Кыш, пернатые! - Александр Гриневский

на дерево, повесит и домой идёт – спать. А я остаюсь. Она под утро приходит и забирает меня. Ей, конечно, тяжело – она потом на работу, а я отсыпаюсь целый день.

Сначала просто летал – от самого полёта кайф ловил. А потом понял, что учиться надо. Не всё так просто.

Вот взлёт, например, с разбега – это легко. А с места? Если сразу надо?

Я и так пробовал, и этак… Оказалось, подпрыгнуть надо, ноги поджать и заваливаться в падении на бок, вот только тогда первый мах. Да, бывает порой, крыльями землю цепляешь, не без этого.

Или приземлиться… Как сразу остановиться и равновесие удержать?

Здание нашёл старое, заброшенное. В Лосинке, вдоль товарной железки, таких ещё с советского времени много осталось. Бортик там на крыше бетонный был. Вот я на нём и тренировался. Поднимусь в воздух, заложу круг и вниз, на посадку, на этот бортик. Поначалу ничего не получалось – только коснусь ногами, меня сразу вниз валит. Как не машу крыльями – всё равно соскальзываю, и приходится снова на крыло. Приноровился, через месяц уже садился как вкопанный.

С Ванькой часто виделись, летали вместе Деда подкармливать. Я предлагал Деду на зиму у нас поселиться, но он упрямый, как чёрт. Нет – и всё. Правда, с дерева слез, перебрался в полуразрушенный барак – хоть крыша над головой. Натащил тряпья – устроил логово. Димона видел всего пару раз, в начале зимы. Потом он пропал. Ванька сказал, какая-то алкашка молоденькая подобрала, пьют вместе, вмёртвую. Петровича так в Москву и не привезли, живёт на даче.

А когда уже снег таять начал, Деда подстрелили. Это не ловцы. Дробью шарахнули, ногу зацепили. Какой-то Вильгельм Телль доморощенный объявился. Дед говорит, били из двух стволов… Бинты ему приносили, лекарства. А как перевязывать, если рук нет?

Ладно… Вылечили. Оклемался Дед.

Вот тогда я наконец понял, что обложили нас крепко. Ну, год можно в таком режиме выдержать, может, два, если повезёт. Но дальше-то что? Либо отловят, либо с ума сойдёшь в четырёх стенах сидеть. Сваливать из Москвы надо! А куда? В Сибирь, в леса непролазные. А с женой как? Не поедет. А без жены как? Не добраться. Вот если бы она машину водила. В общем, куда не кинь, всюду клин. Тоска…

В начале июня Ванька позвонил. Возбуждённый, кричит в трубку: срочно встретиться надо. Надо так надо. Встретились. Тут он про слёт и рассказал.

Ну, думаю, сдвинулось дело…

Слетелись.

Как же… Бардак ещё тот – каждый в свою дуду дует.

Всё по классике – историю партии мне со школы в голову вдалбливали – меньшевики, большевики, центристы разные, болтающиеся, как дерьмо в проруби. И конечно, по Чернышевскому, основной вопрос: что делать?

Большинство – за то, чтобы контактировать с государством, участвовать в исследованиях и прочей лабуде. Что-то детское проглядывает: я маленький и слабый, пускай взрослые мне помогают. Как? А не важно. Они большие и умные, сами решат. Я буду верить и подчиняться.

Меньшинство – агрессивное, воинствующее. Основной лозунг: «Мы наш, мы новый мир построим!» Ну, и дальше, как по писанному… Государство – враг. Ловцам – война до победного. Мы – новая общность: Человек Летающий. Нам принадлежит будущее!

Куда интереснее с центристами. Паноптикум.

Отринуть всё человеческое – мы птицы. Никаких контактов с людьми, осваиваем небо. Люди – не нужны и неинтересны. Пускай будут. Не обращать на них внимания. Как рыбы – пускай плавают. Они внизу. А для нас – небо. Небо – наше всё. Пускай отлавливают – всех не отловишь. Там, наверху, ближе к солнцу, к звёздам, откроется истина: зачем мы?

Романтики неба, блин.

Есть и прагматики. К ним, кстати, Дед радостно примкнул. Слиться с природой – основной тезис, и он не обсуждается – постулат. Вопрос – как? Мы – человекоптицы. Мы знаем, как живут и что могут люди, но не знаем, как живут птицы и что могут. Значит? Значит надо учиться у птиц. Перенимать их повадки.

Пример? Пожалуйста. Представьте: пока все орут, перебивая друг друга, ищут выход из передряги, убеждают сдаться под крыло государства или же, наоборот, войти в полную конфронтацию, группа крылатых чуть в стороне, тренируется под руководством какого-то лысого мужика с лёта приземляться на лежащее бревно, цепляться ногами и удерживать равновесие. Мы – птицы, ветви деревьев – наша земля! Учитесь цепляться. И ведь сидят, идиоты, на своём бревне, как на жёрдочке, ноги растопырили, яйца болтаются, равновесие держат – учатся.

Какой-то мудак кричал: «Демонстрация! Красная площадь! Заявить о себе. Права. Пенсия по нетрудоспособности». И всё как заведенный талдычил: «Надо выйти на поверхность!» Словно мы летаем не в небе, а под землёй кротовые норы обживаем. Морду хотелось набить идиоту!

Ну и, конечно, этот в сандалиях всех интересовал… Кто он? Черт? Бог? Найти! Как? Где последний раз его видели? Крик, гам, проклятия!..

Вот тогда я на Валерия Палыча и обратил внимание. Сидит себе мужик – пожилой… не пожилой, как-то и не скажешь – ничего особенного, в обычной жизни мимо такого пройдёшь – не заметишь. Коренастый, сила в нём чувствуется. И так сидит… будто грибник присел на пенёк отдохнуть. Только корзины у ног не хватает. Молча слушает, спокойно. Это и привлекло. Сам-то я глотку сорвал, козлу, что рядом стоял, доказывая, что если сдадимся – свободы не увидим. Цепочку на шею набросят, и будем на привязи круги в небе выписывать. И жрать, что дадут, как свиньи из лохани, стоя на коленях.

Подошел. Присел рядом. Сижу, тоже молчу – наорался. Так и сидели, а вокруг ор, гвалт не стихает. Чего орать? Ежу понятно, никакого общего решения не будет.

Тут он ко мне повернулся и говорит:

– Нет, не дадут они нам житья здесь. Выловят всех. Уходить надо. Как считаешь?

– Факт, – отвечаю, – только куда?

– Да есть одна идейка…

Я его не тороплю, не спрашиваю, жду, когда сам расскажет. А он замолчал.

Хрен с тобой, думаю, хочешь темнить – темни.

Тут тот, который всё звал на поверхность вынырнуть, подкатил:

– Валерий Палыч, вы что думаете по поводу открытого письма Президенту? Выберем инициативную группу. Сообщим о притеснениях, выдвинем свои требования, организуем сбор подписей. Пресса, телевидение, радио, иностранные журналисты… – и понёс пургу, не остановить. Глаза горят, слюной брызжет.

– Неплохая идея, – отвечает Валерий Палыч, – вот вы, Владимир, и займитесь организацией такой инициативной группы. Четко сформулируйте требования, а мы на следующем слёте их обсудим. А сейчас, извините, мы тут