Гномобиль. Повесть-сказка - Эптон Синклер

Родни вошел в вестибюль отеля. Выглядел он довольно странно: с двумя плетеными корзинами вместо дорожных чемоданов и сопровождаемый девочкой, увешанной бумажными свертками. Он попросил у портье, сидевшего за конторкой, две комнаты с ванной. Портье поглядел на корзинки и сказал:

— Я сожалею, сэр, но мы не разрешаем держать собак в номерах.

— У меня нет собак, — сказал Родни.

— Простите, а что в корзинах?

Возникла трудность, которую гость не предвидел, но ему надо было быстро соображать.

— В корзинках абиссинские королевские гуси, — заявил он.

Элизабет широко открыла глаза и глотнула воздух. Поймав удивленный взгляд портье, Родни быстро добавил, что это очень воспитанные существа, приученные жить в культурных домах, и что они не причинят никакого ущерба отелю.

Элизабет разволновалась: а вдруг этот человек захочет заглянуть в корзины и обнаружит там Глого и Бобо? Какой ужас, если выяснится, что Родни его надул! Может, он позовет полицию или потащит их в тюрьму!

Но портье попросил Родни подождать и вызвал управляющего, чтобы обсудить с ним возникшее затруднение. Он намекнул на то, что хотел бы посмотреть гусей, но Родни сказал, что гуси «конфиденциальны». Дело кончилось тем, что Родни дал расписку, в которой говорилось, что, поскольку ему разрешено взять в номер двух абиссинских королевских гусей, он обязуется возместить конторе ущерб, если таковой будет причинен коврам, мебели и т. п. Управляющему доводилось слышать имя Синсебау, и он удовлетворился этим документом. Родни и Элизабет вошли в лифт, и их проводили в комнаты. Родни все внимательно оглядел, велел коридорному подождать, сел к письменному столу и написал заявление в дирекцию отеля, обращая их внимание на большое пятно на ковре в северо-восточном углу комнаты, а также на пятно на покрывале по правую руку, обращенное в сторону ног. Он вручил бумагу коридорному, потом достал кошелек и сказал, протягивая монету:

— Возьми дощечку.

Мальчик удивился, но быстро сообразил, что ему положили в руку. Он сказал:

— Благодарю вас, сэр, — и поспешил удалиться.

Родни запер двери, плотно прикрыл фрамуги, после чего Элизабет открыла корзинки, и оттуда выскочили гномы, совсем уже не сонные, а полные любопытства.

— Что такое дощечка? — Бобо немедленно призвал Родни к ответу.

— Это английское слово, обозначает шиллинг, — сказал Родни.

— Родни, ну что ты над ним подшучиваешь? — воскликнула Элизабет. Чепуха, не слушай, Бобо! Это просто древесина, кусочек обработанного дерева. Родни всегда так шутит, потому что ведь его доход — от древесины. Он и притворяется, что спутал. Не сердись, на него, Бобо.

Было чересчур много древесины в этих комнатах: и кровати, и шкафы, и столы, и стулья — все деревянное.

Глого предупреждали в самом начале путешествия. Но это плохо помогало. Он страдал, видя столько убитых деревьев. Его одолевали печальные мысли.

Бобо был весь в движении, он все кругом осматривал с интересом. Он пошел вслед за Элизабет в ванную комнату. Элизабет открыла краны и приподняла его, чтобы он видел, как вода набирается в ванную. Он развеселился, стал брыкаться, взвизгивать, звать дедушку, чтобы тот поглядел на горный водопад, который течет в человеческой деревянной коробке.

Оказалось, что гномы очень ловки и гибки: они могли, положив руки на стулья, вскакивать на сиденье; они могли взбираться на постель по ножке кровати. Оба быстро вскарабкались на одну из них, уселись посредине и принялись задавать вопросы.

— Зачем ты сказал, что мы гуси? — спросил Бобо.

— Я надеюсь, ты не против, — ответил Родни. — С известной точки зрения, все мы гуси.

— Гуси — величавая птица, — сказал Глого, — спокойная и с достоинством, пока ее не раздразнишь.

— А что это ты им еще наговорил? — настаивал Бобо.

— Я сказал: абиссинские гуси.

— А что это — абиссинские?

— Это страна с противоположной стороны земного шара. Сейчас она называется Эфиопия. Это ее старое название — Абиссиния. Эта страна быстро цивилизуется.

— Это значит, что они спилят все деревья? — спросил Глого.

— Боюсь, что так.

При этом Глого слез с кровати, пошел и сел в корзинку, оплакивая абиссинские деревья.

Элизабет натолкнулась на новую трудность:

— Родни, ты уверен, что там водятся гуси?

— Господи, я не подумал об этом!

Элизабет расстроилась, а Родни, всегда расположенный шутить, сказал с наигранным ужасом:

— Что же нам делать?

— Как ты думаешь, может быть, об этом сказано в энциклопедии?

— Возможно. Но библиотека уже закрыта.

Они совсем загрустили, но блестящая идея посетила Родни:

— Я пошлю телеграмму в Африку.

— Ой, но это будет стоить дорого!

— Ну, может быть, дюжину связок кровельной дранки.

— Родни, перестань!

Снова пришлось объяснить гномам, что дранкой торгуют лесопромышленники и что Родни опять шутит насчет своих денег.

— Но, — сказал Родни, — если бы не лесопромышленники, у Глого не появилась бы мировая скорбь и мы бы не оказались в этом отеле, насочиняв с три короба. Нет, я должен узнать, есть ли там гуси!

Он подошел к телефону, позвонил на телеграф и попросил направить к нему рассыльного. Потом он сел к столу и стал писать. Элизабет пришлось рассказать Бобо про телеграф. У телеграфа очень живой характер, и поэтому он может облететь вокруг Земли за несколько секунд. Люди проложили ему дорогу даже по дну океана. За деньги, которые заплатит Родни, он доставит наш запрос в ту далекую страну и принесет ответ.

— Он это сделает, пока ты спишь, — прибавил Родни. И объяснил, что в Абиссинии, то есть в Эфиопии, сейчас утро, а ответ прибудет к тому времени, когда утро наступит в Калифорнии.

Он прочел телеграмму: «Консулу США в Аддис-Абебе. Есть ли у вас там гуси? Родни Синсебау».

Рассыльный постучал в дверь. Элизабет спрятала гномов в ванной, прежде чем открыть ему.

Рассыльный никогда не слышал про Аддис-Абебу. Он позвонил на телеграф и подождал, пока найдут по справочнику. Наконец он получил с Родни деньги за телеграмму, включая двадцать слов оплаченного ответа.

— Вдруг они сообщат нам о гусях что-нибудь исключительно важное? сказал Родни. — Оставь себе сдачу, — добавил он. — Это будет всего как одна связка по два сантиметра на четыре — четырнадцать.

Мальчик поглядел на него ошеломленно и быстренько ретировался, а Элизабет пришлось объяснять гномам, как режется и измеряется лесоматериал.

Гномы пошли в ванную и переоделись в кукольные платьица, которые, кстати, были им очень к лицу. Они уютно устроились в корзинках, поставленных близко к открытому окну, потому что им был необходим свежий воздух. Элизабет налила лимонаду в стакан и поставила рядом с корзинами, чтобы гномы могли черпать из него наперстками. Гномы пьют часто и понемножку, потому что у них маленькие желудки. Они сказали, что лимонад очень похож на росу.

Потом все уснули или, по крайней мере, притихли. Возможно, Глого лежал и баюкал свои тысячелетние печали, во всяком случае, об этом никто ничего не слыхал. Легкий ветерок шевелил занавески, а внизу, на улице, электрическая реклама всю ночь мигала то желтым, то красным, то синим цветом. Бобо снилась его невеста; Элизабет видела во сне, что она держит речь в гусином парламенте, а гуси дарят ей за это дюжину связок кровельной дранки.

Когда незаметно и тихо пришла заря, гномы открыли глаза, попили «росы» из наперстков и лежали, переговариваясь шепотом, пока большие люди не прекратили свой ужасный храп.

Родни тут же позвонил на телеграф. Там уже ждала телеграмма, доставленная добрым духом — электричеством. Родни прочел ее: «У нас есть все виды гусей, что и в Калифорнии. А ты что за гусь? Джонс, консул».

— Этого надо было ожидать, — сказал Родни. — Гуси есть повсюду на земле.

ГЛАВА ПЯТАЯ,

в которой гуси начинают свое путешествие

Родни позвонил и распорядился, чтобы гномобиль подали к центральному входу в отель. «Королевские гуси» были надежно упакованы в корзины. Родни спустился с ними в холл и там дожидался, пока администрация не удостоверится, что мебель и ковры не пострадали. Элизабет стояла рядом, немного смущенная, потому что, когда она раньше приезжала или уезжала из отеля, ее вещи, сложенные в красивые чемоданы, вносили и выносили носильщики, а теперь она стояла, обхватив руками разные бумажные пакеты.

Она надеялась, что на нее никто не обращает внимания, но такого не может быть в Калифорнии, где люди интересуются всем новым и необычным.

Вертлявый молодой человек сидел в холле. Как только он разглядел корзины, он тотчас же подскочил к Родни.

— Мистер Синсебау? — спросил он.

— Хм, да, — сказал Родни, мгновенно распознав опасность, которой он подвергается.