Застенок - Наталья Иртенина

Вообще же духи были чрезвычайно капризными созданиями. Четко и прямо отвечать на поставленные вопросы либо не умели, либо не хотели. И это немало огорчало Марго, вкладывавшую в общее дело лучшую часть своей души. Например, дух великого Достоевского на вопрос «Как нам обустроить Россию?» разразился малопонятным посланием: «Господа, я думаю, что у меня болит печень. Нет больше пророков в заср…ном Отечестве. Слава Всемогущему». Пророков-то действительно нет. Но где же тут повод для славословий?

– Хотя бы один захудалый пророк все же не помешал бы сейчас несчастной России? – спрашивала Рита у обалдевшего Романа. Ответ Достоевского развеселил и огорошил его одновременно.

Немало получали участники сеансов и совсем уж непонятных эпистол от умудренных духов. Такие послания передавались в руки шифровальщиков, и уж те добывали из спиритической абракадабры какой-никакой смысл. Многие духи, кажется, совсем были лишены дара речи – во время сеансов лишь демонстрировали свое присутствие какими-либо действиями. Почему-то преимущественно хулиганского характера. Любили духи шалить и озорничать. Как-то раз выдрали у одного из участников сеанса большой клок волос. Зыбкая связь с духом тотчас же оборвалась из-за громких воплей несчастного. На другом сеансе, точнее, после его окончания всеми уважаемый член общества обнаружил исчезновение своего сотового телефона. Пропажа так и не отыскалась – очевидно, дух оказался большим любителем телефонных разговоров. Дух императора Петра II вообще повел себя неприлично – в темноте залез к одной барышне под юбку и расстегнул кофточку. Раскрасневшаяся жертва высокопоставленных домогательств ничего не могла объяснить толком, а потом и вовсе перестала посещать сеансы.

Выслушав эту некрасивую историю, Роман расхохотался и долго не мог выдавить из себя возникший вопрос.

– Чего вы от него хотели добиться? От пятнадцатилетнего юнца? У него одно на уме – бабы да игрушки, а не русский ренессанс.

Рита обиделась, и Роману в тот вечер пришлось долго и дурашливо вымаливать у нее прощение.

Бывали на сеансах и прямые непорядки. Ситуация выходила из-под контроля, и духи начинали бушевать. Огромных усилий стоило тогда их утихомирить и задобрить. В такие дни обессилевших медиумов приходилось долго откачивать. Рита до сих пор не могла без страха вспоминать сеанс вызова духа Ивана Грозного. Царь оправдал свое прозвище, перепугав спиритов насмерть и устроив вакханалию. Летали предметы, падала мебель, бились стекла, дрожал пол, что-то свистело и стучало в воздухе. После этого случая совет общества постановил вызывать духи деспотов силами нескольких опытных медиумов и со всеми предосторожностями. Нарушение техники безопасности грозило санкциями со стороны спиритического руководства.

В этот субботний вечер Роману очень не хотелось нарушать мирное постельное блаженство и отпускать от себя Риту. Он лениво следил за ней и перебирал в голове аргументы, которые могли бы ее остановить. Но большинство из них было уже давно перепробовано. Рита твердо стояла на суверенности своих общественных взглядов и устремлений. Она остро желала быть полезной родине в меру своих возможностей.

– Рит, а Рит, – позвал Роман, – ты ведь учительница.

– Ну да, – согласилась она.

– Младших классов, – продолжал Роман неспешно. – Это ж знаешь, какая на тебе ответственность за юные души?

– Знаю, знаю.

– Ты должна сеять в них разумное, доброе, вечное.

– Ну а дальше-то что? – Рита вытряхнула на постель содержимое сумочки и принялась перебирать.

– Тебе этого мало? – Роман ронял слова медленно, словно с неохотой. – Учить и воспитывать малышню так, чтоб она выросла в любви к отечеству – такое поприще тебя не вполне устраивает? Пользы родине, по-моему, от этого больше выйдет, чем от ваших блудливых духов.

– Не называй их так. Они могут услышать.

– Что, оскорбятся? И повыдергают мне все волосы на макушке?

– Перестань. Мне не нравятся такие разговоры.

– Мне тоже, – вздохнул Роман. – Глупо как-то себя ощущаешь под присмотром привидений. Которых к тому же не существует.

– Угу. Ага, – невнятно отозвалась Рита, подкрашивая губы.

– Ну вот скажи. Какой из тебя выходит сеятель разумного и так далее, если у тебя на уме сплошные духи и призраки?

– Нормальный сеятель. Получше некоторых. А если их нет, то кто тогда нам послания передает, по-твоему?. И вообще все это устраивает? Я тебе сейчас дам почитать… Это мне Зоя рассказала, она член «Стола красной руки», у них в четверг был сеанс. Они вызывали дух поэта Тютчева. И он им такое послание отбил! В стихах!

Рита достала из сумочки сложенный клочок бумаги и бросила его Роману.

– Читай. А я побежала. Не скучай без меня.

Роман развернул послание поэта Тютчева и углубился в текстологический анализ стихов. Клочок содержал в себе пять строк:

Ума не много надо, чтобы понимать:Россия – сфинкс, и тем она вернейМозги кручинит – вашу мать! —Что, может статься, нет и не было у нейНи тайны вещей, ни особенных статей.

«Что ж это он отказывается от своих прошлых убеждений? – недоверчиво думал Роман. – И ругается как извозчик. Не похоже что-то на поэта Тютчева». Скомканная бумажка полетела в угол, а Роман громко и с вызовом спросил у незримо витающих в воздухе духов:

– Тайна России в том, что у нее нет никаких тайн?

Ответа, разумеется, он не дождался и, вскочив с постели, свирепо бросил в адрес все тех же духов:

– А не пойти ли вам всем, паршивцам!

«За державу обидно, вот что! – размышлял он, втискиваясь в мятые джинсы, вытащенные из-под кровати. – Прор-роки в своем отечестве!»

Он погрозил невидимым пророкам кулаком и натянул майку. Оставаться долее одному в квартире, кишащей духами, Роман не желал. «Пойду, что ли, проведаю Старика». Громко и возмущенно хлопнувшая дверь дополнительно известила духов о том, что они таки Крепко Достали хозяина квартиры. Для самых непонятливых.

…Существовало по крайней мере одно эффективное средство избыть собственное раздолбайство. Средство это предполагало наличие Учителя жизни. Учителя следовало опознать среди тысяч и миллионов других сограждан и прилепиться к нему душой и сердцем.

В цветочном павильоне недалеко от дома работал человек, в котором Роман три месяца назад тонким творческим чутьем опознал Учителя. С тех пор он часто наведывался сюда и подолгу простаивал напротив, следя через стекло за жизнью внутри павильона. К Старику он не подходил и не заговаривал, лишь молча пытался вникнуть в таинственный Смысл его цветочного бытия. В том, что этот высокий Смысл непременно есть, Роман не сомневался. Старик, безусловно, принадлежал к касте Мудрых. На чем основывалось чутье Романа в этом вопросе, сказать можно было лишь приблизительно. Скорее всего, на него оказала влияние колоритная восточная внешность Старика. Бритая голова, желтоватый цвет лица, узкие, будто с хитрым прищуром глаза и щуплая бородка клинышком делали его похожим на буддийского монаха, невесть каким образом затесавшегося в российский цветочный бизнес. Восток, как известно, дело тонкое, поэтому «монах» без лишних слов был причислен Романом, когда-то немного увлекавшимся популярными книжками о восточной эзотерике, к лику Посвященных. И уважительно назван Стариком. Хотя лет цветочнику было никак не больше пятидесяти – мужчина в самом расцвете сил.