Жениться по завещанию - Лесли Лафой

Ну и амбре! Тут смешались запахи нечистот, протухшей пищи, застоявшегося табачного дыма. Кэролайн инстинктивно задержала дыхание, но это не помогло. Чувствуя, как тошнота поднимается к горлу, она быстро и по возможности бесшумно выдохнула. К некоторому облегчению, Симона тем временем успела оглядеться и, скользнув по сиденью, вжалась в противоположный угол.

Дрейтон тоже забрался внутрь и, крикнув извозчику, чтобы тот трогал, захлопнул дверцу. Карета резко сорвалась с места, и потому лорд Райленд практически упал на свое место – без какого-либо изящества, надлежащего его титулу.

Симона засмеялась, и Кэролайн снова переключила внимание на нее. Вонь по-прежнему была сильной, а от выражения отчаяния и в то же время вызова, застывшего в черных глазенках, сверкающих из-под грязных спутанных прядей, просто щемило сердце. Настороженный взгляд Симоны метался между ней и Дрейтоном, и Кэролайн решила успокоить девочку, помочь ей расслабиться.

– Привет, – с улыбкой произнесла она. – Меня зовут Кэролайн, я твоя единокровная сестра.

Шмыгнув носом, Симона провела под ним тыльной стороной ладони и заявила:

– У меня нет сестер.

– Еще час назад я тоже так думала, пока лорд Райленд не убедил меня в обратном.

Симона перевела взгляд на Дрейтона, сидевшего напротив, и ее глаза сузились.

– Я не шлюха, – сообщила она.

– Ты даже не представляешь, как я рад это слышать, – невозмутимо проговорил Маккензи.

– Только попробуй ко мне прикоснуться, и я… оторву тебе яйца.

– О Господи! – пробормотал Дрейтон.

Пряча улыбку, Кэролайн прикрыла рот ладонью. Да уж, по сравнению с Симоной ее саму можно считать чуть ли не принцессой, получившей наилучшее воспитание. Встретив взгляд Дрейтона, она поспешила напустить на себя серьезный вид и полюбопытствовала:

– Вы что, не прояснили красотке Эсси истинные причины вашего интереса к девочке?

Дрейтон слегка приподнял бровь:

– Зачем бы я стал открывать этот ящик Пандоры?

Ответ был известен им обоим, поэтому Кэролайн не стала ничего больше спрашивать и повернулась к сестре.

– Симона, – мягким тоном произнесла она, – никто не собирается тебя трогать и каким-то образом посягать на твою честь. С нами ты в полкой безопасности.

– Тогда для чего вы меня купили?

– Я выкупил тебя из этого притона, – с некоторой жесткостью проговорил Дрейтон, – потому что существуют определенные условия, на которых я могу вступить в право владения имуществом своего покойного деда… троюродного деда… чтоб он вечно горел в аду на самом жарком пламени! И одно из этих условий связано с тобой.

Пару секунд Симона, скривившись, взирала на Маккензи, затем перевела взгляд на Кэролайн:

– Чего?

– Лорд Райленд, который, без сомнения, мог бы выразиться яснее, если бы ему не мешали эмоции, хотел сказать, что его дед…

– Троюродный, – уточнил Дрейтон, который, уставившись в окно, играл желваками. – Не нужно приписывать мне более близкое родство с этим типом, чем есть на самом деле.

– Да, конечно, – с готовностью согласилась Кэролайн и вновь повернулась к Симоне: – В общем, я хотела сказать… до того как меня изволили прервать… что лорд Райленд… прежний, а не этот… имел трех внебрачных дочерей…

– То есть ублюдок?

– Ну да… И одна из них я, другая – ты. И еще у нас есть сестра по имени Фиона.

Несколько секунд Симона осознавала услышанное, посте чего пожала плечами и с вызовом спросила:

– Ну и что из этого?

Да, девочка достаточно смышлена, чтобы понимать, что они так и не подошли к сути вопроса.

– Прежний лорд Райленд сильно переживал из-за того, что пренебрегал нами… впрочем, к раскаянию он пришел лишь незадолго до смерти… поэтому он обязал мистера Маккензи, унаследовавшего его титул, взять нас под свое крыло и превратить в истинных леди. Если он этого не сделает, то не сможет в полной мере получить все то, что причитается ему по завещанию.

Симона смерила Дрейтона скептическим взглядом:

– За что он тебя так ненавидел?

– Черт его знает, – отозвался Маккензи, не глядя на свою юную подопечную. – Но если ты когда-нибудь выяснишь причину, будь добра, поделись со мною.

Симона хмыкнула и снова провела рукой под носом.

– Нет уж, я совсем не королевских кровей.

Дрейтон прикрыл глаза и с чрезмерной, на взгляд Кэролайн, мрачностью и обреченностью произнес:

– По линии крови мы все и близко не стоим рядом с династией Ганноверов. Уверен, что королеву всегда радовал сей факт, а в скором времени она еще больше обрадуется.

– Чего?

– Он хотел сказать, что мы не имеем родственных связей с ее величеством, – пояснила Кэролайн, несколько раздраженная деланной надменностью Маккензи. – Вероятно, в прошлом кто-то из наших предков совершил какой-нибудь подвиг, высоко оцененный тогдашним королем или королевой, и в награду за это получил свой титул.

– Значит, тот Райленд, который откинул копыта, был нашим папашей?

– По крайней мере, так он утверждал.

– И ты в это веришь?

– Ну… – пожала плечами Кэролайн.

– И как, интересно, моей мамаше удалось убедить его, что он мой отец?

– Лично я не имею об этом ни малейшего представления, – сказал Дрейтон. – В мою компетенцию не входит оценка обоснованности данной претензии. Дед Джеффри считал тебя своей дочерью, и мне этого достаточно. Я всего лишь должен сделать из тебя леди и удачно выдать замуж.

– Замуж? Да не собираюсь я.

– До этого дойдет еще не скоро, – поспешила успокоить девочку Кэролайн. – И если ты не захочешь, никто не будет тебя принуждать. Никто не заставит тебя вступить в брак против собственной воли.

– Я не выйду замуж… Никогда! – заявила Симона. И, подавшись к противоположному сиденью, добавила: – А если ты будешь меня заставлять, то я…

– Знаю, – со вздохом кивнул Дрейтон, – тогда ты нанесешь ущерб моему мужскому естеству. Не стоит каждый раз повторять свою угрозу.

Откинувшись назад, Симона снова оказалась в углу, а затем спросила у Кэролайн:

– Ну а ты? Ты так просто позволишь ему выдать тебя замуж?

– Я сильно сомневаюсь, что мистеру Маккензи удастся найти того, кто захочет на мне жениться. Он утверждает, что сможет, но… – Кэролайн пожала плечами, – посмотрим… Возможно, к весне мне самой захочется сбежать из-под его опеки.

Во взгляде, который бросил на нее Дрейтон, читались одновременно и обида, и вызов. Пока она анализировала его реакцию, Симона спросила:

– И долго он будет держать меня у себя?

Судя по всему, девочка воспринимала эту историю как нечто краткосрочное. Очевидно, по той причине, что все происходившее в ее жизни до сего момента носило лишь временный характер.