перебираться в дом. Поживем пока без пола и без всего прочего. Мне надо скорее построить конюшню, чтобы Пэт и Пэтти тоже были за надежными стенами. Вчера ночью я слышал вой волков — со всех сторон и очень близко.

— Раз у тебя есть ружье, я ничего не боюсь- сказала мама

— Так-то оно так, и у нас есть Джек. Но мне будет спокойней на душе, когда ты с девочками переберешься под защиту хороших, крепких стен.

— Как ты думаешь, почему мы до сих пор не видели ни одного индейца? — спросила мама.

— Не знаю, — небрежно отозвался папа. — Я видел их стоянки среди утесов. Они наверняка ушли на охоту.

Потом мама крикнула:

— Девочки! Солнце встало!

Лора и Мэри вскочили и быстро оделись.

— Ешьте побыстрее,— сказала мама, раскладывая по жестяным тарелкам остатки вчерашней тушеной зайчатины.— Сегодня мы переселяемся в новый дом, и надо убрать оттуда щепки.

Девочки торопливо позавтракали и побежали выносить щепки. Они складывали их в подолы платьев, а потом сбрасывали в кучу возле костра. Но когда мама взялась за ивовую метлу, на земле внутри дома все еще валялось много щепок.

Мама слегка прихрамывала, хотя ушиб ее почти прошел. Она быстро вымела земляной пол и с помощью Мэри и Лоры принялась вносить в дом вещи.

Папа сидел на стене и натягивал на стропила парусину, снятую с фургона. Парусину раздувало ветром, борода у папы растрепалась, а волосы топорщились так, словно хотели вылезти из головы. Он изо всех сил держался за парусину, а она вырывалась у него из рук. Один раз парусина очень сильно дернулась, и Лоре показалось, что, если папа ее сейчас же не выпустит, он улетит на небо, словно птица. Но папа крепко охватил ногами верхнее бревно, обеими руками вцепился в край парусины и привязал ее к стене.

— Давно бы так! Не лезь, куда не надо, а не то я тебе покажу... — начал он, обращаясь к упрямой парусине, но тут мама укоризненно на него посмотрела, и он закончил: — как себя вести. А по-твоему, Каролина, я что-то другое хотел сказать?

— Не знаю, Чарльз, — улыбнулась мама, — Ты ведь сквернослов известный.

Папа спустился по торцам бревен, как по лестнице, потом провел рукой по волосам, растрепал их еще больше, и они встали дыбом. Мама расхохоталась, а он весело схватил ее в охапку вместе с одеялами, которые были у нее в руках.

Все смотрели на дом, и папа воскликнул:

— Вот это дом так дом!

— Спасибо, — сказала мама. — Здесь нам будет хорошо.

В доме не было ни окон, ни дверей. Полом служила земля, а крышей — парусина. Но зато у дома хорошие крепкие стены, и он останется там, где папа его поставил. Не то что фургон, который каждое утро едет на новое место.

— Мы славно заживем здесь, Каролина,— сказал папа.— Это прекрасная страна, и я охотно останусь здесь на всю жизнь.

— Даже если ее заселят? — спросила мама.

— Даже если ее заселят. На этой земле никому не будет тесно. Ты только взгляни на это небо!

Лора поняла, что хотел сказать папа. Ей тоже здесь нравилось. Ей нравилось огромное небо, нравился ветер и земля, конца которой не было видно. Все было такое свежее, чистое, большое и красивое.

К обеду в доме навели порядок. Постели аккуратно постлали на полу. Вместо стульев поставили сиденье из фургона и два чурбака. Папино ружье положили на деревянные крючки, вбитые над дверным проемом, узлы и ящики расставили вдоль стен. В доме сделалось уютно. Сквозь парусиновую крышу пробивался мягкий свет, солнце и ветер проникали в окна, а щелки во всех четырех стенах поблескивали, потому что солнце стояло прямо над головой.

Только костер остался на прежнем месте. Папа сказал, что постарается как можно скорее сложить очаг. До зимы надо натесать крепких досок для крыши, уложить бревенчатый пол, сделать кровати, столы и стулья. Но со всем этим придется подождать — сначала он должен помочь мистеру Эдвардсу и построить конюшню для Пэт и Пэтти.

— Когда все будет сделано, мне еще понадобится веревка для сушки белья,— заметила мама.

— А мне колодец,— засмеялся папа.

После обеда он запряг в фургон Пэт и Пэтти и привез маме воды для стирки,

— Ты могла бы стирать в ручье, как индейская женщина, — заметил папа.

— Если мы хотим жить как индейцы, то давай разводить костер посреди дома на полу, а дым пусть выходит через дырку в крыше, как у индейцев.

Днем мама выстирала белье в бадье и разложила его сушиться на траве.

После ужина все немножко посидели у огня. Сегодня они будут спать в доме! Им больше не придется ночевать у костра. Папа с мамой поговорили о родне, оставшейся в Висконсине, и мама сказала, что хочет послать туда письмо. Но до Индепенденса целых сорок миль, и письмо нельзя отправить, пока папа не поедет туда и не зайдет в почтовую контору.

Далеко в Больших Лесах бабушка с дедушкой, тети, дяди и их дети не знают, где теперь папа с мамой, Мэри, Лора и Крошка Кэрри. А они сидят у костра и тоже не знают, что творится в Больших Лесах, и им никак про это не узнать.

— Пора ложиться,— сказала мама.

Крошка Кэррн давно уже спала. Мама отнесла ее в дом и раздела. А Мэри расстегнула Лоре платье на спине. Папа завесил дверь одеялом. Одеяло все же лучше, чем открытая дверь. Потом папа пошел привязать Пэт и Пэтти поближе к дому.

— Поди сюда, Каролина,— тихонько позвал он маму.— Посмотри, какая луна.

Мэри с Лорой лежали на своей постели в новом доме и сквозь дыру в восточной стене глядели на небо, У нижнего края окна ярко блестел краешек большой яркой луны. Лора села на постели и стала смотреть, как огромная луна тихо плывет по ясному небу.

Лунный свет серебристыми полосками пробивался сквозь щели в восточной стене, а на том месте, куда падали лучи из оконного проема, мягко светился большой прямоугольник. Было так светло, что Лора ясно увидела, как мама приподнимает одеяло, которое висит на двери, и входит в дом.

Лора испугалась, что мама заметит, какая она непослушная, и проворно нырнула в постель. До нее донеслось тихое ржанье. Это Пэт и Пэтти разговаривали с папой. Потом Лора услышала глухой топот. Папа вел лошадей к дому и напевал:

Свети, серебряная луна,Разливай по небу мерцающий свет!

Голос его казался частью ночи, лунного света и молчания прерии. Подойдя к двери, папа продолжал петь:

Под бледным серебряным светом луны...

— Тише, Чарльз. Ты разбудишь детей, — прошептала мама.

Папа тихонько вошел в дом. Джек прибежал следом за ним и растянулся на пороге. Теперь вся семья собралась в уютном новом доме под надежной защитой крепких толстых стен. Откуда-то издалека до Лоры донесся протяжный волчий вой, по спине ее пробежал холодок, но она сразу уснула.