Зази в метро - Раймон Кено

-- Там не только римбрантов продают,- сказал хмырь,- там есть гигиенические стельки, лаванда и гвозди и даже неношеные куртки.

- А американские шмотки?

- Разумеется. Там продается и жареная картошка, вкусная, не вчерашняя.

- Американские шмотки - это вещь.

- Для знатоков там есть и мидии, свежие, не отравишься.

- А в американских лавках джынзы продают?

- А то нет! Там есть даже компасы со светящимся, циферблатом.

-- Плевать мне на компасы,- сказала Зази.-Вот джынзы...

Пауза.

- Можно пойти посмотреть.

- Зачем? - спросила Зази.- У меня ни гроша, купить я их все равно не смогу, разве что спереть пару.

- Все равно, пойдем посмотрим,- сказал хмырь. Зази допила какокалу, посмотрела на хмыря и сказала:

- Знаю я, куда вы клоните! - И добавила: - Пошли?

Хмырь расплатился, и они нырнули в толпу. Зази шныряла среди людей, не обращая внимания на гравировщиков велосипедных номерных знаков, стеклодувов, завязывателей галстучных узлов, торгующих часами арабов и торгующих чем попало цыганок.

Хмырь шел за ней по пятам. С виду он был такой же щупленький, как и она. Убегать от него ей пока не хотелось, однако она предупредила себя о том, что сделать это в дальнейшем будет совсем не так просто. Перед ней был специалист высокого класса, в этом она уже не сомневалась.

Зази остановилась прямо перед лотком с американскими товарами. Внезапно, какфкопанная. Совсем какфкопанная. Хмырь резко затормозил прямо за ее спиной. Продавец заговорил первым.

- Будем компас покупать? - начал он весьма самоуверенно.- Электрический фонарь? Надувную лодку? Зази вся дрожала от вожделения и беспокойства, поскольку совсем не была уверена в том, что у хмыря действительно гнусные намерения. Она не решалась произнести вслух двусложное слово англосаксонского происхождения, которое обозначало то, что имела ввиду она. Произнес его хмырь:

-- У вас не найдется джынзов для девочки? - просил он у перекупщика.Ты ведь джынзы хотела?

-- Бизюзловно! - прозюзюкала Зази.

-- Еще как найдется! - воскликнул барахольщик. - Еще бы не нашлось. У меня есть блуджынзы, которым абсолютно нет сноса.

-- Да, но вы же понимаете, что она еще будет расти,- сказал хмырь.- В будущем году их уже невозможно будет надеть. Что же тогда с ними делать?

-- Отдаст сестренке или братику.

-- У нее никого нет.

-- Через год, может быть, появится (смеется).

-- Не надо так шутить,- мрачно сказал хмырь.- Ее мать умерла.

-- Ах! Извините!

-- Зази взглянула на растлителя малолеток с любопытством, даже с некоторым интересом, но отложила рассмотрение этого второстепенного вопроса на потом. Ее била дрожь, она не могла более терпеть. Наконец спросила:

-- У вас есть мой размер?

-- Конечно, мадмуазель,- изысканно-вежливо ответил перекупщик.

-- А сколько они стоят? Этот вопрос задала опять-таки Зази. Совершенно машинально. Ибо была бережлива, но не скупа. Продавец сказал сколько. Хмырь кивнул. Кажется, сумма не показалась ему чрезмерной. По крайней мере, так решила Зази по его реакции.

-- А померить можно? - спросила она. Продавец был ошеломлен: эта дура что, воображает, что она у Кристиана Диора? Он изобразил на своем лице приятную улыбку, оголившую все 36 его зубов и сказал:

-- Зачем? Посмотри-ка эти брючки!

Он развернул и повесил их перед ее носом. Зази надулась. Она хотела бы померить.

- А велики не будут? - спросила она.

-- Полюбуйтесь! Они будут доставать только щиколоток. А какие узенькие! Только-только на вас, мадмуазель, хотя вы и очень худенькая, тут уж ничего не скажешь.

В горле у Зази пересохло. Джынзы. Вот это да. Первый раз пройтись по Парижу в джынзах. Это было бы здорово.

Но у хмыря вдруг появилось какое-то отсутствующее выражение лица. Казалось, он совершенно забыл о том, что происходит вокруг.

Продавец не унимался.

-- Вы потом мне спасибо скажете,- настаивал он.- Им сноса нет. Совершенно неснашиваемые.

-- Я вам уже сказал, что мне плевать на их неснашиваемость,- рассеянно отозвался хмырь.

-- Но неснашиваемость это все-таки важно,- настаивал перекупщик.

-- Однако,- вдруг сказал хмырь,- по всей видимости, эти джынзы, если я правильно понял,- из излишков американской армии?

-- Naturlich,- ответил лоточник.

-- Что же это получается? Значит, у америкашек в армии такие соплячки были?

-- Чего там только не было! - ничуть не растерявшись ответил перекупщик.

-- Тем не менее хмырь не был удовлетворен его ответом.

-- А вы думали! - сказал продавец, которому не хотелось упустить клиента из-за фактов всеобщей истории.- Чего только на войне не бывает.

-- А это вот сколько стоит? - спросил хмырь. Речь шла о солнцезащитных очках. Он нацепил их себе на нос.

-- Это выдается бесплатно тем, кто покупает джынзы,- сказал торговец, считавший, что дело уже в шляпе.

Зази со своей стороны была в этом не так уверена. Неужели он их так и не купит? Чего он ждет? Чего он там себе думает? Чего ему еще надо? Наверняка это отпетая сволочь, не просто жалкий безобидный извращенец, а настоящий гад. С ним надо быть поосторожней, ох поосторожней! Ну что там с джынзами?..

Наконец свершилось. Он заплатил. Товар заворачавают, и хмырь сует сверток под мышку, под свою хмыриную мышку. Зази в глубине души взвыла, наблюдая за ним. Так, значит, это еще не конец?

-- А теперь,- сказал хмырь,- мы должны перекусить.

Он идет впереди, переполненный чувством собственного достоинства. Зази идет за ним, косясь на сверток. Так они заходят в небольшой ресторанчик, садятся. Пакет оказывается на стуле вне пределов досягаемости Зази.

-- Ну, что ты будешь? -спросил хмырь.- Мидии или жареную картошку?

-- И то и другое,- ответила Зази, вконец теряя самообладание.

-- Принесите девочке мидий,- спокойно обратился хмырь к официантке.- А мне - рюмочку мюскаде. двумя кусками сахара.

В ожидании жратвы сидели молча. Хмырь спокойно покуривал сигареты. Когда подали мидии, Зази с яростью набросилась на них, нырнула в соус, и, прихлебывая из тарелки сок, вымазалась в нем с головы до ног. Не поддавшиеся кипячению пластинчато-жаберные были самым варварским образом изничтожены в своих раковинах. Зази, казалось, вот-вот раскусит их зубами. Покончив с мидиями, она не отказалась и от жареной картошки. "Хорошо",- сказал хмырь. Со своей стороны, он попивал маленькими глоточками свою микстуру так, как будто это был, по крайней мере, подогретый ликер шартрез. Принесли картошку. Она бурно шипела и пенилась и тарелке. Прожорливая Зази обожгла себе пальцы, но не пасть.

Когда все было съедено, Зази залпом опустошила стакан пива с лимонадом, три раза негромко рыгнула и в изнеможении откинулась на спинку стула. Людоедская ухмылка стала постепенно сползать с ее лица. Глаза просветлели. Она с удовольствием подумала, что хотя бы обед она урвала. Следующей ее посетила мысль о том, что не мешало бы сейчас сказать хмырю что-нибудь приятное, но что именно? Она сильно напряглась и наконец сказала:

- Что же вы так долго свою рюмку допиваете? Нот мой папа за это время уже десяток таких бы раздавил.

- А что, твой папа много пьет?

- Не пьет, а пил. Он уже умер.

- Ты, наверное, очень переживала, когда он умер?

- Как бы не так (жест). У меня времени не было. Тут такое творилось вокруг (пауза).

- А что именно?

-Я бы с удовольствием выпила еще стакан пива, только без лимонада. Целый стакан настоящего пива.

Хмырь заказал ей пиво и заодно попросил принести ложечку. Он хотел добраться до остатков сахара, прилипших ко дну рюмки. Пока он проводил эту операцию, Зази слизнула со своего пива пену и только после этого ответила на вопрос:

- Газеты читаете?

- Бывает.

- Помните портниху из Сен-Монтрона, которая топором разможжила череп своему супругу? Так вот, это была мама. А мужем ее, соответственно, был папа.

- А! - сказал хмырь.

- Вы что, не помните?

Создавалось впечатление, что он не очень хорошо помнит. Зази возмутилась.

- Черт, а ведь вокруг этого шумиха была страшная. Мамин адвокат списально приехал из Парижа, знаменитый такой, говорит не то что мы с вами, дурак, одним словом. Тем не менее благодаря ему мамашу оправдали, вот так, в два счета (жест). Люди ей даже аплодировали, только что на руках не носили. В тот день все страшно напились. Маму только одно огорчало, что эту парижскую штучку на мякине не проведена. Очень уж он до денег охоч был, сволочь такая. Слава богу, Жорж ей помог.

- А Жорж - это кто?

- Колбасник. Розовый такой. Мамин хахель. Это он ей топор дал (пауза), чтоб дровишки поколоть (хихикнула).

Она очень изысканно, только что не оттопырив мизинец, пропустила глоточек пива.

- И это еще не все,- продолжала она.- Вот я, сидящая здесь перед вами, выступала в качестве свидетеля на закрытом заседании суда.

Хмырь не дрогнул.

- Вы что, мне не верите?

- Конечно же нет. По закону нельзя, чтобы ребенок давал показания против родителей.