Акации цветут - Юлия Макарова

– И ты хочешь сказать, что вы общаетесь с совершенно чужим мальчиком уже несколько месяцев?!

– Ну… да…

– И у тебя ничего нет с его матерью?

– Причем здесь его мать? Ну, нет, конечно, я видел ее несколько раз…

– А она нормальная, сынок? – Елизавета Константиновна глянула на Диму с такой жалостью, что он понял – вопрос немного «недоозвучен». Похоже, maman сомневалась не только в нормальности той женщины, но и в его тоже.

– Вполне.

– Ты уверен?

– Мам, я еще раз говорю – она фотограф. Ее послали в командировку, причем очень далеко. Ребенка туда никто брать не разрешил бы. А здесь его не с кем оставить. Димка сам попросился ко мне.

– Но вы же совершенно чужие люди!

– И чего? Тем более что мы не совсем чужие – мы же с ним знакомы.

– А с ней – нет?

– Почти нет.

Мать прищурилась.

– А ты уверен, что она вернется? Что она уехала именно по работе?

– МАМ!!!

– Ну, извини. Может, я и преувеличиваю.

– По-моему, да.

Они оба напряженно замолчали. Глупо было, конечно, ссориться из-за всего этого… Хотя они и не ссорились в общем-то. Просто у каждого из них на все была СВОЯ точка зрения. И не всегда они совпадали. Вот так и сейчас.

– Все равно это все как-то странно. – Уже спокойно проговорила maman. – Ты – взрослый мужчина – дружишь с чужим ребенком… Не понимаю.

– А это обязательно нужно понимать? Разве нельзя просто общаться, не вдаваясь в подробности?

Елизавета Константиновна задумчиво посмотрела на сына. Он понял это по-своему. Сделал предостерегающий жест ладонью.

– Вот только не надо про неутоленный отцовский инстинкт, ладно? Это не он, точно.

– А я ничего тебе и не сказала, заметь.

– Я заметил, – хмыкнул Дима.

Потом они ужинали и развлекались беседой с Димкой. Мальчик не особо стеснялся Елизаветы Константиновны, отвечал на ее вопросы, говорил как с равной. Жуков с удивлением заметил, что мать, явно напрягшаяся при появлении паренька, вдруг так легко нашла с ним общий язык. К концу вечера они болтали, как старые друзья.

В девять часов мужчины откланялись. Димка получил из рук хозяйки так приглянувшуюся ему энциклопедию и взамен дал клятвенное обещание непременно всю ее прочитать, и лишь потом вернуть обратно.

Утро понедельника началось как всегда со звонка будильника. Заспанный Жуков потягиваясь и позевывая пошлепал в туалет. Проходя мимо дивана в комнате, он с недоумением остановился. Диван был разобран и на нем кто-то спал. Дима наморщил лоб, вспоминая вчерашний день. О-о, ё-мое! Это же пацан! Ну да, точно, вон его макушка виднеется в горах скомканного одеяла! Жуков глянул на часы. Восемь. Мальчишке в школу к девяти. Пора будить или не пора?

Здраво рассудив, что за час они вполне управятся, Дима решил все же сначала посетить туалет. А то как-то не очень удобно занимать его, когда парень проснется. Вдруг ему самому приспичит туда сразу же? Зачем создавать очередь?

Минут через пятнадцать, накинув на мокрое после душа тело длинный халат (память о первой несостоявшейся супруге – она подарила его Жукову на день рождения), он подошел к дивану.

– Дим, вставать пора!

Никакой реакции.

– Слышь, Диман! Школу проспишь, все пятерки разберут!

Мальчишка продолжал сладко сопеть. Вроде его мать ничего не говорила о том, что он тяжел на подъем. Жуков присел на край дивана, тихонько потормошил скомканное одеяло.

– Димка! Вставай давай! Опоздаем ведь! – Мальчик наконец зашевелился. Взгляд Димы упал на телефон, лежавший рядом с диваном. – Просыпайся, соня! Пора мамке звонить, она уже наверняка ждет твоего звонка.

Катя и в самом деле схватила трубку сразу же. Потом Димка, сонным голосом отвечавший ей на какие-то вопросы, протянул телефон Жукову.

– Здрасте!

– Здравствуйте, Дмитрий. Как там ваши дела? Почему Дима еще в постели?

– Вот уж не знаю, почему ваш сын такой соня! Я думал – вообще его не добужусь. – Наябедничал Жуков.

– Он не заболел? Потрогайте его лоб.

Дима с сомнением глянул на пацана. Нормальный вроде ребенок, заспанный только. Вон, сидит, трет глазенки и зевает. А так ничего, щеки розовые, соплей нет, сыпи никакой тоже не видно. Сказать честно, Дима, сам выросший уже довольно давно, весьма смутно представлял, какие еще могут быть ярко выраженные детские болезни. Но на всякий случай положил ладонь на Димкин лоб. Тот послушно ткнулся ему навстречу, словно бычок, боднул его руку. В Диминой груди что-то дрогнуло. Он растерянно моргнул.

– Нормальный у него лоб, – каким-то не своим голосом проговорил он в трубку.

– Хорошо. А с вами что?

– А что со мной?

– Голос у вас какой-то…

Жуков откашлялся.

– Нормальный у меня голос. И вообще с нами все в порядке. Еще вопросы будут? А то нам собираться пора.

– Да-да, конечно! – с явным сожалением откланялась Димкина мамаша.

Мальчик отправился умываться, а Жуков убрал за ним постель и пошел на кухню. Сам он привык завтракать огромным бутербродом и не менее огромной чашкой кофе с молоком. Димкина родительница строго – настрого наказала утром сварить ребенку кашу, и даже притащила в нагрузку к сыну пачку овсяных хлопьев. «Они готовятся моментально, особого труда вам не составит насыпать их в тарелку и залить кипятком». Конечно, не составит. Дима щедро отсыпал в глубокую тарелку сухой серой массы, плеснул кипятка из только что отключившегося чайника. Накрыл снятой с кастрюли крышкой.

Когда он проходил мимо открытой двери в ванну, то увидел, как Димка, слегка намочив руки, кончиками пальцев потер глаза.

– Э, боец! Это ты что – так умываешься? Мы так не договаривались! А ну, давай, по-взрослому!

Набрав полную ладонь воды, он пригнул другой рукой Димкину голову и от души умыл его мордашку. Пацаненок заверещал, зафыркал.

– Не пищи! Так только девчонки умываются, но ты же пацан! Пацан ведь? – «Пацан» согласно закивал головой. – Ну вот! А то взялся тут грязь по моське размазывать! Не хватало еще неумытым в школу идти! Ты сказку про Мойдодыра читал?

Наконец умытый розовощекий паренек очутился на кухне. Дима поднял с тарелки крышку, с сомнением поглядел на серую сопливую массу. Та-а-ак, что там она говорила про сахарный песок и сливочное масло? Про песок говорила, что его нужно добавить в кашу. А вот про масло… Вроде ничего. Наверное, боится за Димкин холестерин. Хотя – есть ли в сливочном масле холестерин? Или он только в растительном? Ну да, вроде есть. В сливочном – холестерин, в растительном, особенно, если на нем что-нибудь пожарить, да покрепче, с корочкой, появляются эти, как их, канцерогены. Блин, Жуков! Какой холестерин, какие канцерогены! Ты еще калории начни подсчитывать! Еще чуть-чуть и будешь как бабка рассуждать! – оборвал себя Дима на «полумысли».

Еще раз с сомнением глянув на кашу, он полез в холодильник за маслом. Здраво рассудив, что раньше люди были не дураки, раз сказали, что кашу маслом не испортишь, щедро сдобрил геркулес маслом, посыпал песком. Гора каши с кратером, в котором желтело тающее масло, выглядела уже более-менее прилично.

– На, ешь. – Жуков подвинул тарелку Димке под нос. – Только побыстрее, а то точно опоздаем.

Себе он соорудил любимый бутерброд, налил кофе, и уселся напротив. Уже раскрыв пошире рот, чтобы откусить кусок, Жуков заметил, что мальчик держит в руках по прежнему девственно чистую ложку.

– И чего? Не вкусно, что ли?

– Я не хочу… – Чуть слышно прошептал юный квартирант и виновато склонил голову.

Несколько секунд Дима поизучал его коротко стриженую макушку, потом с сомнением глянул на кашу.

– Не хочешь вообще или именно кашу?

Димка тяжело вздохнул и неопределенно пожал плечами.

– А поконкретнее?

– Кашу… – прошептал паренек.

– Ага. – Жуков поднялся, глянул на кашу. «Я бы такое «лакомство» тоже не хотел». Но произносить вслух он этого не стал. Настрогал остатки батона, водрузил на полученные куски толстенные ломти колбасы и подвинул все это богатство к мальчику. Предупредил строго: – Кофе не дам, пей чай. – Кто знает, может ему кофе нельзя, тем более, если у него на апельсины уже есть аллергия. Да и вообще, рано еще в таком возрасте кофеем баловаться, пусть подрастет парень.

Димка сразу оживился. Буквально за пять минут он проглотил три(!) бутерброда, запил их сладким чаем и поскакал собираться в школу.

Жуков дожевал свой завтрак и, выловив мальчишку, погнал его в ванную чистить зубы. Когда они стояли со щетками во рту – маленький ближе к раковине, старший сзади, Дима посмотрел в зеркало. Мальчишка сиял, как начищенный пятак. Жуков не удержался, подмигнул ему. «Гы!» – издал тот радостный звук и брызнул пастой. Дима ласково потрепал колючую макушку.

Высадив пацана возле школы, Дима строго проинструктировал его о всех дальнейших действиях. На долю мальчишки выпадало не так уж и много: «Заканчиваются занятия – звонишь мне. Потом сидишь в школе и ждешь. Пока я не подъеду и не позвоню – из школы ни ногой. Понял?» «Понял».