Лаки Старр и кольца Сатурна - Айзек Азимов

Капитан прикусил губу. Он собрался что-то сказать, но Лаки продолжал:

— С другой стороны, если мы ничего не предпримем, мы можем обвинить сирианцев в агрессии, и общественное мнение внешних миров расколется. Мы используем это и привлечем к себе сторонников.

— Внешние миры на нашей стороне?

— Почему бы и нет? Во всех звездных системах сотни незаселенных планет всех размеров. И они не захотят создавать прецедент. Иначе каждая система будет стремиться утыкать другие своими базами. Но нельзя вызвать у них панику, заставить думать, что могущественная Земля нападает на собственные бывшие колонии.

Капитан встал и прошелся взад и вперед по своей каюте. Он сказал:

— Повторите ваш приказ.

— Вы понимаете необходимость отступления?

— Да. Могу я получить приказ?

— Хорошо. Приказываю вам доставить эту капсулу, которую я передаю сейчас, главе Совета Науки Гектору Конвею. Вы не должны ни с кем обсуждать случившееся ни в субэфире, ни другими способами. Вы не предпримете никаких враждебных действий — повторяю, никаких враждебных действий — против сирианцев, если только не подвергнетесь прямому нападению. И если вы встретите силы сирианцев и спровоцируете их на нападение, я добьюсь, чтобы вас предали трибуналу и осудили. Я ясно выразился?

Капитан стоял с застывшим лицом. Губы его шевелились с трудом, будто были вырезаны из дерева.

— Со всем уважением, сэр, нельзя ли члену Совета принять команду над моим кораблем и лично доставить капсулу?

Лаки Старр слегка пожал плечами и ответил:

— Вы очень упрямы, капитан, и я даже восхищаюсь вами. Иногда в сражении такое упрямство необходимо… Я не могу лично доставить капсулу, потому что намерен на «Метеоре» снова лететь к Сатурну.

Воинственная застылость капитана разбилась.

— Что? Воющий космос, что?

— Мне кажется, я ясно выразился, капитан. У меня там кое-что недоделано. Первейшая моя обязанность — предупредить Землю о серьезной политической угрозе. Если вы доставите мое предупреждение, я смогу заняться другими делами… в системе Сатурна.

Капитан широко улыбнулся.

— Ну, это другое дело. Я хотел бы отправиться с вами.

— Я знаю это, капитан. Для вас трудно уклоняться от боя, но я прошу вас об этом, потому что вы привыкли к грудным заданиям. Я хочу, чтобы все ваши корабли поделились энергией с «Метеором». И мне понадобится еще кое-что из ваших запасов.

— Только скажите.

— Хорошо. Я возвращаюсь на свой корабль и попрошу члена Совета Василевского отправиться со мной.

Он попрощался за руку с капитаном, теперь настроенным дружески, и они с Василевским по соединительной трубе перешли с флагмана на «Метеор».

Соединительная труба вытянулась почти на всю длину, и на преодоление ее ушло несколько минут. В трубе не било воздуха, но члены Совета могли разговаривать: металл передавал голоса искаженно, но понятно. К тому же никакой способ сообщения не защищен так хорошо от подслушивания, как звуковые волны на коротком расстоянии. Поэтому в трубе Лаки смог коротко поговорить с Василевским.

Наконец Василевский, слегка изменив тему, сказал:

— Послушай, Лаки, если сирианцы хотели причинить неприятности, почему они тебя отпустили? Почему не вынудили тебя повернуть и напасть?

— Бен, тебе нужно послушать запись. Слова звучали скованно, да и грозили они только магнитным захватом. Я убежден, что со мной говорил робот.

— Робот! — Глаза Василевского распахнулись шире.

— Да. Можно по твоей реакции судить, как восприняли бы это на Земле. Земляне беспричинно боятся роботов. Но дело в том, что корабль, управляемый роботом, не может причинить вред кораблю с живыми людьми. Первый закон роботехники — робот не может причинить вред человеку — запрещает это. Но от этого опасность только больше. Если бы я напал — а сирианцы этого и ожидали, — они могли бы утверждать, что я напал на беззащитный корабль. А на всех внешних мирах роботов ценят, не то что на Земле. Нет, Бен, я мог только отступить, что я и сделал.

С этими словами они оказались в шлюзе «Метеора».

Их ждал Верзила. На лице его, как обычно при встрече с Лаки даже после короткой разлуки, расцвела улыбка.

— Эй, — сказал он, — какие новости? Тебе, значит, удалось не вывалиться из трубы и… А что Бен здесь делает?

— Он летит с нами, Верзила.

Маленький марсианин выглядел раздраженным.

— Зачем? Корабль двухместный.

— Временно придется потесниться. А теперь лучше начать перекачивать энергию с других кораблей и принимать по трубе оборудование. После этого сразу вылетим.

Голос Лаки звучал твердо, возврат к прежней теме был невозможен. Верзила понял, что лучше не спорить.

Он пробормотал:

— Конечно, — и ушел в машинное помещение, бросив злобный взгляд в сторону Василевского.

Бен спросил:

— Что это с ним? Я ни слова не сказал о его росте.

— Ну, ты должен понять малыша. Официально он не член Совета, хотя фактически им и является. Только он один этого не понимает. Ну, вот, он и думает, что раз уж ты член Совета, мы с тобой будем общаться, а его отстраним, что у нас будут от него тайны.

Василевский кивнул:

— Понятно. Ты предлагаешь сказать ему…

— Нет! — Слово было произнесено мягко, но безапелляционно. — Все, что нужно, я ему сам скажу. Ты ничего не говори.

В этот момент в пилотской рубке снова появился Верзила и сказал:

— Энергия поступает. — Он перевел взгляд с одного на другого и проворчал: — Простите, что помешал. Мне покинуть корабль, джентльмены?

— Тебе придется сначала нокаутировать меня, Верзила, — ответил Лаки.

Верзила нацелился на удар и сказал:

— Ну, парень, это нетрудно. Думаешь, лишний фут твоего роста мне помешает?

Он мгновенно оказался внутри кольца рук Лаки и нанес два удара ему в живот.

Лаки спросил:

— Теперь тебе лучше?

Верзила отскочил.

— Я не стал бить по-настоящему, не то Конвей меня отругает.

Лаки рассмеялся.

— Спасибо. А теперь послушай. Ты должен рассчитать орбиту и передать данные капитану Бернольду.

— Конечно. — Верзила, по-видимому, успокоился, обида его рассеялась.

Василевский сказал:

— Слушай, Лаки, не хочу тебя расхолаживать, но мы совсем недалеко от Сатурна. Мне кажется, что сирианцы нас тут же засекут и будут знать, где мы и куда направляемся.

— Я тоже так считаю. Бен.

— Но как же мы тогда сможем незаметно проникнуть в систему Сатурна?

— Хороший вопрос. Я все думал, догадаешься ли ты. Если ты не догадаешься, сирианцы тем более: они ведь знают нашу систему не так хорошо, как мы.