Алеет восток - Савин Влад

Ответ простой: в конце 1911 года должность личного секретаря Сунь Ятсена занимает юная Сун Айлин; в 1913 году ее сменяет сестра, Сун Цинлин, которая в 1915 году выходит замуж за нашего героя. Жених старше невесты на 27 лет, свадьба состоялась в Японии. Юные дамы являются дочками методистского проповедника и богатейшего бизнесмена Чарли Суна, получили образование в аристократических женских колледжах США — при том, что тогда в Штатах к китайцам относились чуть лучше, чем к бездомным собакам. И никакие деньги сами по себе не могли бы открыть для китаянок эти двери, если бы Чарли Сун не был бы «своим» для власть предержащих Америки!

Смысл игры был в том, что обнищавший и предельно ослабленный к концу XIX века Китай уже не давал прежних доходов, ни мэйбаням, ни их западным партнерам. И властная верхушка империи Цин стала лишним звеном — однако избавиться от этих нахлебников можно было лишь обрушив империю в целом! И все были довольны — мэйбаням проще было торговать опиумом не в едином государстве, а в совокупности воюющих между собой княжеств, накладные расходы меньше, ну а англичанам, американцам, японцам становилось намного легче растаскивать по кускам не единое государство, а отдельные княжества. И осуществить этот проект следовало чужими руками — прекраснодушных идеалистов, мечтающих о свободе и благосостоянии китайского народа!

Сунь Ятсен искренне ненавидел цинский режим за все его мерзости, которых было в избытке. Вот только, имея желание облагодетельствовать свой народ, он не имел возможности сделать это доступными ему средствами. Нашлись добрые люди, готовые помочь ему в осуществлении мечты, он охотно согласился на их условия. Но «коготок увяз — всей птичке пропасть», чем дальше заходило дело, тем на большие уступки приходилось идти — и династический брак с Сун Цинлин стал финалом всего. Нашего героя взяли под предельно плотный контроль — мало того, согласно китайским традициям, вдова становилась наследницей его идей! И он понял под конец, в какую ловушку попал — возможно, что его подчеркнуто хорошее отношение к Советской России, попытки получить военную и финансовую помощь от Коминтерна были поиском выхода запутавшегося человека, увидевшего, насколько он превратился в марионетку в чужих руках и попытавшегося оборвать хотя бы часть нитей кукловодов, намертво спеленавших его. Но уже было поздно — ничего исправить было нельзя.

Было поздно, потому что у мэйбаней уже была готова фигура на подмену. Такими же странностями отмечен и жизненный путь Чан Кайши — сначала молодой человек из небогатой семьи поступает в школу европейского образца, что в Китае того времени было очень недешево! Затем, неизвестно на какие деньги и по чьим рекомендациям, едет в Японию к Сунь Ятсену. Пытается поступить в японское военное училище — что в те годы было весьма непросто даже для японца из хорошей семьи, это в 1930е, готовясь к большой войне, Япония резко увеличила число военно-учебных заведений и снизила требования к кандидатам в будущие офицеры, ну а в начале ХХ века иностранцу поступить туда было не легче, чем в Вест-Пойнт или Сен-Сир! И Чан Кай Ши туда попадает (правда, с второй попытки)! Отучившись там полный курс, он получает направление в артиллерийский полк! Пехотинца, китайца, и в высокопрестижную артиллерию — молодых офицеров-японцев на завидную должность не нашлось?!

Показательно, что после начала Синьхайской революции Чан без проблем возвращается на родину, и у командования японской армии, где он пребывал на действительной службе, не было никаких претензий. В Китае он неплохо проявляет себя в ходе боевых действий — все ж кадровый офицер не самой плохой армии, и это вопрос, кто более компетентен в военном деле, лейтенант японской выучки или купивший генеральское звание цинский чиновник. Молодой лейтенант занимает по сути, генеральские должности, по меркам регулярной армии, организует восстания против Юань Шикая в районе Шанхая и Нанкина (окончились провалом). Имея в жизненном багаже, образование и опыт строевой службы младшим офицером в мирное время, несомненное личное мужество — но нет ни малейших навыков планирования операций, штабной работы, а также подполья. Однако уже в 1923 году 36-летний Чан Кайши становится начальником Генерального Штаба войск Гоминдана — и окружение Сунь Ятсена никак не препятствует такому карьерному взлету!

Сунь Ятсен был нужен для разрушения Цинской империи и пресечения попыток перехвата власти старой цинской элитой — а также, как формальный идеолог и знамя данных процессов — и потому, когда крах империи настал, и игра пошла менее предсказуемо, не только прежний Вождь был взят под предельно жесткий контроль, но одновременно на игровое поле выпустили лидера следующего этапа, когда Гоминдан станет политическим и военным прикрытием интересов мэйбаней и их иностранных партнеров. И этот Вождь, продвигаемый к вершинам власти, как пешка в ферзи, должен быть соратником и преемником вождя прежнего, что очень важно для Китая. После чего Сунь Ятсен сделался лишним, и должен был быть с почестями похоронен — с формальным диагнозом «рак печени», при том что искусство отравления в Китае было развито не меньше, чем в средневековой Италии. К этому времени Гоминдан контролировал заметную часть прибрежных провинций Китая, ключевых для мэйбаней и англосаксов, а процесс вытеснения старой цинской элиты подходил к концу.

Действия Чан Кай Ши после смерти Сунь Ятсена четко укладывались в выполнение обязательств перед покровителями — сначала, командование Восточным походом, в итоге которого были захвачены провинции Гуандун и Гуанси, весьма ценные для мэйбаней и их партнеров, а Чан-победитель становится самой сильной фигурой. Затем на съезде Гоминдана Чан пробивает идею Северного похода — вытеснения цинских генералов из провинций, бывших основным местом приложения британских, американских и связанных с ними китайских капиталов. И высокие покровители не забывают своего протеже — сначала уезжает во Францию внезапно заболевший гражданский лидер Гоминдана Ван Цзинвей, потом подает в отставку по болезни председатель Постоянного комитета ЦИК Гоминдана Чжан Цзинцзян. С лета 1926 года Чан Кайши сосредотачивает в своих руках всю полноту власти — от партии до государства, от армии до гражданского управления.

В то же время Чан Кайши поддерживает начатые Сунь Ятсеном отношения с СССР — в 1925 году он отправляет своего пятнадцатилетнего первенца Цзян Цзинго на учебу в Советский Союз. Не вполне понятно, в какой мере это решение было продиктовано желанием самого Чана и его китайских покровителей сохранить доступ к советской военной помощи, игравшей немалую роль в поддержании хоть какой-то боеготовности войск Гоминдана, а в какой — желанием самого Чана иметь хотя бы потенциальный противовес, по крайней мере, в качестве предмета торга, с мэйбанями.

Во всяком случае, с декабря 1926 по декабрь 1927 года в Гоминдане наличествует раскол, имевший весьма острые формы — дело дошло до отставки Чана в августе 1927 года. В промежутке происходят весьма примечательные события — сначала, в апреле 1927 года Чан, совместно с триадами, действуя в интересах владельцев иностранных концессий, организует резню коммунистов в Шанхае; в декабре 1927 года, после развода с первой женой, Мао Фумэй, он женится на третьей дочери Чарли Суна — Сун Мэйлин (надо отметить, что Цзян Цзинго люто ненавидел мачеху всю жизнь — ненавидел настолько, что сразу после смерти Чана Сун Мэйлин уехала с Тайваня в США, надо полагать, имея для этого веские основания).

Создается впечатление, что в это время кто-то хотел пересмотреть заключенное соглашение — то ли Чан пожелал большего, чем ему полагалось, то ли мэйбани сочли, что их пешка держит в руках чересчур большую власть, и попытались создать противовес за счет раскола Гоминдана, то ли все сразу. Резней коммунистов Чан доказал свою верность и полезность — после такого переметнуться на сторону СССР ему было бы затруднительно. Тем не менее, покровители явно настаивали на своем — тогда Чан подает в отставку и уезжает в Японию, демонстрируя ориентирующимся на англосаксов мэйбаням, что он может найти себе почти столь же могущественных покровителей. На дворе 1927 год — именно тогда экспансионистские устремления армейской элиты Империи Восходящего Солнца получают законченное оформление в виде 'Меморандума Танака'. Мэйбани и их англосаксонские партнеры не могут не понимать, что если японцы получат в свое распоряжение влиятельную китайскую силу, способную эффективно действовать за пределами их сферы интересов, находящейся в Маньчжурии, то 'пирогом' Центрального и Южного Китая, доселе безраздельно находящемся в распоряжении Англии и США, за исключением относительно небольшого французского 'ломтя' в Южном Китае, придется делиться с японцами, причем в существенных размерах. Соглашение мэйбаней с Чан Кайши перезаключается — и закрепляется династическим браком Чана с Сун Мэйлин, заключенным в декабре 1927 года. Уже в январе 1928 года Чан возвращается к власти.