Свечная башня - Корсакова Татьяна Викторовна

– Но она ведь все равно волновалась. – Пожалуй, впервые в жизни Мирославе приходилось выступать адвокатом дьявола. И плевать, что дьявол рядился в платьишки тургеневской девушки. – Она звонила мне, спрашивала, почему ты до сих пор не дома.

– Она не могла вам звонить. – Василиса быстрым движением сложила свой рисунок. Мирослава успела заметить лишь самый край – что-то черное, не по-детски мрачное.

– Почему не могла? – спросила она.

– Потому что у нее нет вашего номера телефона, а Лисапета… А Лизавета Петровна отказывается ей его давать.

– А зачем твоей маме номер моего телефона? – Мирославе и в самом деле было любопытно, с чего бы Гале Свиридовой захотелось с ней поболтать.

– Или ваш, или бухгалтерии. – Василиса сунула сложенный рисунок в карман. – Лучше бы конечно Всеволода Мстиславовича, но это же вообще нереально.

– Нереально, – согласилась Мирослава. Сложно представить, что Всеволод Мстиславович снизошел до разговора с кем-то из родителей, не входящих в попечительский совет. Не в его правилах. – Так зачем ей мне звонить?

– Затем, что уже пятое число.

– И?..

– И стипендию за меня должны были перевести первого.

– И?..

– И не перевели. – Василиса улыбнулась совершенно недетской улыбкой. – Стипендию не перевели, а у мамы планы. Вот она и разволновалась.

– У мамы планы на твою стипендию?

Василиса ничего не ответила, лишь пожала плечами. Фрост с равнодушным видом смотрел в окно, про планы ему, видимо, было неинтересно.

– Она звонила в школу, чтобы поговорить о задержке выплат? – Зато до Мирославы наконец начало доходить.

– Я всегда прихожу домой в одно и то же время. – Василиса рассматривала свои обгрызенные ногти. Про ногти Мирославин психолог многое бы мог рассказать. – И сегодня я почти не задержалась. Понимаете?

Мирослава понимала. Тургеневской девушке Гале было плевать на дочку, она всего лишь пыталась стрясти со школы денег. А деньги завсегда удобнее требовать, если есть рычаг давления. Безопасность кровиночки чем не рычаг?

– Пойдем, – сказала она, глядя на Василису сверху вниз.

– Куда?

– Навестим твою маму.

– Она будет рада. – Василиса снова усмехнулась.

– Я даже не сомневаюсь! – Мирослава тоже усмехнулась.

В поисково-спасательную операцию Фрост влип совершенно случайно. Ничего такого он не планировал. Он даже почти стразу понял, что ничего страшного с пропавшей девочкой не случилось. Но Мирослава нервничала. Она конечно делала вид, что злится, но на самом деле нервничала. И его, Фроста, не узнала. Не промелькнуло даже тени узнавания в ее сердитом и самоуверенном взгляде.

Ну и ладно. Так, наверное, даже лучше. Начали знакомство с чистого листа. И сразу после знакомства Мирослава принялась раздавать команды. Водилось ли за ней такое раньше? Фрост не помнил. Нравилась ли ему эта новая Мирослава? А пожалуй, не очень. Но девочка пропала, и тут не до симпатий-антипатий.

Он согласился помочь, а Мирослава даже не сказала спасибо. Впрочем, чего ждать от помощницы самого Горисветова? Или как она там представилась?

Со своим заданием Фрост справился быстро. По кружной дороге проехал медленно, на ходу всматриваясь в придорожные заросли. Да не стал бы ни один нормальный ребенок пользоваться этим длинным и скучным путем, когда есть лесная тропинка. Фрост был в этом уверен, но свою часть работы все равно выполнил с максимальной тщательностью. Теперь можно было с чистой совестью двигать в овраг по следам пропавшей девочки Василисы и отправившейся на ее поиски Мирославы.

Ишь, имена какие затейливые: Василиса, Мирослава! Прямо сказочное царство какое-то. Вот только сказки в этом царстве случались отнюдь не добрые. Всякие тут случались сказки, если уж начистоту. Поэтому Фрост очень удивился, когда узнал, что Горисветово снова обитаемо. Да не просто обитаемо, а обжито с максимальным комфортом. Похоже, сильных мира сего жизнь ничему не учит. Или, наоборот, учит?

Мирославу он нашел по звуку – испуганному сиплому вскрику. Именно вскрику, а не крику. Слишком уж быстро все оборвалось. Не к добру. Вот тогда он испугался в первый раз по-настоящему, до холода в затылке, до ноющей боли в костях. Испугался, бросил байк посреди дорожки и ломанулся на звук. Хорошо, что бежать далеко не пришлось и ничего непоправимого не случилось. Мирослава всего лишь свалилась в овраг. Вот только там, в овраге, она вела себя странно, словно бы отбивалась от кого-то невидимого, хрипела, синела лицом и брыкалась.

В медицине Фрост был не силен, представление о последствиях черепно-мозговой травмы имел весьма смутное, поэтому в овраг спускался не без опаски. Как спасать пострадавшую, если не знаешь, от чего вообще спасаешь? Поэтому первым делом он пострадавшую зафиксировал, чтобы не рыпалась и не мешала себя спасать. К слову, рыпалась она недолго. Стоило только прикрикнуть, и она сразу затихла. А дальше дело пошло веселее. Как только Мирослава очухалась, первым делом начала рефлексировать из-за порванных колготок и грязных коленок. Принялась коленки прикрывать, а на него порыкивать. И вот тут он сразу же успокоился. Если порыкивает, значит, ничего не отбила и не сломала. Кроме каблука. Это ж какой дурой нужно быть, чтобы скакать по лесам и оврагам на каблуках! Про дуру Фрост не сказал, сдержался. Отыгрался на втором каблуке. Обувка оказалась хлипкой, куда слабее Мирославиных костей.

Дальше искали пропавшую девочку вместе. И когда обнаружили бумажный кораблик, Фрост почти успокоился. В отличие от Мирославы. Эта все время нервничала, озиралась и порывалась самолично обшарить все прибрежные заросли. Из-за девочки переживала или из-за возможного скандала? Опасалась перспективы получить выговор от обожаемого босса?

Фрост в поисках не мешал, держался поблизости, иногда на шаг впереди. Просто так, на всякий случай. А Мирослава словно взяла след, ломанулась не к девочке домой, а на работу к ее маме. Интуиция сработала или просто повезло? Он не стал вникать. Мирослава шла по следу, он наблюдал.

Девочка со сказочным именем Василиса нашлась-таки в закрытой библиотеке. Вот тогда Фросту и показалось, что она с легкой придурью. Потом ему подумалось, что Василиса над ними издевается. То, что девочка умна, но обижена, выяснил не он, а Мирослава. А Фрост выяснил, кто у беглянки мама…

К дому Василисы шли молча. Мирослава впереди. Следом девочка. Замыкал процессию Фрост. Получался вполне себе конвой. Ему бы прямо сейчас распрощаться с этими сказочными девицами и отправиться обратно к брошенному на произвол судьбы байку, но стало вдруг любопытно посмотреть на Василисину маман.

В чужой дом Мирослава вошла по-хозяйски, без стука. Пропускать вперед девочку не стала. Фроста тоже. Да он и не особо рвался. Сунул руки в карманы косухи, осмотрелся.

– Есть кто живой? – спросила она, стоя посреди просторной и не особо опрятной комнаты, служившей сразу и столовой, и гостиной.

Ответом им стала тишина, и Фросту подумалось, что нерадивая мамаша лично отправилась на поиски пропавшей дочки. Зря подумалось. Мамаша выплыла на зов Мирославы спустя несколько минут. Именно выплыла, а не вышла, на ходу запахивая цветастый халатик и поправляя растрепавшуюся прическу. В общем, вид она имела богемный. Ну, богемный в представлении деревенской библиотекарши, не бывавшей дальше стен этой самой библиотеки. Вот Фрост бывал и богемных девиц на своем веку повидал, поэтому мог считать себя в этом вопросе экспертом.

Гала Свиридова тоже считала себя экспертом, потому что ей хватило всего лишь одного мгновения, чтобы оценить ситуацию. На Фросте ее взгляд задержался, пожалуй, чуть дольше. Наверное, в этот самый момент она оценивала не только ситуацию, но и его. Оценку дала, по всему видать, не слишком высокую, потому что тут же переключилась на пропавшее и вновь обретенное чадушко.

– Васенька! – вскрикнула она и прижала ладонь к груди. – Васенька, нашлась! Как же ты меня напугала, детка!

Детка Васенька поморщилась и попятилась. В маменькины объятья она явно не спешила. Мирослава тоже не спешила передавать девочку родительнице, стояла, смотрела, хмурилась.