При дворе русских императоров. Произведения Михая Зичи из собраний Эрмитажа - Кантор-Гуковская Ася Соломоновна

После окончания охоты егеря чистили шкуры убитых медведей и грузили их в вагон (девятка бубен; дама червей).

Главного участника охоты – императора – Зичи не поместил в колоду, предметом изображения стали сани Александра II с кучером, сидящим спиной к зрителю, сопровождаемые многочисленной детворой и крестьянами, бегущими вслед (семерка червей). Для крестьян окрестных деревень приезд императора на охоту был огромным событием. По свидетельству современников, он беседовал с ними, иногда дарил деньги георгиевским кавалерам, принимал подарки или прошения. Для крестьян, которые участвовали в подготовке охоты, устраивали специальное угощение, им доставались и остатки царственного пиршества.

Завершает колоду охотничьих карт одна из самых выразительных миниатюр: сам Зичи, галантно наклонясь, держит в одной руке фуражку, а другой рассыпает колоду, падающую на “Album de Chasse” (король червей). Название альбома как бы предопределило судьбу всех карточных миниатюр: они действительно были помещены в “Охотничий альбом” Александра II и никогда не публиковались. Сам художник, видимо, ожидал для зарисовок иной судьбы – он хотел увидеть их изданными. В его списке придворных заказов после перечисления сюжетов 52 карточных миниатюр мы читаем: “Tous ces dessins on ete presentes a l’Empereur… Apres ils ont ete places dans un Album a photographies – depuis ils paraissent etre egares” (Все эти рисунки были подарены императору… Затем они были помещены в альбом фотографий, вскоре их след затерялся) 5* .

Художник, преподнесший акварели Александру II, так ничего и не узнал об их судьбе. Акварели же остались в “Охотничьем альбоме”, который хранился в Кабинете Александра II в “Тумбе под касками, полка 1”, как значится на его переплете. В 1927 году при разборе материалов Библиотеки, альбом был передан в собрание рисунков Эрмитажа.

Хотя издание акварелей в виде колоды карт так и не состоялось, надеяться на их публикацию Зичи мог, так как карточная игра при Дворе, и особенно во время охотничьих выездов, была очень популярна. Вот один из эпизодов, увиденный и записанный егерем А.И. Михайловым: “Была назначена охота на медведя, довольно далеко от Петербурга, по Николаевской железной дороге. На станции, где должен был выйти Государь, я дожидался прибытия его. Поезд плавно подъехал; обер-кондуктор подбежал к двери вагона, ухватился за ручку, по дверь не отворяется. Проходят две-три минуты ожидания. Оказалось, что Его Величество играл в карты, и делали расчет. Дверь открылась, и я вижу стол с зеленым сукном и около стола обер-егермейстера барона Ливена с мелком в руках, проверяющего счет. Государь, проходя мимо стола к выходной двери, обернулся к барону и сказал: – «Что же ты еще считаешь?» – Да что, государь, кажется, меня обсчитали. Государь улыбнулся и, сказав, «Не может быть», вышел на платформу” 6* .

Почему именно сюжеты охоты 1860 года привлекли внимание Зичи? История придворной охоты отмечает этот зимний сезон как особенно удачный. Он был знаменит не только числом убитых медведей, лосей и оленей, но и впервые со времени Екатерины II возобновившейся охотой в Беловежской пуще. За хорошую организацию охоты в пуще в этот сезон многие члены императорской охоты получили награды. “Денежной награды” удостоился и художник-академик Зичи; по распоряжению егермейстерской конторы ему было выдано 600 рублей “за представленные Его Величеству три рисунка с изображением некоторых эпизодов охот, произведенных в Высочайшем присутствии” 7* .

За миниатюрные юморески-карты Зичи, видимо, денег не получил, во всяком случае сам он пишет, что преподнес их как подарок. И они действительно остались замечательным подарком, с которым мы с удовольствием знакомимся через 145 лет. Прежде всего потому, что в них воплотилось блестящее мастерство Зичи рисовальщика-акварелиста. Сценки исполнены легким акварельным штрихом без карандашного контура. Тончайшим пером нарисованы лица, в которых художник уловил не только замечательное портретное сходство, но и удивительно тонкую мимику. На них читаются раздумье, сосредоточенность, испуг, уныние, самодовольство, добродушие, гнев, осуждение, возмущение.

Хорошо построена и композиция каждой миниатюры – будь то интерьер, сани, окруженные людьми, или фигуры в лесу. В сценках много разнообразия и живого наблюдения. В интерьерах мастерски передается перспектива, освещение, детали убранства. В пейзажных рисунках запечатлен зимний лес; скромность его колорита компенсируется нюансами светотени и многообразием задних планов – это полянка или куща, лес за забором или редкий кустарник, или сплошные стволы. Зичи – удивительный виртуоз и в изображении жанровых сценок: все они непосредственны, но художественно совершенны.

Каждая карта имеет свой сюжет, продуманный и выбранный из множества зарисовок. Чередование сюжетов, их тематика, расположение в них групп делают всю колоду единым уникальным художественным комплексом.

Серия имеет также интересный историко-культурный аспект: она раскрывает страницу придворной охоты, занимающей определенное место в истории России.

1* ГЭ, Отдел истории русской культуры, инв. № РР-1738-1789.

2* Императорская охота на Руси. Конец XVIII-XIX вв. Исторический очерк Николая Кутепова. СПб., 1911. Т. IV. С. 95.

3* Список работ М.А. Зичи, исполненных им по заказу Двора. Рукопись хранится в ОИРК ГЭ. Б.г. С. 8.

4* Императорская охота на Руси. С. 81, примеч.

5* Список работ М.А. Зичи. ОИРК ГЭ. С. 8.

6* Императорская охота на Руси. С. 196, примеч.

7* Там же. С. 131.

Листы в тетради с набросками театральных костюмов для придворных спектаклей в Эрмитажном театре. 1900 (Кат. 100, 101)

Тетрадь содержит 42 листа.

На обложке тетради наклейка с типографским текстом: Зичи. Художник Его Императорского Величества. Симеоновск. пер. № 1/32. Вверху слева на наклейке надпись автора чернилами: Bals 1900 (Балы)

Происхождение: основное собрание Эрмитажа; пост, в 1928 из Зимнего дворца Литература: Алешина 1975, с. 233

Внизу надпись рукою художника: Les acteurs и его же пометки о цвете костюмов Карандаш, акварель. 167 х 105 Инв. № ОР-35634

Возможно, второй персонаж слева – Гамлет, объясняющий актерам характер декламации текста. Наброски сделаны во время подготовки к спектаклю “Трагедия о Гамлете, Принце Датском” У. Шекспира. Перевод К.Р. (Великого князя Константина Константиновича). Спектакль состоялся 17 февраля 1900 г. в Императорском Эрмитажном театре (подробнее см. кат. 101).

“Убийство Гонзаго ”. Карандаш, акварель. 1900. Кат. 100

В левой части листа: щит со словами Убийство Гонзаго, фигура актера и над ним надпись в виньетке Сад.

В правой части листа – три актера, над ними надпись: Personnages de la Cour (Придворные). Многочисленные

пометки о цвете

Карандаш, акварель. 167 х 105

Инв. № ОР-35635

Наброски относятся к сцене “Мышеловка” (The Mousetrap, act III, scene II), где идет речь об убийстве герцога Гонзаго, – в спектакле “Трагедия о Гамлете, Принце Датском” У. Шекспира в переводе К.Р (см. кат. 100). В роли Гамлета выступал великий князь Константин Константинович (1858-1915), член Государственного совета, автор сборника стихов и нескольких пьес.