Любовь первая, любовь бурная - Мэдлин Бейкер

Шункаха Люта не шелохнулся, пока девушка медленно преодолевала оставшееся между ними расстояние. Он догадывался, что она боялась его и убежала бы, если бы жалость не была, сильнее страха.

Ее рука дрожала, когда она протянула ему ковшик. Медленно, чтобы не вспугнуть ее, он потянулся, взял ковш, осушил его содержимое в два долгих глотка и от удовольствия закрыл глаза, когда прохладная вода омыла его горло и сухие губы.

— Хочешь еще? — спросила Бриана, не сводя с него глаз. Какой он был красивый! Глаза черны, как ночь, брови широкие и прямые, сильные квадратные челюсти, высокие скулы. И его рот… Она почувствовала странную дрожь где-то возле желудка, когда он слизнул последнюю каплю воды со своих губ.

— Еще? — спросила она, и голос сорвался на пронзительный писк.

Шункаха Люта кивнул, возвращая ей ковш. Кончики его пальцев слегка коснулись ее руки, и какую-то долю секунды они смотрели друг на друга. Первой отвела глаза Бриана. Казалось, что от его прикосновения вся ее рука горела огнем. Она с трудом осознавала, что нужно пойти к ведру и еще раз наполнить ковш.

Она предложила ему воды в третий раз. Голова кружилась от его близости, она не сводила глаз с его лица. Как человек может быть таким красивым?

— Ле мита пила, — сказал он низким звучным голосом. — Я благодарю.

— Пожалуйста, — нежно ответила Бриана, продолжая смотреть на него. Ее щеки пылали, сердце дико билось.

Испугавшись странного чувства, стремительно вошедшего в ее сердце, она внезапно повернулась и поспешила к фургону. Бросив ковшик в ведро, побежала вверх по холму, не оглядываясь.

Чонси начал бить хвостом по земле от радости, когда она упала на колени рядом с ним, прижимая руки к сердцу. Что с ней происходит? Почему она чувствует себя так странно? Она взглянула на солнце и ужаснулась: прошло уже часа полтора, если не больше, как она ушла из дома, а Чонси не был еще причесан. Тетя Гарриет будет разгневана. Быстро она начала чесать длинную шерсть собаки, горькие слезы лились из ее глаз, когда животное отказывалось спокойно стоять.

Тетя Гарриет ждала Бриану у заднего крыльца. Ее лицо было суровым, глаза сердитыми.

— Где вы были, молодая леди? — спросила она раздраженно.

— На озере, — ответила Бриана.

Тетя Гарриет многозначительно посмотрела на часы.

— Чтобы искупать Чонси, не нужно тратить полтора часа, — сказала она ледяным тоном.

— Я… я уснула.

Гарриет Бьюдайн пригвоздила свою племянницу тяжелым взглядом.

— Я недовольна твоим отношением и твоим опозданием, — выдавила она. — Если ты не исправишься, я буду вынуждена наказать тебя.

Холодная рука страха сковала все внутренности Брианы. Ее уже пороли: один раз, когда она разбила любимую чашку своей тети; другой, когда сожгла одну из рубашек дяди Генри; и еще дважды за то, что была дерзкой. Воспоминаний о тех побоях было достаточно, чтобы холодный пот выступил на ее лбу.

— Я буду вести себя лучше, — быстро пообещала Бриана.

— Посмотрим. А сейчас поторопись. Уже время накрывать стол к обеду.

— Да, мэм.

В тот вечер за обедом Бриана была особенно предусмотрительной. Она сидела, держа спину прямо, часто пользовалась салфеткой, брала крошечные кусочки, тщательно пережевывала пищу и смотрела только в свою тарелку. «Может быть, тетя Гарриет откажется от мысли выпороть меня, — уныло думала она. — И в будущем придется действовать осторожно.»

Шункаха Люта любовался полночным небом: он слишком устал, чтобы уснуть, к тому же мысли его занимала девушка с золотистыми волосами. Он видел ее на холме почти каждый день вот уже две недели. Интересно, что обворожительного она нашла, наблюдая, как люди, закованные в цепи, трудятся под палящим солнцем. Без сомнения, у красивой молодой девушки должно быть занятие получше, чем прятаться за деревьями, тайком подсматривая за группой закованных в кандалы людей.

И все же — необъяснимо — ему было приятно знать, что она там. Она была первым белым человеком, который по-доброму отнесся к нему, первой белой женщиной, которую он видел так близко, и он был очарован ее светлыми волосами и искрящимися, как бриллианты, небесно-голубыми глазами. Ей потребовалось мужество, чтобы помочь ему. К счастью, она избежала насмешек со стороны друзей и семьи за то, что дала воды индейцу. За миловидной, нежной внешностью скрывался сильный характер. И этим он восхищался больше всего.

Бриана торопливо закончила все свои дела по дому и побежала к холму. Сегодня у нее в запасе всего несколько минут, но она должна видеть индейца, должна знать, что он еще там. Она не могла объяснить, как и почему он стал столь важен для нее. Просто он стал таковым, и все.

Из своего укрытия за деревом Бриана наблюдала за его работой, с ужасом смотрела на кнут, который безжалостно врезался ему в спину, видела, как он вздрагивал при каждом ударе, но никогда не слышала ни слова протеста, ни крика боли. Лишь ненавистью наливались его глаза, когда он смотрел на двух белых людей, истязавших его. Бриана восхищалась его умением так строго контролировать свои эмоции. Наконец, она поняла, что надсмотрщики просто боялись его. Как и она, они чувствовали силу, скрытую за маской безразличия. И именно кнутом они пытались сломать его волю, подчинить себе. И невозможность достичь этого приводила их в бешенство.

Изредка Бриана видела, как он поглядывает на холм. Может, думает о ней, ждет ее? Была ли она в его мыслях так же, как он постоянно присутствовал в ее?!

Ей часто снилось его смуглое лицо и его черные глаза, так странно притягивающие, манящие, зовущие. Она просыпалась в мокрой от пота рубашке, с пылающим лицом, переполненная чувством, раньше неведомым, еще неосознанным, непонятным. Однажды ночью она выскользнула из-под одеяла, зажгла свечу на тумбочке у кровати и долго разглядывала свое лицо в маленьком потрескавшемся зеркальце, что висело на стене. Она желала быть красивее, старше, мудрее, вызывать интерес у мужчин. Вдруг, почувствовав вину, быстренько задула свечу и нырнула назад в постель, чтобы пролежать долгие часы без сна, думая об индейце.

В своем укрытии Бриана оставалась еще некоторое время. Ей вовсе не хотелось уходить, но и не хватало смелости остаться. Сознание того, что он еще находился рядом, умиротворяло ее душу.

В субботу ее тетя и дядя отправились, как обычно по субботам, в город за покупками. И, как всегда, они не пригласили с собой Бриану. Но на этот раз Бриана на них не обиделась за это. Как только они скрылись из виду, она побежала к холму. Раньше она с удовольствием проводила каждую свободную минутку на озере или в своем потайном уголке на чердаке амбара с книгой в руках. Но ни прохладная вода, ни чарующий книжный мир больше не привлекали Бриану. Ею прочно овладело нестерпимое желание видеть индейца.