Дьявольски красив - Патриция Райс

— Не птицу, Монтегю! — заорал Огилви, который, казалось, больше боялся за жизнь попугая, чем за собственную. — Его светлость лишит меня наследства! Кто–нибудь, уберите Перси за изгородь.

Один из приятелей Берни послушно вы тащил жердочку и убрал птицу. Теперь ее не видно было, но по–прежнему слышно. Непристойности и пронзительные крики нарушали ночную тишину, оскорбляя тонкий слух проснувшихся певчих птиц.

— Дамы утром уезжают! — прокричал Ник со своего места под дубом, не пытаясь проследить за безопасностью или точностью следующего выстрела Блейка. — Если ты сейчас пристрелишь Огилви, проку тебе от этого не будет. Извинись, и дело с концом.

— «Из жалости я должен быть жесток»[2].

Блейк снова прицелился в сторону живой изгороди, где сейчас находилась птица.

Кусты зашелестели.

— Шекспир? — спросил секундант Берни.

— Наверняка сказать не могу, — ответил Ник. — Монтегю — ходячая энциклопедия.

Спеша поскорее уйти с промозглого сентябрьского дождя, один из зрителей, наконец, поставил дуэлянтов на позицию, спина к спине, и дал им сигнал начинать отсчет шагов. Не успел Блейк сделать и пары шагов по мокрой траве, как из кустов раздался пронзительный вопль: «А–а–а, похититель, убийца, на помощь, на по–о–мошь!» — и разрядил напряжение последнего отсчета.

Не остановленный воплем попугая, Блейк резко повернулся на счет «десять» и прицелился, но Берни на своем месте уже не было.

С развевающимися фалдами сюртука упитанный герцогский племянник во всю прыть несся к живой изгороди.

— Она украла Перси! — заорал он.

И действительно, какая–то темная тень в накидке, с глупым пером, подпрыгивающим на голове, убегала вместе с птицей вверх по склону, к небольшой рощице.

Блейк е отвращением выстрелил в шляпу Берни, отправив дурацкую штуковину катиться по мокрой траве с дыркой посредине. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, и небо на горизонте слегка посветлело. Плешь его противника поблескивала, когда он продирался сквозь тисовые ветки в надежде догнать похитительницу.

Птица опять закричала откуда–то с поля за изгородью.

Показывая рукой, очень похожий на принца Уэльского, только ростом пониже, Берни заорал:

— Тысяча фунтов тому, кто ее поймает. Дьявол побери проклятую ведьму!

— Я не ослышался, он пообещал тысячу фунтов за жалкую птицу? — спросил Блейк, перезаряжая дымящийся пистолет.

— Не ослышался, старик, обещал. — Ник оттолкнулся от ствола дуба. — Но все знают, что ее забрала леди Пташка[3]. Не видать ему больше попугая как своих ушей.

Блейк фыркнул.

— Да за тысячу фунтов я последую за ней даже на Гебриды.

Погоня за Джослин Берд–Каррингтон куда угодно как раз то, что ему нужно. Сейчас он сделал бы это и бесплатно. Он все еще ощущал экзотический аромат этой чертовки. Пристрелив ее, он облегчит душу и освободит мир от глупой пустышки, ворующей птиц.

— При всей вашей образованности у вас не голова, а кочан капусты, профессор, — ухмыльнулся Ник. — С твоей хромой ногой ты еле ходишь. Тебе надо восстанавливаться. Погоня за этой ненормальной тебя доконает.

— У нее орущий чертов попугай. Далеко, ли она убежит?

Набросив на плечи плащ, Блейк сунул заряженный пистолет за пояс брюк и заковылял к живой изгороди.

Он ненавидел свое вынужденное безделье. Последние пары алкоголя выветрились под натиском приятного возбуждения действием, пьянящим кровь. Он не знает на этом свете ни одной женщины, которая бы путешествовала без сумок и коробок. Если она бежит с попугаем, то не расстанется с ними так легко. Следовательно, и ее, и попугая можно будет найти там, где багаж.

Даже если у бездельника Берни нет всей награды, которую он пообещал, она есть у герцога. Пяти сотен хватит, чтобы купить патент и освободить Блейка от необходимости жениться ради денег. Впервые за долгое время настроение у него поднялось, и его охватило радостное возбуждение погони.

Глава 4

— Он слишком много думает, — тихо пропела Джослин попугаю, погладив его под куском темной ткани, покрывающей теплую сухую коробку, которую она стащила для несчастной птицы.

Попугай потыкался головой в ее руку и уснул.

Дрожа в мокрой накидке, с прилипшим к щеке обвисшим пером, Джослин старалась не думать слишком плохо о Блейке Монтегю, который целился в нее из пистолета.

Спрятав коробку с птицей среди багажа в повозке, она услышала скрип гравия на подъездной дороге и взглянула в сторону высокого герцогского особняка почти в четверти мили от конюшни, где она стояла. Она надеялась, что сражающиеся слишком пьяны или слишком поглощены дуэлью, чтобы погнаться за ней, но недооценила решимость этого противного солдата. Неровные хромающие шаги, по всей видимости, принадлежали ему.

Монтегю — смертельное оружие. И несмотря на свою образованность, он, видимо, не питает ни к кому особой симпатии.

Не надеясь добежать до дома раньше, чем он поймает ее, она оставила повозку и проскользнула в темноту конюшни, прячась от преследователя и противной мелкой мороси. Тихое ржание, фырканье и острый запах конского навоза наполнили утренний воздух, когда животные зашевелились в предвкушении завтрака.

Живя с Гарольдом, она научилась красться тайком, прятаться и использовать отвлекающие маневры, дабы избежать его припадков ярости. Расправив толстую накидку, Джослин натянула капюшон на шляпу и затаилась в дальнем стойле, где кошка кормила новорожденных котят.

— Я знаю, что вы здесь! — прокричал хриплый баритон от входа. — Я–то надеялся, что придется выслеживать вас. Вы меня разочаровали.

Джослин хотела спросить, что он намерен сделать. Пристрелить ее? Но не видела причин тревожить котят.

Она нервно передернулась при мысли оказаться один на один с разъяренным мужчиной, но при всей его мрачной нелюдимости мистер Монтегю слывет благородным джентльменом. Он может обливать ее ядом своего презрения, но джентльмен никогда не тронет леди и пальцем. Его широкие плечи четко очерчивались на фоне сереющего рассвета, когда он стряхивал дождевые капли с волос. Лучше бы ей не восхищаться так его физической силой. Он походил на опасного пирата в той дуэли и когда днем дрался на шпагах… но все это ерунда. У нее есть свои цели, и Монтегю в них не вписывается.

Она почесала кошку за ухом, чтобы успокоиться, пока ее преследователь переходил от стойла к стойлу, будя кобыл.

К счастью, жеребцов держали где–то еще, иначе они бы выломали двери из–за подобного вторжения.

Джослин расположилась так, чтобы видеть всю конюшню, и знала, что он уже близко. Его светло–серый плащ хорошо сливался с темнотой на таком расстоянии от двери. Когда очертания его высокой фигуры замаячили ближе, она стащила с головы капюшон, чтобы он разглядел ее лицо на фоне стенки стойла. Будучи хорошим солдатом, он тут же заметил ее.