Двойник - Жозе Сарамаго

Вопреки ошибочному утверждению, высказанному нами пятью строками выше, которое мы, впрочем, отнюдь не намереваемся тут же оспаривать, ибо наше повествование является чем-то более серьезным, чем простое школьное упражнение, наш герой вовсе не изменился, он остался таким же, каким был раньше. Внезапная перемена в настроении Тертулиано Максимо Афонсо, которую мы только что наблюдали и которая так поразила учителя математики, была не чем иным, как самым обычным соматическим проявлением психической патологии, известной как гнев кроткого человека. Здесь мы позволим себе немного отклониться от главной темы нашего повествования, может быть, нам удастся точнее выразить свою мысль, если мы обратимся к классической, хотя и несколько дискредитированной достижениями современной науки классификации, разделяющей всех людей на четыре большие группы в зависимости от их темперамента, который может быть меланхолическим, определяемым черной желчью, флегматическим, связанным, естественно, с флегмой, сангвиническим, не менее очевидно связанным с кровью, и, наконец, холерическим, определяемым желтой желчью. Как мы видим, в этом четырехчастном сугубо геометрическом построении не нашлось места кротким людям. Однако история, которая далеко не всегда заблуждается, утверждает, что они существовали, и притом в большом количестве, с незапамятных времен, а современность, то есть та глава истории, которую нам еще предстоит написать, показывает, что они не только не перевелись, но их число постоянно возрастает. Причина сей аномалии, приняв которую во внимание нам будет легче понять как загадочную тьму древности, так и расцвеченный праздничными огнями блеск современности, возможно, заключается в том, что при установлении и определении вышеописанной клинической картины была забыта еще одна жидкая субстанция, а именно слезы. Факт поразительный и с философской точки зрения даже скандальный, ибо совершенно непонятно, как могло нечто, столь заметное, столь частое и обильное, чем всегда являлись слезы, ускользнуть от внимания почтенных мудрецов древности и не менее мудрых, хотя и менее почитаемых исследователей современности. Вы спросите, в чем состоит связь между этим нашим столь пространным рассуждением и гневом кротких, тем более что, как мы видели, Тертулиано Максимо Афонсо, так ярко его проявивший, ни разу не плакал. Но если мы обвиняем теорию гуморальной медицины в том, что она не принимает в расчет слезы, то это вовсе не означает, что люди кроткие, по природе своей более ранимые и, следовательно, более склонные к выражению чувств при помощи влаги, день-деньской не выпускают из рук платка, постоянно сморкаются и вытирают покрасневшие от плача глаза. Мы только хотим сказать, что такой человек, не важно, мужчина или женщина, в глубине души часто страдает от одиночества, беззащитности, робости, всего того, что словари определяют как аффективное состояние, проявляющееся в социальных отношениях и волевых актах, которое может быть спровоцировано каким-нибудь пустяком, словом и даже жестом, доброжелательным, но излишне покровительственным, как тот, что позволил себе недавно преподаватель математики, и вот миролюбивый, мягкий, покорный человек исчезает, и вместо него, совершенно неожиданно и непонятно для тех, кто, как им кажется, знает о человеческой душе все, на сцену вырывается слепой и сокрушительный гнев кротких. Обычно он быстро проходит, но оказаться его свидетелем страшно. Поэтому для многих людей самой горячей молитвой перед отходом ко сну является не общепринятая Отче наш и не вечная Аве Мария, а такая: избави нас, Господи, от всякого зла, а пуще всего от гнева кротких. Сия молитва очень бы пригодилась школьникам, изучающим историю, но, принимая во внимание их юный возраст, они вряд ли станут часто обращаться к ней. Что ж, придет и их время. Когда Тертулиано Максимо Афонсо вошел в класс, физиономия у него была мрачная, и ученик, считавший себя более проницательным, чем большинство его товарищей, шепнул своему соседу: сейчас он нам покажет, но мальчик ошибался, на лице учителя отражалась уже не буря, а ее спад, последние слабеющие порывы ветра, последние капли дождя, и самые крепкие деревья уже пытались выпрямиться, поднять голову. Доказательством сему является то, что, сделав перекличку спокойным и твердым голосом, учитель сказал: я намеревался проверить вашу последнюю письменную работу на следующей неделе, но вчера у меня выдался свободный вечер, и я решил не откладывать. Он открыл портфель, вынул бумаги, положил их на стол и продолжил: ошибки исправлены, оценки поставлены соответствующим образом, но, вопреки обыкновению, я вам их сейчас не отдам, мы посвятим сегодняшний урок анализу ошибок, я хочу, чтобы вы рассказали мне, по какой причине вы их сделали, и, возможно, это заставит меня изменить оценку.

Он выдержал паузу и добавил: в лучшую сторону. Улыбки учеников рассеяли последние грозовые тучи.

После обеда Тертулиано Максимо Афонсо, как и большинство его коллег, принял участие в собрании, созванном директором школы с целью обсудить последнее предложение министерства по модернизации педагогического процесса, это было одно из тысячи с чем-то предложений, превращавших жизнь несчастных учителей в опасный полет на Марс сквозь нескончаемый дождь смертоносных астероидов, которые слишком часто попадают в цель. Когда ему пришло время выступить, он только повторил удивившим всех невыразительным монотонным голосом идею, которая уже ни для кого не являлась новостью и всегда вызьшала смешки присутствующих и плохо скрываемую досаду директора. По моему мнению, сказал он, единственно серьезное решение, которое следует принять в отношении преподавания истории, заключается в том, чтобы определиться, строить ли курс, ведя изложение событий от древних времен к современности или, что представляется мне более правильным, наоборот, от наших дней к древности, данный выбор обусловит все остальное, все это знают, но продолжают делать вид, будто не подозревают об этом. Реакция на его речь была обычной, директор обреченно вздохнул, учителя стали шептаться и переглядываться. Математик тоже улыбнулся, но его улыбка выражала дружеское участие, она как бы говорила: вы правы, но не надо принимать все это слишком всерьез. Почти незаметный жест, которым ответил ему Тертулиано Максимо Афонсо с другого конца стола, означал, что он благодарит за поддержку, но нечто, сопровождавшее его, за неимением более удачного определения, назовем это полужестом, показывало, что эпизод в коридоре еще не забыт окончательно. Другими словами, если основной жест являлся примирительным, как бы говорившим: что было, то прошло, сопутствующий ему полужест уточнял: да, но не все. Тем временем слово получил следующий учитель, и пока он говорит, в отличие от Тертулиано Максимо Афонсо, очень красноречиво, обстоятельно, тщательно подбирая слова, попробуем развить, очень кратко, несмотря на сложность этого вопроса, тему полужестов, которую мы рассматриваем здесь, насколько нам известно, впервые. Обычно говорят, что некто Имярек в определенной ситуации сделал жест, выражающий то-то и то-то, например сомнение, поддержку или предупреждение об опасности, при этом подразумевается, что значение жеста как бы цельнокроено, что сомнение всегда является обоснованным, поддержка полной, предупреждение бескорыстным, но на самом деле истина, если мы, конечно, захотим до нее докопаться, не довольствуясь одними лишь заголовками сообщений, потребует от нас внимания к вееру полужестов, сопровождающих основной жест так же, как космическая пыль сопровождает хвост кометы, ибо полужесты, если мы прибегнем к общедоступному сравнению, подобны мелкому шрифту в афишке, его трудно разобрать, но он там присутствует. Рискнем предположить, оставив в стороне скромность, рекомендуемую приличиями и хорошим вкусом, что нас нисколько бы не удивило, если бы в весьма недалеком будущем изучение, идентификация и классификация полужестов стали одним из самых перспективных направлений семиотики. В науке и не такое бывает. Красноречивый учитель закончил свое выступление, сейчас директор предоставит слово следующему оратору, но Тертулиано Максимо Афонсо решительно поднял правую руку, требуя, чтобы его выслушали. Директор спросил, не желает ли он прокомментировать только что прозвучавшие предложения коллеги, и если да, то, как ему, разумеется, хорошо известно, согласно принятым в настоящее время нормам, ему следует подождать, пока выскажутся все участники совещания, но Тертулиано Максимо Афонсо ответил, что нет, он не собирается комментировать достойные самого серьезного внимания соображения уважаемого коллеги и ему известны как существующие в настоящее время, так и вышедшие из употребления правила ведения дискуссии, он только хотел попросить разрешения покинуть собрание, у него срочные дела, не связанные со школой. Сейчас это уже не полужест, а полутон, даже обертон, что служит еще одним подтверждением изложенной нами теории, придающей огромное значение тончайшим вариациям, оттенкам не только второй и третьей, но и четвертой и пятой степени, которые появляются в процессе коммуникации, совершающейся как при помощи жестов, так и звуков. В нашем случае, например, участники собрания заметили, что полутон, сопутствующий словам директора, выражает чувство глубокого облегчения: разумеется, сеньор, не смею вас задерживать. Тертулиано Максимо Афонсо простился с присутствующими, сделав широкий жест, полный жест для всех, полужест для директора, и вышел. Машина стояла недалеко от школы, через несколько минут он уже сидел за рулем, внимательно глядя на дорогу, ведущую к его единственной на данный момент цели, обусловленной событиями, произошедшими с ним начиная с вечера предыдущего дня, а именно к магазину, в котором он взял напрокат фильм «Упорный охотник подстрелит дичь». Он наметил план действий, еще обедая в одиночестве в школьной столовой, усовершенствовал его под надежной защитой усыпляющих выступлений своих коллег, и вот перед ним снова продавец магазина видеокассет, которого так позабавило, что клиента зовут Тертулиано, и у которого по завершении предстоящей коммерческой сделки будут весьма серьезные основания поразмыслить над связью между редкостным именем и более чем странным поведением его носителя. Вначале все шло как обычно, Тертулиано Максимо Афонсо вошел, как все, поздоровался, как все, и, тоже как все, принялся неторопливо изучать стоявшие на полках кассеты, задерживаясь то тут, то там, поворачивая шею, чтобы прочитать надписи на коробках, наконец он подошел к прилавку и сказал: я хочу купить кассету, которую взял напрокат вчера, не знаю, помните ли вы. Очень хорошо помню, «Упорный охотник подстрелит дичь». Именно, я его покупаю. Прекрасно, но разрешите дать вам совет, это в ваших же интересах, будет лучше, если вы вернете нам ту кассету и возьмете новую, от использования они немного портятся, появляются маленькие дефекты изображения и звука, минимальные, но со временем вы станете их замечать. Не надо, возразил Тертулиано Максимо Афонсо, для моих целей подойдет та, что уже находится у меня. Продавца поразили слова для-моих-целей, такое очень редко говорят о видеокассетах, их просто смотрят, ради этого они и сделаны, и все тут. Но необычность поведения клиента этим не ограничилась. Предвкушая возможность будущих покупок, продавец решил выказать Тертулиано Максимо Афонсо все знаки внимания и почтения, существующие в торговле со времен финикийцев. Я вычту из цены кассеты сумму, заплаченную за прокат, сказал он и, делая перерасчет, услышал новый вопрос клиента: а у вас нет других фильмов той же кинокомпании. Вы, наверное, хотите сказать, того же режиссера, осторожно поправил его продавец. Нет, нет, именно кинокомпании, меня интересует кинокомпания, а не режиссер. Простите, но я очень давно работаю в этой сфере, и никогда ни один клиент не обращался ко мне с подобной просьбой, спрашивают названия фильмов, чаще всего – имена актеров, а вот о кинокомпании никто ни разу не вспомнил. В таком случае я являюсь покупателем особого рода. Да, получается так, сеньор Максимо Афонсо, пробормотал продавец, заглянув в карточку клиента. Он был смущен, сбит с толку, но в то же время доволен внезапно пришедшей ему в голову счастливой мыслью обратиться к клиенту, назвав его вторым и третьим именами, они ведь тоже настоящие, возможно, так ему удастся вытеснить в темные закоулки памяти первое имя, по поводу которого ему вчера так некстати захотелось поиронизировать. Поскольку при этом он забыл ответить на вопрос клиента, есть ли в магазине другие фильмы той же кинокомпании, Тертулиано Максимо Афонсо пришлось повторить свой вопрос, но теперь он счел необходимым присовокупить к нему объяснение, которое, как он полагал, должно было несколько смягчить впечатление о нем как о чудаковатой личности, уже, видимо, начавшее складываться в данном торговом заведении. Причина моего интереса к другим фильмам той же кинокомпании заключается в том, что в настоящее время я готовлю исследование, оно уже находится в завершающей стадии, о ее деятельности, ее целях, намерениях, как явных, так и скрытых, подспудных, одним словом, о ее попытках идеологического воздействия на зрителей, осуществляемых шаг за шагом, метр за метром, кадр за кадром. По мере того как Тертулиано Максимо Афонсо произносил свою речь, потрясенный продавец все с большим восхищением смотрел на него, он был очарован клиентом, который не только знает, что ему нужно, но и приводит такие веские аргументы, явление весьма редкое в торговле вообще и в видеосалонах в частности. Следует, однако, признать, что выражение восторга, написанное на физиономии продавца, омрачалось неким досадным налетом низменной торговой корысти, обязанным появившейся у него мысли о том, что, поскольку компания, о которой шла речь, являлась одной из самых старых и активных на кинорынке, то, возможно, необычный клиент, не забыть бы впредь, обращаясь к нему, называть его сеньор Максимо Афонсо, оставит в кассе изрядную сумму денег, когда он наконец завершит свой труд, очерк или как там оно еще называется. Надо, естественно, сделать скидку на то, что не все фильмы поступили в продажу в записи на кассетах, но все равно дело казалось многообещающим, стоящим. По-моему, для начала, сказал продавец, уже несколько оправившийся от первого потрясения, надо бы попросить у компании список всех их фильмов. Да, возможно, ответил Тертулиано Максимо Афонсо, но это не так срочно, к тому же мне, по всей вероятности, не придется смотреть все выпущенные ими фильмы, начнем с того, что есть в магазине, дальнейшее направление моих поисков будет зависеть от полученных результатов.