ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ - User

постоянного присутствия Императора в судьбе Поэта, которого, как первую любовь, России

сердце не забудет.

ПОДАРКИ ПЕТРА РОССИИ

Руси подарил Он *«Зерцало»

И новую крепкую стать,

И мудрость, что, втуне мерцая,

Сумела учёностью стать,

И море, и новые сходни,

И Летний возлюбленный Сад,

И – что же ещё благородней? –

Орлиный в грядущее взгляд.

И в сонме сокровищ несметных –

Поэт Золотого Пера, –

Последний, посмертный, бессмертный

Подарок Руси от Петра!

Свирель-Татьяна

ВМЕСТЕ

Да, летний день взошёл.

Июнь стучится в окна

Зелёной веткой молодой листвы.

И Солнце бьёт в глаза,

и радугой – сквозь стёкла.

А сердце вновь несётся до Невы.

Здесь ночи белые над городом моим

О Пушкине живут воспоминаньем.

И Пётр Великий снова вместе с ним

21

Выходит с Петербургом на свиданье.

Они несут той ночи торжество

В ладонях творчества могучей волей росса.

И тень от статуи великого колосса

Возносится до Бога Самого!

Свирель.

ПАМЯТКА СОВЕСТИ.

Скажу от своего имени, от имени автора: нужно быть до конца честным и отдать дань

благодарности всем, чьи труды и советы помогли мне в создании этой книги.

Прежде всего, конечно же, низкий поклон Самому Великому Поэту.

Александр Сергеевич помог мне осознать, что прежде, чем приступить к комплектованию

материалов в этой книге, нужно приобрести больший опыт в обращении с поэтической

информацией, пришедшей из Тонкого Мира. Мне необходимо было ещё больше проникнуться

осознанием бессмертия всех, кто участвует в этом великом процессе.

Предстояло собрать нужные труды литературоведов, на которые и следовало опираться,

развивая намеченную тему.

И я обращаю своё благодарственное Слово к автору замечательных книг о Пушкине для

юношества Марианне Яковлевне Басиной. Это настоящее созвездие мыслей о Великом Поэте.

Многое значит отзыв Дмитрия Сергеевича Лихачёва о творчестве Марианны Яковлевны:

«В прозе М. Я. Басиной соединены научная точность с художественностью и увлекательностью

изложения. Книги эти имеют большое эстетическое и нравственное значение для воспитания

сегодняшней молодёжи».

Бесценная информация заключена в небольшой книжечке Лениздата 1990 года

«Архитектурный Ансамбль КАМЕРОНА в ПУШКИНЕ».

От всего сердца – низкий поклон авторам этой публикации: М. Г. Воронову и Г. Д.

Ходасевич за чуткое внимание к моментам русской истории, выявляющим безграничную любовь

нашу к развитию нашей культуры и искусства! Эта брошюра помогла мне синтезировать мысли

о влиянии Садов Лицея на нравственный облик возрастающих здесь лицеистов.

И безграничная благодарность автору любимой мною книги «ПУШКИН», академику,

знатоку биографии Пушкина и других поэтов-классиков Николаю Николаевичу Скатову.

Сожалею, что сейчас не издаются такие необходимые нашему обществу труды!

Николай Николаевич не только на уровне тончайшего знатока русского языка

прикоснулся и отобразил облик любимого нашего Пушкина. В его изложении чувствуется

глубочайшая любовь ко всему, чем жил Поэт, что окружало Поэта, что помогло ему взойти на

недосягаемые высоты творчества.

Именно не холодная констатация фактов, а рассказ от любящего, струящегося добротой

сердца, повесть, как песня Души, – только так я могу назвать книгу «ПУШКИН» Николая

Николаевича Скатова.

Я шлю всем авторам перечисленных мною трудов, где бы они сегодня ни были, на этом

или на так называемом "Том Свете", – уверена, они услышат меня! – шлю им из глубины Души

своей низкий поклон за жар любви к великому Поэту Эпохи – Александру Сергеевичу Пушкину.

Она, эта Любовь, объединяет всех нас, кому дорого будущее России! СВИРЕЛЬ-

ТАТЬЯНА, автор настоящей книги.

Д.С.Лихачев

М.Я.Басина Н.Н.Скатов

В.Непомнящий

22

ИЗ РАННИХ ДИАЛОГОВ С ПУШКИНЫМ

Март, 23-е число, 1990 год. Недавно лишь состоялось знакомство с Александром

Сергеевичем Пушкиным Татьяны, автора этих строк, в литературном салоне моих родителей на

Планете Душ.

Татьяна ещё не названа Поэтом Свирелью. Это – впереди. Но доверительная беседа с

Ним возникает после разговора с моими родителями.

ПУШКИН:

Не взором нежным ты меня пленила,

не радостью речей.

В тебе моё страданье оживило

Отраду давнюю. И блеск твоих очей

Творит сегодня Дневное Светило.

Да, да, твоей рукой на Свет влечёт

Те давние забытые картины.

И я к тебе, мой друг, на именины

Сегодня тщусь прийти.

Но зова нет, как нет.

ТАТЬЯНА:

О, ангел мой, Твоё мне имя – вера

В прекрасный стих, и посох, и венец,

Чистейшей прелести чистейший образец,

Наш Пушкин, Ты, ни в чём не знавший меры!

ПУШКИН:

О, маленькая лань, Изида, о, плутовка,

Волшебница, племяшка, сорванец!

Я вижу, наш Серёжа молодец,

Что так стихом тебя опутал ловко!

Где есть начало, умная головка,

Там, безусловно, юности – конец!

А где найти начало, как не в ночи?

В ночи! – коль хочешь слог мой исказить,

Когда бы ночь была короче,

Тогда бы легче мне скользить

Космическим лучом к родному изголовью,

Как говорит Серёжа! Но ни кровью,

Ни смертью, извини, и ни любовью

И ни её отсутствием, к присловью,

Меня теперь никто не может поразить!

ТАТЬЯНА:

Как сложно говоришь, и как, однако, ясно,

Что Ты, Поэт и Гений мой прекрасный,

Как Солнце льёшь всем равно свет

И даришь всем благое настроенье,

И радуешь сердца, и изгоняешь тени.

И крепче той любви на Свете нет!

В ночь с 23 на 24 марта 1990,

ПУШКИН:

Моя родная, ты, ты плакала сегодня

Над ветхостью, над старым мудрецом,

Который стих твой до Венеры поднял,

Венчая плод с редеющим концом,

Ведя тебя к высотам Мирозданья,

23

Давая простоту и соль строке?!

О, ты, моё наивное созданье,

Не верящее Небу и руке!

ТАТЬЯНА:

Родной, возвышенный и свой, как эти люди,

Чьи облики во мне рождают свет!

Скажи, с Тобою мы На Ты отныне будем,

Как дочь с Отцом и как Певцу – Поэт?

ПУШКИН:

Не путайся в строках. На Ты с тобой мы будем,

Кольцом невидимым охвачены в стихах.

Пусть будет день наш бесконечно труден,

По Маяковскому – за совесть, не за страх!

Снимая накипь с повседневной нови,

Ломая фальши становой хребет,

Лови мой стих. А если не уловишь,

Обет безбрачия и мужества обет

Придётся дать и поиском заняться

Потерянных, упущенных страниц.

Учись, мой друг, по-пушкински смеяться

И, продолжая галерею лиц

Родных и милых, бесконечно светлых,

Скажу тебе опять-таки на На Ты:

Не осыпай нас, дорогая, пеплом!

В тебе – наш пафос. В нас – твои черты…

ТАТЬЯНА

Как луч идёт сегодня ровно, мощно.

Серёженьку я вспоминаю вновь.

Мы с ним стихи писали еженощно,

И речи волновали кровь.

А мы себя в беседах забывали…

Как Ты велик, мой Пушкин, как высок!

И если говорить об идеале, –

Тебя приветствуют и Запад и Восток,

Но видят Пушкина ребёнком и Поэтом,

И пылким юношей, и яростным бойцом,

Который, синь-мороз предпочитая лету,

В улыбках осени восходит на крыльцо

И дарит мне любовь, что с детства в каждом доме,

Свой из своих, и друг, и Человек,

Роднее всех, знакомого знакомей,

На всех один, как Бог, и Свет, и век!

Но я боюсь, боюсь быть недостойной

В стихе и в поступи, в обличье и в делах,

Мой лёгкий звук, Мой Пушкин, всех историй

Моих исток, Ты Будда, и Аллах,

И Сам Христос, и Сам Великий Разум,

И вечность мудрая, и Родина моя,

Живой, но не Икона, Третьим Глазом

24

Сквозь день и ночь Ты смотришь на меня!

ПУШКИН:

Смотрю и думаю: недаром мы трудились.

Наградой ласковой течёт племяшки речь.

И чтоб стихи достойные родились,

От злобы сердце надо уберечь,

Беречь от лени, от тоски и фальши,

Предательства, витийства и вражды.

И от гордыни быть подальше.

И явит Свет великие труды!

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Спасибо, Пушкин Александр Сергеич!

Мы вместе слушали и к сердцу Вашу речь

Восприняли. И будем Вас беречь.

С почтеньем к Вам, Сергей Есенин.

24 марта 1990 г. разговор продолжается

ДИАЛОГ с ПУШКИНЫМ

Как благодарна Вам я за стихи,

За свет цветенья спелых вишен,

За всё, чем мы живём и дышим,

Благословенье и совет!

Ни скипетром, ни посохом державным,

Мой друг, не устрашаете Вы взор.